Не спать! Стихи, сказки, басни - Михалков Сергей Владимирович - Страница 22

— Что он хочет нам сказать? — промяукала Кошечка, наклонившись к своему соседу.

— А чего можно ждать от Зайца? — презрительно фыркнул черный Кот.

Но очень скоро ему пришлось раскаяться в своих словах.

Коротко обрисовав создавшееся положение, Трусохвостик закончил свою речь словами:

— Прошу без паники! Все остаются на своих местах! Двое из нас могут попытаться спасти свою жизнь, выпрыгнув из самолета…

— А это не рискованно? — не без иронии перебил его с места старый Козел.

— На борту самолета есть два парашюта, — серьезно сказал Трусохвостик.

— Лично мы прыгать не собираемся! — в один голос заявили Козел и Коза. — Пусть прыгают те, кто помоложе!

— Я! Я! Б-буду п-прыгать! — заикаясь от страха, завопил черный Кот, срываясь со своего места и бросаясь навстречу Трусохвостику. — Да-да-айте мне п-паара-шют! М-мне!

Куда девалась вся его наглая самоуверенность! Шерсть на его шкуре стояла дыбом. Сам он дрожал как осиновый лист.

— Сейчас же сядьте на место! И не заикайтесь! — приказал Трусохвостик.

Поджав хвост, Кот опустился в кресло. Теперь он уже не обращал никакого внимания на свою соседку. Он думал только о своей черной шкуре. А бедная рыженькая Кошечка тихо плакала. Но плакала она не от страха, а от стыда. Ей было стыдно за того, кто клялся ей всю дорогу в дружбе и верности, а сейчас, в час беды, оказался таким ничтожным и малодушным.

Трусохвостик по очереди обошел всех пассажиров. Но все, в том числе даже Хавронья, наотрез отказались прыгать.

— Будь что будет! — сказали они. — Может быть, Медведь еще проснется. Надо просто хорошенько попытаться его разбудить. Но прыгать… Нет, прыгать мы не будем! Это даже как-то некрасиво по отношению к остальным!

Только Кот во что бы то ни стало решил оставить самолет. Это произвело на всех такое плохое впечатление, что пассажиры в полном молчании отвернулись, когда он дрожащими лапами схватил парашют, нацепил его на себя и, что-то жалобно мяукнув, выбросился вниз головой в открытую дверь самолета.

Несмотря на усилия всех находящихся в самолете, экипаж так и не проснулся. Напрасно Хавронья хрюкала Медведю в самое ухо, рычал и тявкал Мопс, истошно блеял Козел.

Самолет все летел и летел. Стрелки приборов подрагивали на черных и белых циферблатах. В радионаушниках что-то продолжало потрескивать и пищать. Моторы спокойно гудели.

— Вот если бы… — начал Трусохвостик, когда все, окончательно выбившись из сил, собрались на маленькое совещание.

— Что если бы? — с надеждой в голосе перебила его мать Кенгуру, прижимая к себе безмятежно спящего Кенгуренка.

— Если бы кто-нибудь из нас умел обращаться с радио!

— Я умею! — раздался тихий голосок. Это сказала Кошечка. Она уже успокоилась и даже успела привести в порядок свою намокшую от слез мордочку.

— Какая приятная неожиданность! — воскликнул обрадованный Трусохвостик. — Теперь мы сможем связаться с землей!..

А на земле, там, где ждали самолет № 13–13, уже давно волновались. Напрасно опытный радист Дятел настраивал радиоприемник в надежде услышать голос своего приятеля Суслика. Тот молчал. И вдруг в наушниках Дятла послышалось какое-то мурлыканье и мяуканье. Дятел прислушался.

— Говорит самолет № 13–13.

— Это ты, Суслик? — запросил Дятел. — Что случилось?

— Экипаж самолета спит, — мяукнули в ответ.

— Кто у аппарата? — удивился Дятел.

— Пассажиры!

Никогда еще Дятлу не приходилось записывать такие радиограммы.

— Перестаньте шутить! — рассердился он наконец.

— Мы не шутим, — ответил ему тот же голос. — Мы не знаем, что нам делать. Посоветуйте, пожалуйста, как нам быть?

Начальник аэродрома — видавший виды Аист — собрал у себя в кабинете экстренное совещание.

