Тепло надежды - Лууле Виилма - Страница 73

Если бы люди научились избавляться от страха меня не любят и научили бы этому своих детей, то проблема алкоголя разрешилась бы уже завтра. Но поскольку человечество не испытывает потребности, а значит, и желания вернуться на вершину ледяной горки, то подобного всеобщего чуда произойти не может. Пусть каждый сам решает за себя.Немного алкоголя – хорошо, много и постоянно – плохо.

Алкоголизм губит тело.

Поскольку тело – зеркало души, значит, разрушению тела предшествует разрушение души. Душевная гибель, в свою очередь, тормозит духовное развитие.

2. Если человек от страха меня не любят ощущает, что все плохо и что все причиняют зло лично ему, он становится агрессивным. Если его желание быть хорошим человеком – оно же страх, что меня не станут любить, коли я не буду хорошим – заставляет подавлять агрессивность, то от подобного внутреннего единоборства страхов у человека развивается невроз. Больной начинает поглощать лекарства, не понимая, что от алкоголика его отличает только более пристойный внешний вид. Да и то лишь вначале. Незаметно агрессивность превращается в жестокость, однако невротик не признается в этом. Невротик делает плохо другим, алкоголик – себе. Невротик не выносит алкоголя, алкоголик – лекарств.

Когда схлестываются между собой алкоголик и невротик, алкоголик всегда пасует перед визгливым криком невротика. Алкоголик покоряется жизни и приносит себя в жертву, неврастеник не покоряется никогда. Алкоголик начинает сопротивляться, когда его унижают, невротик борется беспрестанно. Они как бы воплощают два полюса единого целого, и потому немало таких супружеских пар, где один из супругов – алкоголик, а другой – неврастеник.

Невроз принято объяснять алкоголизмом супруга. Это служит самооправданием для невротика. На деле же они оба провоцируют друг друга. Алкоголик делает явным скрытый невроз супруга, невротик провоцирует на пьянство потенциального алкоголика. Оба стоят друг друга. Разница лишь в том, что если обвинить мужа-пьяницу в болезни жены, он пойдет и напьется от душевной боли. А если сказать жене, что она виновата в пьянстве мужа, то она обозлится как на говорящего, так и на мужа. Невротик не признает собственных ошибок. Для него все плохие, кроме него самого. Заболеть неврозом весьма просто. Люди с непоколебимо жестким, рациональным складом ума, которые реализуют свою волю с железной последовательностью, рано или поздно попадают в состояние кризиса, и их громогласный крик на членов семьи или подчиненных знаменует начало невроза. Сила, заключенная в темнице, вырывается наружу, в противном случае она сокрушила бы собственную темницу.

Немного лекарств в начале тяжелой болезни – хорошо, много и постоянно – плохо.

Применение химических препаратов разрушает душу.

Кто для успокоения душевных мук использует химию, тот губит и тело. Уроки остаются невыученными, и дух чахнет.

3. Если страх меня не любят перерастает в разочарованность всеми и вся и в осознание, что я никому не нужен, что моя любовь никому не нужна, то человек тянется к наркотикам.

Внешнее зло – это явное плохое, и потому его можно назвать честным плохим. Страдающий от него не станет умерщвлять свою душу. Напротив, он начинает бороться и делается преступником. А скрытое плохое, т. е. то, что мы называем хорошим, настолько отвращает своей фальшью, что пострадавший теряет надежду и веру в хорошее.

Если человеческое дитя постоянно принуждать во имя хорошего, предъявлять к нему чрезмерно завышенные требования, если к его действиям относиться критически и постоянно подчеркивать, что он должен стать лучше других, то оно начнет считать это нормальным и будет относиться к себе и другим таким же образом. Без избавления от страхов желаемого не достичь, и человек страдает. Стремление подавить эмоции вызывает у страдающего предчувствие духовной смерти, что пострашнее смерти тела. Кто этого не испытал, тот вряд ли поймет. Панический страх перед смертью приводит человека к наркотикам.

