Топот шахматных лошадок (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 7

— Что?

— Мне почему-то его жаль.

— Почему? — шепотом испугался я, поскольку понял: ведь и во мне где-то глубоко-глубоко шевелилось похожее. И непонятная жалость, и тревога какая-то. Правда, ощущалось это не сильно и лишь изредка. Например, когда он спросил про «Буратино»…

— Ему же ничего не грозит, — успокоил я Лидию и себя. — А нам… а у нас все будет хорошо, я теперь уверен.

Она отозвалась рассеянно:

— Дело не в том, грозит нам что-то или не грозит… Ваня, я, пожалуй, прилягу. Так умоталась сегодня, да еще все эти… события. Почитаю Донцову… Ну не морщи нос, что делать, если я люблю детективы… Тебя я тоже люблю.

— Но детективы больше…

— Дурень… — Она чмокнула меня в щеку.

— Словно орден, — сказал я с удовольствием.

— Господи, какой ты еще мальчишка.

Лидия улеглась капитально, раздевшись, будто уже на ночь. Взяла книгу. Включила над спинкой кровати фонарик-тюльпан, хотя было еще светлым-светло, белая многоэтажка за окном отражала вечернее солнце.

В моей комнате лиса Алиса и кот Базилио пели:

Я подумал о Махневском, но как-то отстраненно. Посидел на краю кровати и пошел туда, где телевизор.

Вовка опять устроился с ногами на сиденье компьютерного стула, метрах в двух от телевизора. «Не слишком ли близко? Хотя ему, наверно, никакие излучения не страшны…» На экране разбойники кот и лиса гнались за перепуганным Буратино. Вовка напряженно вцепился в подлокотники. Но, почуяв мое появление, оглянулся и с пониманием сказал:

— Тебе, наверно, нужен стул? Я пересяду.

— Да, если нетрудно, переселись на тахту, я посижу у компьютера.

Он одним прыжком переселился и замер опять, обхватив колени с белыми нашлепками пластыря. Отражения экрана мерцали в его округлившихся, посветлевших глазах. Буратино в данный момент был для Вовки гораздо важнее, чем я.

Ну что же… Я вошел в Интернет, начал шарить по новостям.

«В Самаре взорван рынок…» (Сволочи! Уж не «Дешевых» ли это дело? Хотя Самара далеко.) А вот еще: «В Екатеринбурге убит хозяин Ботанического рынка…» (Это уже ближе. Совсем озверели гады…) «Умерла мать погибшей принцессы Дианы и бабушка наследников британского престола…» (Мир ее праху, пишут, что добрая была женщина.) «Российские ветеринары запретили ввоз мяса из Европы…» (Черт их знает, в чем там истинная причина. Главное, что мясо подорожает. Впрочем, не привыкать.) Ни к чему было не привыкать. Все в мире шло как обычно. Стреляли, взрывали, воровали, врали. Самолеты и вертолеты падали. Чиновники брали взятки (видимо, по привычке; казалось бы, у них и так все есть), милиция творила обычный беспредел, палестинцы нападали на израильтян, израильтяне обстреливали палестинцев, американский президент оправдывал свои дела в Ираке, наш мэр хвастался ростом жилищного строительства (скромно умалчивая,сколько стоят квартиры в новых домах)… Ну, черт с ним, с мэром, и со всем остальным миром… «С мэром и с миром…» Я переключился на новости науки. Может, наконец поймали снежного человека? Или повстречались с экипажем какого-нибудь НЛО? Увы… Зато «астрономическое» сообщение с восклицательными знаками:

«Днем 8 июня планета Венера окажется на прямой линии между Солнцем и Землей. Можно будет наблюдать, как она проходит по солнечному диску. Любители небесной механики, не пропустите это интереснейшее явление!»

Мама моя родная! Как я мог забыть? Ведь помнил про это редчайшее событие давным-давно, еще в армии! Столько привязывал к нему! И вот, вышибло из головы… Впрочем, немудрено, что вышибло. При таких делах свое имя-отчество забудешь, не то что Венеру… Хорошо, что дела обещают хоть как-то наладиться. Господи, как здорово, что есть на свете Вовка!

Я повернулся к нему. Вовка сидел расслабившись: как раз кончилась первая серия и на экране ползли неинтересные титры. Мы встретились глазами, Вовка улыбнулся. Я понял: надо сказать что-то хорошее. Что?..

