Синий город на Садовой (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 50

Опять повисла тишина. Вопросительная. Чем же, мол, теперь это кончится?

Дим-Толь иронически развел руками:

— Ну, если так… мы живем вроде бы в государстве, которое борется за звание правового. Вынужден принести Кроеву свои извинения. А засим — честь, как говорится, имею… — Усмехаясь, он сделал поклон и зашагал из класса. Все молча смотрели ему вслед. А когда вышел, загалдели — дело кончено, можно по домам.

Хлорвиниловна пыталась было угомонить "неуправляемую массу":

— Подождите! Еще вопрос об итогах сентября… А впрочем, ну вас, убирайтесь… Кроев, ты доволен?

— Вполне, — буркнул Федя.

Бориса в коридоре не было. Не стал ждать, значит. К Оленьке небось рванул… Ну и правильно! Как там Нилка?

Федю догнал Гуга:

— Вот так, старик. Выручил я тебя?

— Выручил… Даже не ожидал. Сколько я должен? — И вспомнил, как в сентябре честно вручил Гуге пятерку за летнее избавление от шпаны. Вернее, четыре пятьдесят. Полтинник-то Гуга был должен с июня.

— Нисколько. За справедливость бьемся бескорыстно.

— А ты уверен, что тут справедливость? — усмехнулся Федя. — Ты же наугад… Не был ты у двери и разговора не слышал.

— Не слышал. Но я же точно знаю, что он был.

— Откуда?

— Ну, Шитик ты мой ненаглядный! Посмотри на себя. Разве ты похож на тех, кто ворует в школьных кабинетах учебное имущество?

Федя уловил у Гуги свои собственные интонации. Сказал с досадой:

— А сейчас по внешности не определишь.

— А я не по внешности… Ты хороший парень, на таких надежда в будущем…

Федя не обиделся на насмешливо-снисходительный тон. Скорее удивился:

— Надежда? А разве не на деловых людей… как ты?

— Это само собой, — с удовольствием согласился Гуга. — Но такие, как ты… без них тоже нельзя. Кто-то должен думать и о душе. А то вымрем ведь… Ну, будь! — И ушел.

Федя побрел в раздевалку, размышляя, куда пойти: домой или к Оле? У гардероба его окликнула Ольга Афанасьевна:

— Кроев! Зайди быстренько в мой кабинет.

Значит, ничего не кончилось? Он пожал плечами. Извинение извинением, а сейчас начнется воспитание. Он пошел рядом с директоршей. И вспомнилось:

— Ольга Афанасьевна! А ведь я и вам говорил, что Дим-Т… Дмитрий Анатольевич мне пленку отдал! Летом рассказывал, когда мы насчет штор в школу приходили! Разве вы забыли?

— Верно! Да-да-да, был разговор… Ты прибегал весь такой… пылающий идеей. Веселый, загорелый, в трусиках. И Боря Штурман с тобой…

— Ну вот! А теперь…

Она поняла наконец:

— Да ты что! Думаешь, я тебя на проработку веду? Тебя кто-то по телефону разыскивает. Очень срочно…

Ox, что опять случилось?

Звонила Оля:

— Федя, а Боря с тобой?

— Нет! Я думаю, к тебе побежал… Ты что, из-за этого звонишь в кабинет директора?

— Федя… Нилка пропал…

— Как — пропал?

— Ну, так… — Она всхлипнула. — Его папа звонил. Ушел утром в школу и до сих пор не вернулся…

Нилкины молитвы

Все-таки сбылся он, этот страшный сон, который не раз видел Федя. Исчезновение, мука неизвестности. Правда снилось про Степку, а произошло это с Нилкой. Но Нилка… он ведь тоже почти как брат. И от мысли, что, может быть, нет его уже на свете, заходилось сердце…

А каково отцу его и матери?!

…Выяснилось, что в школе Нилка был, отсидел вместе со всеми четыре урока, потом оделся, вышел на улицу, и больше никто Березкина не видел. Теперь, к вечеру, уже обзвонили или обежали всех его одноклассников. Никаких следов. Звонили и в милицию. Сперва дежурный успокаивал: не ночь же, мол, еще, чего паниковать! Гуляет где-нибудь пацан. Кое-как убедили, что не такой это "пацан", который где-то шастает в одиночку, он всегда с друзьями. Дежурный "сигнал принял". Обещал звонить, если что выяснится. У Березкиных телефона не было, дали номер знакомых, которые жили двумя этажами ниже. Никто, конечно, туда пока не звонил.

Злорадствуют теперь небось в милиции: это вам не кино снимать! Как беда стряслась, к нам же и кинулись! Да черт с ними, пусть злорадствуют! Лишь бы Нилка нашелся!

Когда Федя, Борис и Оля прибежали к Березкиным, Нилкина мать плакала не переставая. Аркадий Сергеевич старался держаться спокойно. Однако говорил уже без всякой уверенности:

— Ну ладно, ладно, Роза… Найдется же… Может, решил прокатиться за город, у мальчишек такое бывает… — И снова расспрашивал ребят: не говорил Нилка вчера о каких-нибудь своих планах, не намекал ли на что-нибудь?

Нет, не говорил, не намекал. Только горевал о том, что мать изо всех сил настаивает на отъезде. Да и какие могли быть у него планы, отдельные от Бориса, Оли, Феди? Немыслимо это. Если только… Если… Борис первый решился на вопрос:

— Аркадий Сергеевич.. А вдруг он нарочно? Ну, чтобы вы не увозили его… и не расходились?..

Нилкин отец глухо сказал:

— Я уже думал… Неужели Нил способен на такое?.. — Руки и очки у него дрожали.

"Вы же способны… так его мучить…" — подумал Федя.

Сиди не сиди, горю не поможешь. И где искать — не придумаешь. Пришлось расходиться по домам. Нилкин отец обещал, что позвонит Феде сразу, хоть среди ночи, если что-то станет известно.

— И вы звоните, если вдруг что… В любое время. Хозяева телефона предупреждены, они хорошие люди…

На улице была совсем ночь. То есть, конечно, вечер, но черный и звездный. Звезды дрожали среди сухих кленовых листьев. Листья то и дело срывались, с шорохом падали в темноте. Казалось, что сами звезды шелестят…

А если… если все-таки Нилкин страх был не напрасен? Может, не зря на нем звездная метка?.. Недавно по телевидению выступал опять один специалист по НЛО, заявил снова, что несколько тысяч землян в прошлом году исчезли так необъяснимо, что без пришельцев тут явно не обошлось…

Видно, у всех появилась одна и та же мысль (очень уж яркие были звезды). И, как бы заранее отбрасывая такую фантастику, Борька сумрачно сказал:

— Надо все-таки думать о реальных вариантах.

— Не мог он сбежать, мальчишки. Как это — не сказавши нам! Он всегда все доверял.

— Доверял, пока имело смысл, — возразил Федя. ("Имело с'смысл", — горько отдалось в нем.) — А сейчас-то он же прекрасно знал, что мы будем отговаривать, а помочь ничем не сможем… Или он просто подводить нас не хотел. Решил спрятаться где-нибудь и переждать, пока родители не помирятся и пока мать не раздумает ехать…

— Где он мог спрятаться? В лесу, что ли? — сказал Борис. — Не лето ведь…

Так они шли по улице Блюхера — еле двигая ногами, с грузом тяжко навалившейся тревоги. Феде представилась почему-то сделанная в лесу хижина — этакая груда веток, в ней черная нора, из норы выглядывает в своей вязаной шапочке-пирожке Нилка… Отсюда мысль скользнула к другой норе — в зарослях на берегу.

— Слушайте… А что, если он решил спрятаться поближе? В подземном ходе, у церкви! Помните, там в одном месте сбоку углубление? Ниша такая, будто комнатка крошечная… Можно несколько дней пересидеть…

Борис вздохнул.

— Я понимаю, что шансов мало… — понуро согласился Федя. — Но вдруг? И… надо же где-то искать…

— Мы же не найдем сейчас на берегу эту дыру, — сказала Оля. — Ни фонаря, ни спичек…

— А с берега и не надо! — Федя оживился. Потому что любое действие дает хоть какую-то надежду. — Можно же из церкви! Расскажем все отцу Евгению…

— Так он там нас и ждет, — сказал Борис.

— Но там же сторож есть! Спросим у него, где отец Евгений живет, сходим… Ну, надо же что-то делать!

Борис решительно ускорил шаги:

— Пошли.

В кирпичной сторожке, что стояла в углу церковного двора, светилось маленькое окно, закрытое изнутри газетой. Федя и постучал в это окно — без раздумий. Когда такое дело, тут не до стеснения.

Почти сразу послышалось через дощатую дверь:

— Иду… Что за гости?

Голос знакомый, не ошибешься…

— Дядя Женя!