Рауль, или Искатель приключений. Книга 1 - де Монтепен Ксавье - Страница 8

В ту минуту, когда кавалер приметил ее в первый раз, она вошла в комнату, заперев дверь за Жаком, отправлявшимся в Париж. По обыкновению, она тихо проскользнула за занавесками кровати, чтобы прислушаться к дыханию Рауля. Ей показалось, что молодой человек спокойно спал. Тогда она вышла из комнаты так же осторожно, как вошла туда, и отправилась к матери, которая приходила в негодование на слишком частое и слишком продолжительное, по ее мнению, отсутствие дочери.

Мадлена де Шанбар после перемены, совершившейся в ней, когда она узнала о богатстве больного, спрашивала о нем по нескольку раз в день и, казалось, принимала живейшее участие во всем, что касалось молодого человека. Ее заботливое любопытство простиралось даже до желания знать, что говорил и делал Жак, слуга Рауля. В этот день она поспешила спросить у Жанны:

– Ну! Как твой больной?

– Ему лучше, гораздо лучше; по крайней мере, мне так кажется, – отвечала молодая девушка.

– Слава Богу! – вскричала больная с притворной радостью, закусив себе губы до крови, чтобы скрыть гримасу обманутого ожидания. Потом она прибавила через минуту: – Мне показалось утром, что дверь улицы отворяли и затворяли два раза… Не ошиблась ли я?

– Нет, матушка.

– Кто же это выходил?

– Сначала доктор, а потом слуга.

– Куда уходил доктор?

– Он вернулся в Сен-Жермен.

– Надолго?

– Ему заплатили и отказали.

– Стало быть, он не вернется?

– Нет, если только его не позовут снова.

– А слуга куда послан?

– В Париж.

– Когда он должен вернуться?

– Он мне сказал, что через два или три дня.

– Не раньше?

– Нет, господин дал ему поручения, требующие, по крайней мере, столько времени.

– Итак, мы одни в доме с этим молодым человеком?

– Да, матушка.

– Это тебя не пугает, дитя мое?

– Меня, матушка?.. Чего же мне пугаться? Кавалер де ла Транблэ опасно болен; притом, если бы он даже и выздоровел, нам нечего его бояться… напротив! Если бы какая-нибудь опасность угрожала нам, он, наверно, защитил бы нас!

Жанна произнесла эти последние слова с необыкновенным жаром.

– Как ты разгорячилась!.. – заметила мать с улыбкой.

Жанна очень покраснела. Больная продолжала:

– Ты, кажется, принимаешь участие в этом молодом человеке, и я нахожу, что это очень естественно…

– Да, матушка… – пролепетала молодая девушка.

– Так слушай же: в эту ночь мне пришла в голову одна вещь…

– Какая?

– Что от меня зависит вылечить его гораздо скорее, нежели могут сделать это все доктора на свете…

– Что вы хотите сказать? – с живостью вскричала Жанна. – От вас зависит вылечить его? Каким это образом?

– Я вспомнила драгоценный секрет, который в моей молодости сообщил мне один иностранный доктор, знаменитый по своему искусству… В свете много было шума и толков о чудесах, какие он делал со своими больными…

– Какой же это секрет, матушка?

– Сейчас узнаешь. Отопри шкаф, вделанный в стену за изголовьем моей кровати.

– Отперла…

– Взгляни на третью полку, с левой стороны, если я не ошибаюсь… что ты там видишь?

– Тут есть несколько небольших глиняных горшочков, есть сухие цветы и разные медные инструменты, которые мне неизвестны.

– А другие вещи есть?

– Есть много кое-чего.

– Посмотри, нет ли между этими вещами пузырьков?

– Есть много, различной формы и величины.

– Один из пузырьков должен быть наполнен темной жидкостью.

Жанна искала с минуту, потом отвечала:

– Вот он.

– Подай его мне; я хочу удостовериться, не ошибаешься ли ты.

Молодая девушка исполнила приказание матери. Мадлена де Шанбар внимательно осмотрела пузырек, откупорила его, поднесла к ноздрям и вдохнула запах с удовольствием, вероятно, очень сильным, потому что радостная молния сверкнула в ее глазах и улыбка раскрыла на минуту ее бледные губы.