И в этот момент возникла в дверях Лидия — в шелестящем атласном халате, с подушкой, одеялом и простынями.

— Вольдемар, сокровище мое, встань на минутку, я приготовлю тебе постель.

— Тетя Лидия, давайте я сам! Она величественно объяснила:

— Молодой человек, здесь не пионерский лагерь. Стелить постели детям в семье — женское дело, это традиция… Брысь…

Вовка стремительно сделал «брысь». Неловко переступая и посапывая, смотрел, как Лидия накрывает тахту простынями и одеялом, взбивает подушку. Потом сказал полушепотом:

— Спасибо, тетя Лидия.

Я подумал, что он ни разу не назвал ее попросту, «тетя Лида». И правильно: никакая она не Лида, а именно Лидия. Так я и сам ее называл…

«Бу-ра-ти-но! Бу-ра-ти-но!..» — скандировал телевизор.

— Досмотришь кино, и сразу спать, — распорядилась Лидия. И пошла к дверям.

— Хорошо, тетя Лидия, — сказал ей в спину Вовка. Будто послушный племянник в гостях у тетушки.

Она оглянулась.

— Иван, ты тоже не сиди долго.

— Хорошо, тетя Лидия… Вовка прыснул в кулак.

Я и правда не стал сидеть долго. Сказал Вовке, чтобы после фильма не забыл выключить телевизор, и ушел в спальню. Лидия читала (или делала вид). Я разделся, но Пило почему-то неловко укладываться «по-супружески», словно Вовка мог нас видеть из соседней комнаты (а может, и правда мог?). Я натянул пижамные штаны и лег по-иерх покрывала, на краешке кровати. Лидия покосилась понимающе и ничего не сказала.

Многоэтажка за окном светилась, как айсберг. Телевизор стал почти не слышен — Вовка деликатно убавил звук. Я закрыл глаза. Сразу кубарем покатились мысли про невероятные сегодняшние события — вперемешку со страхами, надеждами и вновь ощетинившимися вопросами: «Неужели такое может быть? Неужели он в самом деле оттуда? Господи, откуда оттуда?..» Потом вдруг задребезжала в мозгах гитарная мелодия старой песни:

Это уже не имело отношения к нынешним делам и к Вовке. Имело отношение к Венере. И к армейскому времени… Я тряхнул головой, прогоняя струнный звон и строчки. Лидия сбоку глянула на меня:

— Приснилось что-то?

— Разве я спал?

— Здрасте. Даже похрапывал… Ваня, мне что-то не по себе. Думаю: как там он?

— Ну что «как»? Смотрит «Буратину»…

— «Буратина» давно кончилась. Я боюсь, что он сидит у компьютера и гоняет «игрушки»…

— Ну и что? Он же не обычное дитя, которому «на горшок и спать». Знает, что делать…

— Ваня, сходи все же, глянь…

Я сразу встал. Понял, чего боится Лидия, и сам испугался того же: вдруг его там нет? Исчез, растворился в пространствах Вселенной…

Пошел на цыпочках, двинул подло запищавшую дверь… Боялись мы с Лидией напрасно: Вовка не растворился. И даже не сидел у компьютера, а честно улегся в постель («Хорошо, тетя Лидия»). Откинул одеяло, укрылся до подбородка одной простыней и лежал на спине. Даже несмотря на клен за окном, в комнате было светло. Июньские ночи у нас почти как в Петербурге, без темноты. Я увидел, как блестят Вовкины открытые глаза.

— Не спишь?

— Не-а… — выдохнул он.

Над головой у меня выскочила из часов кукушка, вякнула один раз: половина двенадцатого.

— Может, отключить эту птицу? Чтоб не мешала.

— Она не мешает… Иван, посиди со мной, — вдруг шепотом сказал Вовка.

Я тут же дернул вертящийся стул, подкатил к тахте, уселся: вот, мол, я; не бойся, Вовка, я с тобой… Хотя… Господи, а чего могут бояться ангелы-хранители?

Он серьезно сказал:

— Я не боюсь. Я… просто… У тебя ведь куча вопросов, да?

— Еще бы! — сразу признался я.

— Ты… тогда спрашивай. Конечно, я сам не знаю про много всего, но, что знаю, расскажу. Тут нету никаких военных тайн…