Голубая лодка - Коряков Олег Фомич - Страница 2

Я даже съёжился: сейчас скажет.

Но Витя ничего не сказал. Он вдруг молча повернулся и убежал.

«Вот так штука!» — подумал я. Мне стало очень совестно перед Витей. Я шагнул вперёд и сказал:

— Марья Ивановна…

Она обернулась:

— Что?

— Это… мы, — угрюмо сказал Коля.

И мы рассказали ей всё.

Она, ясно, раскипятилась, накричала на нас, а потом остыла немного и говорит:

— Глупые вы, право. Ведь краску-то эту я для вас же хранила. Помните, когда доски давала, обещала сюрприз для вас приготовить? Вот — краску. От ремонта осталась. Сегодня и подарить хотела. Ну, а раз вы так, давайте её сюда.

— Марья Ивановна! — взмолились мы.

— И не просите, — отрезала она. — Не заслужили.

В общем, пришлось отдать.

Обидно стало и грустно. Начали мы свою лодку малевать жёлтой половой краской. Правда, уж если начистоту, так было приятно, что мы не струсили и сказали правду. Но мечта о голубой лодке рухнула.

Я несколько дней о Вите думал. А потом поделился с Колей.

— А Витепрях, — сказал я, — всё же хороший парень. Ведь он мог выдать нас, когда заметил банку. И сам сразу бы оправдался. А он — ни слова.

— Ну и что?

— Давай помиримся с ним.

— Пусть сам первый придёт.

— Но ведь мы ушли от него, значит, мы и вернуться должны.

— И ещё извинения просить, да? Ах, ты!

Ух, и гордяк этот Коля Борушкин!

Но я не отступал. Я стал убеждать его и в конце концов добился своего. Мы пошли к Вите. Только — зря пошли.

Он, как увидел нас, усмехнулся и говорит:

— А, жулики пришли.

Коля сразу ощетинился:

— Ну, ты поосторожнее! А то вот…

— Что?

— А то!

— Подождите вы, — вмешался я. — Мы ведь мириться пришли.

— Не буду я с ним мириться. Что он «жуликом» ругается? — Коля повернулся.

— Да подожди ты! — разозлился я. — Ты, Витя, не обращай на него внимания. Это он так. Мы завтра на лодке собираемся. Поедем вместе?

— Нет уж, я лучше без вас.

— А у нас лук есть и стрелы.

— Подумаешь! А у меня парус будет из брезента. И папа мне карту дал. Настоящую. Я по ней поеду.

— А на реке по карте и не ездят вовсе, — вмешался Коля.

— А я поеду.

— А мы тебя поймаем и лодку твою перевернем.

— Ох, как испугал!

— А вот попомни.

— А вот и не перевернёте…

Ничего из мира не получилось. Остались мы врагами. Даже ещё больше, чем раньше.

Вечером мы спустили лодку на воду и попробовали кататься. Шла она хорошо, только в двух местах протекала. Мы законопатили щели и залили их смолой. После этого собрали вещи для похода. Прежде всего мы приготовили свой боевой лук и стрелы. Лук был сделан из можжевельника, а на стрелы надеты жестяные наконечники. Кроме того, мы взяли котелок, кухонный нож, спички, соль, картошку и хлеб. Коля принёс из дома старую фляжку. У фляжки не было пробки, но мы её смастерили сами из куска дерева. Во фляжку налили воды.

Всем дома — и папе, и маме, и бабушке — я наказал, чтобы меня разбудили в четыре часа утра.

Ночью мне снилось, что мы плывём по реке, а нас со всех сторон окружают голубые лодки. И на каждой — Витька Пряхин. Вдруг все Витьки бросились на нас, схватили и кинули в холодную воду. Я закричал… и проснулся.

Надо мной стоял Коля и лил на меня воду из ковша.

— Ты что?!

— Иначе тебя не добудишься.

Я взглянул на часы. Двадцать минут седьмого!… Оказывается, все по очереди пытались меня будить и без толку. Коля сказал, что Витя уже уехал вниз по реке.

Через двадцать минут отчалила и наша лодка. Ух, и быстро скользила она! Было ещё не жарко. Дул ветерок. Нам стало очень приятно и весело, и мы затянули боевую песню:

Это мы сами придумали. А дальше не смогли. Вот если бы Витя, — тот, наверное, сумел бы. Но и без слов получалось неплохо. Вот так:

Вдруг впереди, у поворота реки около парка культуры и отдыха, я увидел голубую лодку.

— Смотри, — шепнул я, как будто кто-то мог подслушать нас.

— Витька, — так же тихо ответил Коля.

Мы налегли на вёсла. Голубое пятно приближалось. Витина лодка стояла на месте.

— Ага! У него какая-то авария, — сказал Коля. — А ну, нажмём!

Витя стоял в лодке и возился с парусом. Он, видимо, заметил нас, бросил брезент на дно и взялся за вёсла.

— Э-гой! Не уйдёшь, — закричал Коля.

Началась погоня. Наши вёсла работали мерно и быстро. Они были тонкие и лёгкие. Лодка неслась быстро-быстро. Расстояние между нами всё уменьшалось. И вдруг — треск!.. Я чуть не вылетел в воду. В моей руке остался кусок весла — вторая половина обломилась: зацепилась за какую-то подводную корягу.

Очень было обидно, но пришлось остановиться и подобрать обломок. Тем временем голубая лодка исчезла за поворотом реки.

Мы посоветовались и решили пристать к берегу. Наш план был такой: отдохнуть у костра, починить весло, а когда Виктор будет возвращаться, напасть на него.

Мы развели на берегу костёр. Коля вытащил откуда-то кулёк с мукой.

— Зачем ты муку взял? — удивился я.

— Печь хлеб.

— Ты что, печку здесь сложишь, что ли?

Коля насупился:

— Ты над тем, чего не знаешь, не смейся. Молчи и смотри, что я буду делать.

Он высыпал муку на чистую тряпицу, подсыпал в неё соли, налил из фляжки немного воды и замесил густое тесто. Потом он наделал из него небольших лепёшек, нарвал крупных листьев и завернул в них эти лепёшки. Потом сунул их в горячую золу и уселся на пенёк. Важный, как победитель какой…

Коля был в широкополой соломенной шляпе, в лыжной куртке и в больших тяжёлых сапогах, которые Он взял у брата. В этом костюме он походил на какого-то путешественника, что ли, и, наверное, поэтому важничал.

Через несколько минут мы ели «лесной хлеб». Лепёшки подгорели, были очень пресные, но они показались мне вкуснее вкусного. Потом мы напекли картошек и быстренько их уничтожили.

После завтрака мы принялись за дело. Коля срезал крепкую ветку, обстрогал ножом её и обломки весла, а я тем временем отправился искать верёвку или проволоку, чтобы примотать ветку к веслу.

Я медленно шел по берегу. Вдруг впереди за кустами мелькнуло голубое. Это была лодка Витепряха. Я пригнулся и прокрался вперёд. Около лодки догорал костёр, рядом лежал разостланный брезент и валялась консервная банка. Самого Вити поблизости не было. Я стал осматриваться и скоро заметил его. Он бродил по лесу метрах в ста от берега.

Я поскорее вернулся к Коле и всё рассказал. У него глаза разгорелись.

— Шикарно! — сказал он. — Витина песенка спета. Мы нападём на его бивак и уведём лодку. И чинить весло не нужно: у нас будут голубые вёсла!

— Верно! — воскликнул я. — Но… постой-ка. Если мы оба уйдём отсюда, Витепрях может захватить нашу лодку.

— Хм, — Коля задумался. — Это правильно… Знаешь что? Ты иди, садись в его лодку и отчаливай. Только осторожно подбирайся. А я подъеду к тебе на нашей жёлтой посудине.

Я отправился. Я полз бесшумной змеёй. Вити не было видно. Я дополз до края кустарника и бросился к голубой лодке. Я уже сталкивал её в воду, когда неожиданно кто-то прыгнул на мою спину. Я упал, мы покатились по земле. Это был Витя.

Он был сильнее меня, но я здорово дрался, и у нас начался отчаянный поединок. Мы барахтались, как зверюшки. Но вдруг, когда мы очутились на разостланном брезенте, Витя вскочил и окутал меня брезентом. Через минуту он меня завернул, скрутил и обвязал так, что, наверное, я походил на куколку бабочки.

Я корчился и извивался. В брезентовой оболочке было душно. Витя поволок меня по земле и затащил в лодку. Я ничего не видел, но скоро услышал удары вёсел по воде и всплески волн о борта. Лодка куда-то плыла. Я был в плену.