Сокровища Рифейских гор - Ленковская Елена - Страница 9

Один из наиболее часто встречающихся и любимых образов пермской скульптуры — «Христос в темнице» («Спас Полунощный»).

Сюжет «Христос в темнице» пришёл к нам из Западной и Центральной Европы, и получил распространение не только в Прикамье, но и на русском Севере. Он изображает Христа до восхождения на Голгофу, когда Он был поругаем римскими стражниками: «Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!» (Евангелие от Матфея).

Спас сидит в смиренной позе, с терновым венце на голове, правую руку он поднимает, невольно заслоняясь от унизительного «заушения» (удара по уху, по щеке — прим. авт.), а левая рука прикрывает рану на его груди.

Страдающий Христос воспринимался людьми с особенной теплотой и непосредственностью. Крестьянам был близок облик отверженного, обездоленного бога.

Фигуры Спасов пермяки для пущей убедительности и наглядности ставили внутри храма в некоторое подобие темниц, тоже сделанных из дерева. Но главным, конечно, было не буквальное изображение темницы, а трогательная выразительность этих скульптур, пронзительное чувство жалости и сострадания, которое вызывали — и вызывают до сих пор — эти скорбные фигуры у смотрящего на них человека.

Башмаки для Спасителя

Пермяки считали Спаса Полунощного ходатаем по мирским делам.

«В пермской часовне Петра и Павла находился знаменитый сидящий Спаситель. По общему мнению, когда никто за ним не наблюдал, он поднимался, уходил из часовни и отправлялся по своим делам. При этом он изнашивал обувь, так что почитатели его каждый год приносили ему новую пару башмаков, а концу года, глянь — он уже опять износит подошвы до дыр».

С той же житейской непосредственностью относились жители Пермского края и к скульптурам святых — Параскевы Пятницы, Николая Можайского.

Николай Можай (так называли пермяки Св. Николая Можайского) пользовался большим почетом среди пермяков. Изображения святого Николая — одни из самых распространенных в пермской деревянной скульптуре. Защитник земли русской по традиции всегда изображался с мечом в одной руке и храмом — в другой.

Самый знаменитый из пермских Можаев — Никола Можай из деревни Зеленята.

Со всей округи, за сотни верст приходили к этому Николе Можаю верующие в день святого — 16 июля. Строгим и своенравным был этот Никола Можай. По преданию эта скульптура приплыла в деревню по реке Нытве вверх по течению: когда его перенесли из Зеленят в другое село, он сам вернулся на старое место!

Статуя не пожелала принять и новую окраску. Священник из села, куда перенесли статую, сообщал, что «краска на фигуре не принялась».

А ещё Никола Можай из деревни Зеленята тоже любил ходить. «По свидетельству церковного сторожа, он за семь лет износил восемь пар башмаков. Когда обследователь спросил сторожа, почему же Николай Можай так стремился совершать свои пешеходные путешествия, то сторож объяснил: «Ведь исть-то хочет, а дерево не заешь».

Рассказывают, Николу Можая из Зеленят провожали в Пермскую художественную галерею всем миром — как будто прощались с родным человеком, уезжающим в дальние края.

Говорящие спины

Несмотря на то, что на Руси внутри храмов скульптура обыкновенно отсутствовала, русская пластическая традиция всё же существовала. И, конечно, она тоже отразилась в работах пермских резчиков.

Древнерусская пластика имела вид невысокого рельефа и воспринималась современниками как резная икона. Потому-то у пермских мастеров распространено рельефное решение именно тех сюжетов, что были взяты именно из древнерусского искусства.

«Пермские боги» раннего периода пустотелы с оборотной стороны. Их помещали в киот (шкафчик или своеобразную витрину), поэтому тыльная часть статуи всё равно была не видна. «Настоящие», то есть рассчитанные на круговой обход скульптуры с «закрытыми» оборотами создавались начиная с 18 века. И вот перед нами — «Спас Полунощный» из села Усть-Косьва с мощной, очень реалистичной, слегка сутулой спиной немолодого уже человека. Или — худая спина другого Спаса, что из Соликамска — с выпирающими рёбрами, с торчащими лопатками, мучительно напряжённая, говорящая нам о муках Спасителя не менее красноречиво, чем его проникновенный лик.

Впрочем, исконные жители прикамской земли не испытали многовекового воздействия древнерусской культуры, и она входила в их духовный мир почти одновременно с влияниями Запада. В XVIII веке, когда развитие российской культуры переходит в светское русло, пермская скульптура, как и скульптура других русских земель, испытала сильнейшее влияние европейской пластики и сменяющих друг друга художественных стилей, таких как, к примеру, барокко или классицизм. Эхо перемен, приходивших в русскую жизнь с берегов Невы, достигало восточных рубежей Европейской России с поразительной быстротой.

Соединив в себе качества архаической пластики с традициями древнерусского и западноевропейского искусства, пермская деревянная скульптура оказалась самобытным, незаурядным, уникальным явлением.

Несмотря на все каноны и запреты, деревянные изображения Христа, столь похожего на живущих здесь людей — с высокими выступающими скулами и с миндалевидными восточными глазами — утвердились в церковном обиходе Прикамья. Сегодня пермская деревянная скульптура известна культурным людям далеко за пределами Пермского края.

Так уж случилось, что мало образцов пермской храмовой скульптуры можно сегодня увидеть на местах: в Чердыни, в Соликамске (в Воскресенской церкви и в Свято-троицком мужском монастыре), в Покче, в иных деревнях и поселках. Большинство вещей вывезено в центральные музеи и хранилища России. Зато около 370 резных изображений XVII–XX веков собрано и хранится в коллекции Пермской художественной галереи, и здесь их может увидеть любой посетитель.

Глава четвертая

ЧУГУННАЯ БАБУШКА

На Урале путь от будничных вещей — горшков, котлов, печных заслонок, колес, наковален и колод для держания воды (ближайшей родни наших ванн) — к предметам художественного ширпотреба и обратно, чугун проделал примерно за два столетия. Были у чугуна свои взлёты и падения, и всё же этот «прозаический» материал сумел показать себя в искусстве с лучшей своей стороны.

Какого цвета чугун?

Попробуй-ка, догадайся! Уральские дети обычно отвечают — чёрного. Ты тоже так думаешь, вспомнив бабушкину любимую сковородку, затесавшуюся на кухне среди нарядных тефлоновых подруг? Нет, друг мой, сковородка эта чёрная не сама по себе. Она просто многолетним нагаром покрыта. Ведь ей скорее всего много лет, почти как бабушке…

Уральцы, кстати, отвечают, что чугун чёрного цвета, не глядя на сковородки. Не потому, что у них характер такой же, как здешний климат — суровый, уральский. Совсем не поэтому.

Просто на Урале, особенно если ты в большом городе живёшь, куда ни посмотри — чугунное литьё. Чугунные решётки набережных и скверов, чугунные павильоны, монументы и памятники, чугунные торшеры с уличными фонарями, чугунные ножки у скамеек в парке, и даже урны для мусора кое-где чугунные попадаются. И все они — чёрного цвета.

А чугун на самом деле вовсе и не чёрный! Серый он. Но так уж повелось, что художественные изделия из чугуна красят — и, преимущественно, — в чёрный цвет. Не только для «лучшего вида» (чёрный цвет делает форму «острее», заметнее в городской среде, подчёркивает выразительность силуэта), но и для сохранности — чтобы металл не ржавел.