– Да, – прошептала она потом. – Это именно то, что мне нужно… В этом пузырьке заключается надежное лекарство… – прибавила она вслух.

Жанна сделала радостное движение. Больная продолжала, обратившись к ней:

– Сегодня вечером, когда стемнеет, налей треть этой жидкости в лекарство этого прекрасного дворянина, которого ты называешь, кажется, Раулем де ла Транблэ… Постарайся, чтобы он выпил эту смесь, и завтра утром… завтра он перестанет страдать…

Услыша это, Жанна не могла произнести ни слова; она была так счастлива, что, казалось, это счастье некоторым образом парализовало ее. Она взяла пузырек из рук матери и хотела выйти из комнаты, чтобы скрыть свое волнение. Мадлена удержала ее.

– Еще одно слово, дитя мое.

– Что прикажете, матушка?

– Слуга кавалера де ла Транблэ не увез ли в Париж золота, о котором ты мне говорила?

– Нет, матушка, – отвечала Жанна, – но к чему этот вопрос?

– Просто из любопытства… какое нам дело, есть ли деньги у этого дворянина или нет?.. Ведь мы, конечно, не потребуем от него платы за то, что можем сделать для него…

– Конечно, нет! – вскричала Жанна, не замечая, с каким странным выражением говорила ее мать.

– Теперь, – продолжала больная, – ступай, дитя мое, ступай, ты мне более не нужна.

Жанна вышла.

Оставшись одна, Мадлена вскричала с энергией, к которой нельзя было считать ее способной, глядя на ее исхудалое тело и поблекшее лицо:

– Довольно нищеты! Довольно страданий… Раз и навсегда я хочу положить этому конец, и если случай бросил богатство к моим ногам, оно от меня не ускользнет, хоть бы мне пришлось поднимать его из крови!..

X. Видение

Рауль провел день то в тяжелой дремоте, то в лихорадочном волнении. С утра одна постоянная идея примешивалась к его бреду. Образ царицы Савской поглощал все его мысли. Взор его не оставлял ее ни на минуту. Сердце его призывало ее, а губы безмолвно говорили с ней. Несколько раз, так же, как и утром, грациозное видение подходило к нему: эта мечта тотчас возобновлялась, когда Жанна входила в комнату.

Между тем приближался вечер. Молодая девушка приготовила успокоительное лекарство, прописанное доктором, и к этому лекарству примешала третью часть темной жидкости из пузырька. Она осторожно отворила дверь и подошла к кровати потихоньку, чтобы не разбудить кавалера. У Рауля в самом деле были закрыты глаза. Жанна поставила на столик фарфоровую чашку, в которую был налит чудесный напиток, и так как сумерки распространились уже по комнате и не позволяли хорошо различать предметы, наклонилась так близко к спящему Раулю, что ее лицо почти касалось лица молодого человека.

«Как он бледен», – подумала она.

В эту минуту кавалер раскрыл глаза и вскрикнул от радости. На этот раз он не ошибался: его милое видение было так близко от него, что ему стоило только протянуть руку, чтобы прижать его к груди и удостовериться, что он не был игрой какого-нибудь обманчивого призрака. Рауль протянул руки и тотчас опустил их, ощупав пустоту, Жанна, угадав его движение, вдруг отступила со страхом и находилась уже в трех или четырех шагах от кровати.

– Ангел или фея, – прошептал Рауль, – зачем вы бежите от меня?

Жанна тотчас подошла и отвечала:

– Я не бегу от вас; напротив, я ухаживаю за вами…

– Ухаживаете за мною? – повторил Рауль с изумлением.

– Конечно…

– Стало быть, вы женщина?..

– Чем же я могу быть, позвольте спросить? – спросила молодая девушка с улыбкой.

– Феей, ангелом, добрым гением, как я сейчас вам говорил…

– Увы! Я не могу иметь притязаний ни на одно из этих сладостных названий… хотя и надеюсь сделаться для вас добрым ангелом, принеся вам выздоровление…

– Вы женщина! – повторил Рауль недоверчиво. – Нет, вы не женщина!..

– Вы думаете? – сказала Жанна с новой улыбкой.

– Я в этом уверен.

– Каким образом?

– Я видел.

– Что?

– Ваше преобразование… ваше превращение…

Жанна повторила оба эти слова, которые не имели для нее никакого смысла. Рауль продолжал: