Главная книга о воспитании детей, или О том, как помочь ребенку стать счастливым - Лууле Виилма - Страница 28

Люди посторонние могут почуять опасность и даже о ней предупредить, но гордость не внемлет предупреждениям. Своя гордость есть у того, кто считает себя лучшим в семье, а также у того, кто считает себя худшим. Бывают супруги, испытывающие друг к другу столь сильную ненависть, что единственной возможностью мести для них становится желание заставить супруга страдать через собственные страдания. Один страдает из-за того, что второй рядом с ним столь бессилен. Второй страдает из-за того, что первый рядом с ним столь силен. Первый подвергает супруга страданиям из-за своей силы, а тот подвергает его страданиям из-за своего бессилия. Первый вынужден тянуть за собой второго, второй вынужден волочиться вслед за первым. Они могут быть равны друг другу лишь в своей гордости и высокомерии.

Гордость и высокомерие слепы. «Я любил(а) его (ее) больше всего на свете, почему он(а) меня бросил(а)?» — сетуют как женщины, так и мужчины. Как те, которых променяли на кого-то или на что-то, например, на свободу, так и те, совместную жизнь с которыми променяли на смерть. Не будь у сетующего чувства вины, он бы не сетовал. Он воспринял бы уход супруга как потребность. Ведь в конце концов каждый усваивает собственные жизненные уроки и нуждается в том, в чем нуждается. Супругу следует сделать для себя вывод из случившегося.

Если мы любим кого-то превыше всего на свете, мы пренебрегаем собой и остальным миром, пренебрегаем собой и любовью ближних. Не умея любить себя, мы неумело любим другого человека. Любим потому, что он любит нас. Это значит – любим в знак благодарности, не сознавая того, что это не настоящая любовь. Чем больше жертв приносит человек в доказательство своей любви, тем больше я люблю его в знак благодарности. Чем тверже мое знание, что никто, кроме него, меня не любит, тем большим должником я себя считаю и тем сильнее становится моя собственническая любовь. Точно так же думает и партнер, в котором сидят те же стрессы, и, в свою очередь, старается возместить свой растущий долг признательности. Так оба супруга все возмещают и возмещают друг другу из чувства благодарности, покуда не оказываются погребенными под грузом невозмещенного долга. Один раньше, другой вслед за ним.

Убеждать таких людей в их ошибках – пустая трата времени и душевных сил. Они уверены в своей правоте. Оба гордятся своей необыкновенно жертвенной любовью. Их гордость может расти по мере усугубления их болезней. Чем большее восхищение эти люди вызывают у окружающих, тем тверже они уверены в том, что их любовь идеальна. Настолько идеальна, что во имя нее стоит страдать и даже отдать жизнь. Покуда один из них остается в живых, его сопровождает миф об идеальной любви, и подрастающим поколениям вменяется в обязанность жить подобным же образом. Любовь оборачивается эгоизмом, который велит грядущим поколениям испытывать те же страдания. Так из любви делают подвиг.

Эгоистичная любовь – это благодатная почва для возникновения у последующих поколений болезней крови.

Любой стресс еще бывает личным, или индивидуальным, либо общим, или коллективным.

Сходство объединяет, различие наставляет. Люди, мыслящие одинаково, а значит, имеющие одинаковые стрессы, находят друг друга и образуют малые либо большие коллективы. Коллективная мысль обладает сверхмощной силой. Чем больше некий большой коллектив цепляется за свою правоту, тем разрушительнее его представление о жизни. Например, чем сильнее у семьи гордость и высокомерие, тем более тяжкие испытания выпадают на ее долю, и из поколения в поколение они лишь усиливаются. У каждого последующего поколения учащаются случаи почечно-каменной болезни, рака, сумасшествия и слабоумия. Догматические гордость и высокомерие свойственны также общине, обществу, нации, расе, корпорации, должности, профессии, уровню образованности, клану.

Последствия те же: все большее число хороших людей гибнет от плохих болезней.