Для пояснения сказанного приведу один сравнительный пример. Ребенок из асоциальной семьи страдает от духовного и физического террора. Крики, скандалы, рукоприкладство и т. п. составляют набор повседневных детских «радостей». Он глядит на своего одноклассника, у которого хороший дом и заботливые родители, и надеется, что вдруг и его родители когда-нибудь станут такими же. А если не станут, то он вырастет сам, будет зарабатывать много денег и станет счастливым. У этого ребенка в душе живет надежда и чувство святости. Крушение иллюзии превращает его в алкоголика.

В состоянии опьянения человек говорит о своих прекрасных мечтах. Желание возвыситься хоть так да простирает свои крылья. Чувство святости позволяет излечиться от алкоголизма.

А тот одноклассник из прекрасной семьи неожиданно становится наркоманом. Почему? Ведь у него было все: деньги, красивая одежда, интеллигентный дом. Он занимался интересным хобби, был лидером в коллективе, его ценили. Никто не догадывался, что завидное жизнелюбие являлось маской, за которой скрывалась душевная трагедия. С самого детства он не видел иной жизни, кроме жизни во имя материального благополучия, доброго имени, имиджа уважаемого члена общества, репутации добропорядочной семьи. Жизнь во имя чего-то есть оправдание, которым истребляется индивидуальность ребенка. Родители и взрослые определяют все. И, как водится, во имя хорошего. Ребенок должен поступать и даже думать так, как поступают и думают люди постарше. Он не знает, что такое свобода выбора.

В какой-то момент этот ребенок прозревает. Добро, за которое судорожно цепляются взрослые, оборачивается для него ложью. Святыня рухнула. Он хочет избавиться от кошмара, который мешает ему жить по-человечески. Он желает спастись бегством в забвение.

Единственное, что позволяет этому человеку вновь ощутить себя человеком, – наркотик. У человека в наркотическом дурмане размывается разум и, естественно, страх меня не любят, подчиняющий себе все другие стрессы. Сердце уже не сжимается от страха, что моя любовь никому не нужна. Теперь ему все равно, нравится ли он другим или нет, придерживается ли он традиционных сковывающих норм общежития или нет, любят ли его или нет.

Под воздействием наркотиков из плена страха одновременно вырываются как негативные, так и позитивные эмоции, благодаря чему и достигается то блаженное ощущение освобождения, которое вызывает желание принимать наркотики снова и снова. Наркоманам в точности известно различие между ощущением душевного плена и свободы. Никакие физические муки, вызываемые несвободой, несравнимы с душевными муками наркомана, который хоть раз изведал душевную свободу. Наркомана может понять лишь наркоман. Никакие страдания физического тела не идут в сравнение с душевными страданиями человека, мучающегося от отсутствия наркотиков. Поэтому наркоман передает другому свой шприц, даже если самому потом придется умереть от СПИДа.

Человек, который попадает в душевный тупик, настрадавшись от ложной благости как единственной цели жизни, может оказаться в наркотической зависимости после первого же употребления наркотика. Наркомания – это бегство в такую реальность, где существует как хорошее, так и плохое. Наркомания страшнее алкоголизма и любой другой лекарственной зависимости лишь тем, что у наркомана число стрессов больше. Но хуже всего то, что для наркомана перестает существовать завтрашний день, и он не сознает, что он истребляет изначальную сущность жизни – движение в будущее.Общество пока не понимает, хотя и чувствует, особую опасность наркомании, и потому с ней ведется ожесточенная борьба. К сожалению, борьба с проблемой лишь усугубляет саму проблему, и разрушительное влияние наркомании возрастает. Наказывать детей бесполезно, раз их родители не меняют своего потребительского менталитета. Покуда есть потребители, есть и производители. Людей нужно учить освобождаться от своих проблем, тогда устранится и первопричина наркомании.