Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Граница не знает покоя - Авдеенко Александр Остапович - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

— На борту. Принимайте буксир. Слабины дам побольше — чтобы не рвало.

— Благодарю, не нуждаемся: имеем свой ход.

— Вот даже как? Отлично!..

Голубев встал за штурвал «Тритона», старший лейтенант взялся за прокладку курса, Чистяков принял охрану кубрика и надзор за мотористом.

Зарываясь в волну, «Тритон» полным ходом шил в квадрат Д-2-И. За ним, ухая на водяных валах — «у-хх!.. у-хх!..» — следовал катер.

— А ведь их с большого судна спустили на воду — и совсем недавно, — стоя за штурвалом, будто бы ни с того ни с сего высказался Голубев.

Большому судну подвесить вместо спасательного вельбота небольшой катер или даже взять его просто на палубу, а потом в море спустить на воду — сложности не составляет. В дальнейшем выяснилось» что это так и было.

— Да. Часа два тому назад, — не отрываясь от карты, подтвердил старший лейтенант, затем выпрямился и уже внимательно посмотрел на старшину: — А вы из чего это заключили?

— Свеженькие они все, товарищ старший лейтенант, не уставшие. И горючего почти полные баки. Если бы от своего берега шли — этого не могло быть.

Офицер молча кивнул и снова склонился над штурманским столиком. Закончил составление какой-то таблицы, выпрямился и снова посмотрел на Голубева:

— У вас действительно острое зрение. Чекистское. Обшарил все ящички стола и возмутился, держа таблицу в руках.

— Черт! Даже кнопок не имеют!

— Разрешите, я сделаю, товарищ старший лейтенант…

Передав офицеру штурвал, Голубев оторвал прибитую у двери рамку, вытащил из нее полупристойную открытку и вставил таблицу. Распрямил пальцами гвоздики и приложил рамку к переборке над столиком:

— Здесь удобно будет?

Молотка тем более не нашлось, — сунув руку в карман, Голубев вытащил гранату и спокойно стал ею забивать гвозди.

— Старшина! Что это за мальчишество? — сурово одернул его офицер и вспомнил: — Кстати, откуда у вас граната?

Их на погранкатере даже в боезапасе не было ни одной.

Старшина посмотрел на гранату:

— Откуда? Занятия «отделение в десанте» проводил и забыл сдать. А насчет мальчишества… — старшина подкинул гранату на ладони и сунул в карман, — …это вы зря, товарищ старший лейтенант. Она же учебная, пустая. Разрешите встать за штурвал?..

Снег и крупа прекратились, но видимость по горизонту по-прежнему равнялась почти нулю. Порывистый ветер выл что-то злое и жалостное. «Неужели не найдем ребят?» — с тоской подумал Золотов.

— Товарищ капитан-лейтенант… — высунулись из рубки голова и рука, держащая термос.

— Спасибо. Вот это молодцом!

Надо быть трюкачом, чтобы при сильной волне сварить в тесном, как шкаф, камбузе хотя бы какао. Однако катерный кок справился с этим. Но не меньшим искусством нужно обладать, чтобы и выпить эту обжигающую жидкость, которая норовит выплеснуться куда угодно, только не в рот. Команда тоже справилась с этим. Не повезло лишь командиру.

Едва он отхлебнул глоток, как радиометрист доложил: «По корме, курсовой — сто восемьдесят, — «цель».

— Что за черт! — не сдержась, ударил кулаком по планширу капитан-лейтенант.

«Цель» двигалась от границы к берегу. Впрочем, — какая разница? Все равно надо проверить, надо опять возвращаться.

А лодка с ребятами?

А «Тритон» с нарушителями и тремя своими людьми?

Новая «цель» находилась недалеко и то появлялась, то исчезала на индикаторе локатора.

— Пишите мателоту: «Обнаружена еще одна цель, иду на сближение. Совершайте поворот, следуйте за мной», — продиктовал Золотов сигнальщику. Матрос нацелил на «Тритона» маленький сигнальный прибор «луч» и замигал. В ответ с «тритона» тоже заморгал огонек.

— Есть, понял, исполняю, — громко прочитал сигнальщик, хотя командир и сам видел ответ.

Катера повернули и пошли обратно. Теперь ведущим шел пограничный катер.

Ветер слабел, но волна по-прежнему гуляла изрядная и злая.

У Золотова на душе кошки скребли. Он слишком хорошо понимал, что значит в такую погоду очутиться в море на утлом суденышке, да еще ребятам. Очень возможно, что, выбившись из сил, замерзшие, они уже не могли бороться со стихией и погибли, погибли по его вине, хотя никакой вины его тут нет.

Умом офицер не мог себя осудить.

Допустим, он продолжил бы поиски и даже нашел и спас трех ребят. Но зато пропустил бы к берегу диверсантов. А завтра эти мерзавцы взорвут завод, отравят водопровод, пустят под откос поезд. Погибнут десятки и сотни рабочих, женщин, останутся сотни сирот. Имеет он, пограничник-чекист, офицерское партийное и должностное право на такой поступок? Да его проклянут сами спасенные, если узнают, какой ценой он им сохранил жизнь!

Он выполнил свой долг. Он сделал все, что мог: сообщил на берег, что не может проследовать в квадрат, и пошел задержать катер с диверсантами. Но он понимал, что до берега далеко, и помощь ребятам оттуда может опоздать.

Никаких известий о спасении не поступало, распоряжение идти на розыск не отменялось и от всего этого на душе было мрачно. Сердцу не прикажешь, — что там не говори, а судьба неизвестных советских ребят была ему куда дороже, чем какой-то паршивый лазутчик.

Скорей! Скорей!

Осев на корму, катер почти прыгал с волны на волну. «Тритон» заметно отстал. Сбавив обороты, с катера просигналили ему: «Отстаете. Ждать не могу. Максимально усильте ход».

С «Тритона» ответили: «Идем на пределе», — и, после паузы: — «Прошу с нами не считаться. Выполняйте задачу, за нас не беспокойтесь. Будем следовать по заданному курсу».

Легко сказать — не беспокойтесь! Однако другого выхода нет. Взревев дизелями, катер ушел вперед.

«Цель» была настигнута скоро. Она не отвечала на запрос, не включала заглушку и не имела большого хода. На световой запрос она тоже не соизволила отозваться. Увидеть ее удалось мельком: это был маленький катерок, юрко спрятавшийся от прожектора за волнами и затеявший с пограничниками глупую игру в кошки-мышки. Предупредительные выстрелы на него тоже не действовали. По-видимому, на нем шли не трусы, — катеришко упорно не желал сдаваться.

И это тем более злило Золотова, что участь нарушителя была предрешена. Сопротивление глупо: никуда он не уйдет, не денется.

Маленький, юркий, управляемый ловкой и, прямо скажем, смелой рукой, катерок вертелся, как собачонка под ногами. Он то рыскал в сторону, то круто разворачивался и шел обратно, то выбрасывал на воду горящую плошку, а сам удирал, то выключал мотор и пропускал катер мимо себя. Ужасно не хотелось сдаваться этому катеришке!

Золотов уже догадался: «Тритон», по всей вероятности, был лишь приманкой. Возможно, даже сам того не зная, он шел специально, чтобы отвести на себя бдительность пограничников и стать их трофеем. А тем временем, так сказать, взяв пограничников «на живца», к берегу рассчитывал проскочить вот этот маленький катерок, на котором и находится главное действующее лицо. Приёмчик не новый, такие трюки пограничники уже не раз видали. Но, тем не менее, довольно хитрый.

— А все-таки лихие моряки, чёрт бы их взял! — не мог не оценить Золотов.

Однако усмешка тут же сбежала с его лица: катерок ловко, незаметно подбросил рыболовную сеть, которую погранкатер и намотал, к счастью, намоталась она только на один из четырех винтов, — иначе катерок словчил бы и уйти.

Наконец его поймали и обратали.

Очень маленький, но все же мореходный, с довольно сильным для него мотором, по спокойному морю он еще мог ходить почти безопасно, но то, что он уцелел этой ночью, было чудом. Обледеневший снаружи, хлюпающий водой внутри — видно, ее беспрерывно откачивали, — исхлестанный волнами катеришко выглядел, как турецкий парусник после сражения у Чесмы.

Выйти на нем нынче в море могли отважиться лишь глупцы или безумцы. Но удержатся в такую погоду только очень хорошие моряки.

Их оказалось трое. Откуда они еще брали силы вести это жалкое суденышко, да еще удирать от погранкатера, на что надеялись, — оставалось совершенно непонятным. Состояние их было жалким. Одного сразу уложили на койку, два других еще кое-как держались на ногах.