Знания делают человека смелым. Смелость, свойственная гордости, отличается нерешительностью и тайным сомнением. Гордость желает избавиться от своей нерешительности и потому налегает на учебу. Она учит все, что нужно и что не нужно. С той самой минуты, когда гордость начинает считать собственные знания абсолютно правильными, она оборачивается эгоизмом.

Неиспользуемые знания усугубляют эгоизм.

Абсолютно твердые знания, из чего эгоизм и состоит, придают человеку безрассудную смелость, и он берет на себя право все и вся критиковать, оценивать, охаивать и вести себя безрассудно смело, не считаясь ни с кем. Эгоизм не ведает стыда. Чувство стыда подавляется им отрицанием его наличия, отчего превращается в бесстыдство. Если человек осознавал бы значение полученных знаний и проверял бы их истинность, он не становился бы эгоистом.

Причина детских болезней

Пытались ли вы когда-нибудь подсчитать, сколько раз на дню один хороший человек может повышать голос, недовольно брюзжать, ворчать, укорять, высказывать оценку, сердито спрашивать: «Почему это так? Почему то эдак? Почему ты не сделал так? Почему тот не сделал эдак? Почему это глупо? Почему то неумно?» И так далее и тому подобное.

Эти вопросы можно произносить по-разному. Но как бы они ни произносились: требовательно, сердито, зло, агрессивно, спокойно, резко, панически, жалобно, раздраженно, завистливо, плаксиво, уныло, с ненавистью, ядовито, иронично – за всеми этими вопросами скрывается обвинение. Эти неисчислимые обвинения падают, словно капли воды, и вырастают в море, которое затопляет все вокруг, но этого хороший человек не видит. Он видит тот ушат с плохим, и его оценку не поколебать.

Таким образом обвиняющий убивает своих близких обвинениями, укорами, мучая их десятилетиями.

Существует еще одна категория хороших (злых) людей, которым свойственно таращить глаза на мир с недоверием, подозрительностью и критичностью. В этом они подобны медленно стекающей по скале влаге, что в глубокой расщелине разливается вдруг неизвестно откуда взявшимся озером, спокойным, красивым, загадочным, но и опасным. Сами они воспринимают себя уравновешенными, как, впрочем, и другие, однако в их присутствии чувствуешь себя как угодно, только не хорошо. Их вечно напряженное, как натянутая струна, состояние делает больными как их самих, так и окружающих, особенно домочадцев. Когда именно у каждого из них переполнится чаша страданий, это уже отдельный вопрос.

Самооценка таких людей, а также оценка, даваемая другим, непоколебима, как скала. У них часто встречается тиреотоксикоз – их отношение к миру, неотъемлемой частью которого являются такие люди, токсично, а проще говоря, ядовито. Большие красивые глаза – участники зрительного общения – могут при разрастании этой злобы незаметно превратиться в выпученные. Это является атакой. Такой взгляд трудно вынести.

Одним из видов обвинения является оценка. «Что в том плохого, если я высказал свое мнение, – удивляются люди. – Я же не хотел плохого! Ему (ей) следует измениться». Дающий оценку должен понимать, что его оценка субъективна, а не объективна. Отрицательная оценка без конструктивного совета является вульгарным обвинением.

Например, когда учитель оценивает ученика на основе его знаний, то это – объективное оценивание знаний. Очень немногие из учителей способны сохранять объективность, поэтому сегодняшняя школа является трудным, зачастую непреодолимым препятствием на пути детей, ставших особенно чувствительными. И дело не в учебной программе, а в несправедливости.

Дома дети протестуют против школы, а в школе – против дома. Высказывать правду в глаза дело сложное, к тому же ребенок – существо беззащитное. Без учителей худо-бедно обойтись можно, но как обойтись без родителей? Поэтому учителя не смеют и рта раскрыть в защиту детей: армия родителей многочисленней, и учитель непременно потерпит поражение. Родители же с большой охотой костерят школу, не понимая, что без школы, без учебы дети становятся в жизни пустым местом. Обеим сторонам недостает понимания, зато хватает ошибок.