— Чрезвычайное происшествие! Находящийся в воздухе самолет № 13–13 терпит бедствие…

Но Аист не успел закончить начатой фразы. В кабинет влетел запыхавшийся Дятел. Он положил на стол новую радиограмму. Взглянув на нее, Аист не поверил глазам:

«Решил сажать самолет. Подскажите, как это сделать. Трусохвостик».

Видавший виды Аист молча опустил крылья.

Прежде чем принять столь ответственное решение, Трусохвостик посоветовался с пассажирами.

— Я хочу посадить самолет! — заявил он твердо и решительно.

— И вам это удастся сделать? — спросила Коза.

— Я в этом не уверен, — честно признался Трусохвостик. — Но я попробую. На всякий случай давайте проголосуем мое предложение!

Все, кроме Мопса, подняли лапы.

— Вы против? — спросил Трусохвостик.

— Я воздержался, — проворчал Мопс. — Я знаю только, что мне сегодня вечером надо быть на собачьей выставке!.. — и опять углубился в чтение «Ветеринарной газеты».

Проголосовав единственное предложение, пассажиры крепко пристегнулись ремнями к креслам и замерли на своих местах.

Решив сажать самолет, Трусохвостик уселся в кресло пилота.

Перед ним и вокруг него было множество разных кнопок, ручек, выключателей, приборов, похожих на часы, и еще всякой всячины. Спящих Медведя и Суслика пассажиры давно уже вытащили из тесной кабины, и теперь они храпели в дальних креслах самолета. На них уже никто не обращал внимания. Все думали только о Трусохвостике и о его верной помощнице, которая помогала ему в такую трудную минуту.

Преданно поглядывая на самого отчаянного храбреца на свете, она ловко справлялась с обязанностями бортрадиста, переговариваясь с Аистом, который решил лично руководить столь необычной посадкой самолета.

— Вы меня понимаете? — спрашивал издалека Аист.

— Понимаем! — отвечала Кошечка и показывала Трусохвостику на ту кнопку или ручку, которую он должен был нажать или потянуть на себя.

Нельзя сказать, чтобы с самого начала все шло как по маслу. Трусохвостик нажимал случайно не на ту кнопку, и самолет почему-то начинал задирать кверху нос. Тогда Трусохвостик быстро хватался за какую-нибудь ручку, и самолет тотчас переходил в другое, не менее опасное положение.

Бедная Хавронья чувствовала себя прескверно. Она наелась до отвала и теперь ужасно страдала от всех виражей и мертвых петель, которые проделывал в воздухе самолет, управляемый Трусохвостиком.

Козел и Коза, прижавшись друг к другу и закрыв глаза, не шевелились. По всему было видно, что они приготовились к худшему.

Только Кенгуренок был доволен. Он был еще маленький и ничего не понимал. Когда самолет кидало то вверх, то вниз, Кенгуренок весело смеялся. Ему казалось, что он качается на качелях.

А Мопс, самовлюбленный Мопс, продолжал читать. Впрочем, может быть, он просто делал вид, что читает. Весьма вероятно, он вообще не умел читать и держал газету в лапах так, ради пущей важности.

Тем временем Трусохвостик не без труда освоился с профессией пилота. Надо отдать должное Аисту. За его спиной был большой опыт старого летчика, и он очень подробно и точно давал с земли указания. И если у Трусохвостика поначалу получалось не все достаточно удачно, то это ведь тоже не удивительно: есть летучие мыши, но летучих зайцев что-то не видели!

Наконец наступил решающий момент.

Трусохвостик облюбовал большую поляну и сделал над ней круг. Вокруг поляны рос лес. Хорошо, что это был не густой сосновый бор с вековыми деревьями, а всего-навсего небольшая березовая рощица. Но тем не менее это был лес, через который надо было перелететь, раньше чем сажать самолет на землю.

Глядя вперед, Трусохвостик вцепился в штурвал самолета обеими лапками. Он понимал, что сейчас, именно сейчас и никогда больше, все зависит от его личной выдержки и мужества.

Если бы не противный понедельник! Если бы не тринадцатое число!

«Держись, Трусохвостик!» — подбодрил он сам себя и повел самолет на посадку.

— Держись, Трусохвостик! — тихо мяукнул за его спиной нежный голосок.

— Выручай, Трусохвостик! — прошептали все пассажиры самолета разом.

В это мгновение крылья самолета, как бритвой, срезали макушки берез у молодой рощицы. Самолет задрожал. Еще одно мгновение — толчок, еще толчок, — и он остановился на краю поляны, упершись двумя пропеллерами в огромную копну свежего сена…