Вкус любви - Монро Люси - Страница 46

Он позволил ей соскользнуть со своего тела и открыл краны. Она любила более горячий душ, чем он, поэтому он установил температуру душевых насадок слева выше, чем справа.

Он почувствовал невесомое прикосновение к спине и повернулся, чтобы посмотреть на нее. На ее лице было странное выражение.

— Что такое?

— Я просто дотронулась, чтобы проверить, настоящий ли ты. — В ее глазах отражалось необъяснимое удивление.

У него едва не подогнулись колени.

— Я настоящий. — Он не только вел себя как пещерный человек, он и говорил так же, практически рыча в ответ ей.

— Да, — прошептала она восторженно. Потом улыбнулась и протянула руку, чтобы попробовать воду. — Горячая.

Он кивнул, все еще немного оглушенный благоговением, которое отразилось на ее лице в тот короткий миг.

Они вошли в огромную душевую кабину.

Он приказал построить ее такой, потому что любил простор вокруг себя. Пять душевых насадок были роскошью, в которой он решил себе не отказывать, что оказалось вдвойне удобным, когда они с Амандой мылись с ними. Он обнаружил несколько очень интересных применений для направленных струй воды, когда занимался с ней любовью, применений, которые заставляли Аманду краснеть и одновременно распадаться на части от наслаждения.

Но сегодня он хотел большего, чем просто заниматься любовью с этой прекрасной женщиной, полной волнующих противоречий. Он хотел, чтобы она занималась любовью с ним. Ему потребовалось время, по в конце кон нов он понял, что она почти никогда сама не инициирует их близость и что она очень сдержанна, когда прикасается к его телу. Он сразу же понял, что это не из-за того, что она не хочет этого. Она смотрела на него с жаждой, возбуждающей самые сокровенные его инстинкты, но никогда ничего не делала, чтобы утолить эту жажду.

Вначале он был рад. Он был очень осторожен, чтобы не испугать ее своим размером, но она ни малейшим намеком не показывала, что считает его обнаженную мужественность пугающей. Больше того, она сходила с ума, когда он касался ее своей возбужденной плотью так глубоко внутри, что не мог продвинуться дальше. В сравнении с ним она была крошечной, но ее страстность помогала им идеально сочетаться друг с другом.

Вот только она не прикасалась к нему, а Саймону ужасно хотелось почувствовать ее милые маленькие ручки на своем члене.

Он протянул ей мыло:

— Намылишь меня?

Она вскинула голову и посмотрела на него бездонными карими глазами, в которых можно было утонуть.

— Везде? — спросила она, как будто ей требовалось его разрешение.

О да.

— Пожалуйста.

Ее глаза зажглись предвкушением.

— Я все время хотела этого, но не была уверена… — Она умолкла и осторожно провела, лаская, мылом по его груди. — Ты ведь скажешь мне, если я сделаю что-то не так?

Будь проклят тот ублюдок, за которым она была замужем.

Саймон нежно взял ее лицо в ладони, заставляя Аманду посмотреть на него.

— Как бы ты ни дотронулась до меня, все будет правильно. Я умираю от желания почувствовать твои руки на моей коже. Аманда, разве ты не понимаешь, что ты самая лучшая любовница, которая у меня когда-либо была? Пожалуйста, малышка, не позволяй этому ублюдку остановить тебя и лишить меня того, чего ему не хватило ума захотеть.

Она просияла, хотя в ее глазах стояли слезы.

— Да. — Она отложила мыло. — Я хочу почувствовать тебя обеими руками, хорошо?

Он подумал, что потребуется время, чтобы эта нерешительность полностью исчезла.

— Более чем хорошо. Это идеально.

Больше говорить он не мог, потому что ее руки делали то, о чем он мечтал с того самого момента, как встретил ее. Она начала с головы, массируя кожу, играя с длинными прядями волос, прежде чем прикоснуться к его лицу легкими, словно бабочка, ласками. Когда она провела пальцами по его скулам, он закрыл глаза.

Кончиком пальца она обвела его губы.

— Я люблю твой рот, Саймон.

Он поймал губами ее палец.

— Мой рот любит тебя, малышка.

Она рассмеялась нежно, чувственно.

Потом ее руки оказались на его шее, едва касаясь бешено пульсирующей жилки.

— Твое сердце бьется слишком быстро, дорогой. Может быть, тебе нужно проверить кровяное давление.

— Это не поможет. Оно всегда высокое, когда ты рядом.

Легкий как пух поцелуй коснулся его пульса. Ее пальцы пробежали вниз по груди, кружась по маленьким коричневым дискам его сосков.

— Они такие же, как мои. Им тоже нравятся прикосновения.

Он не мог вымолвить ни слова. Все, что он мог, — это только застонать от дразнящего наслаждения, которое она дарила ему.

— Интересно, а другие вещи им нравятся?

Она чертовски хорошо знала, что нравятся. Прошлой ночью она сосала их до тех пор, пока он не набросился на нее так неистово, что всерьез боялся сделать ей больно.

Она прильнула губами к его соскам, сначала к одному, потом к другому. Там она не задержалась, и он не просил ее об этом, потому что не хотел, чтобы что-то останавливало ее на пути к главной цели. Нежно прикусив каждый сосок, она закончила ласкать эти эрогенные зоны.

Ее рот и руки опустились ниже, гладя живот, затвердевший от возбуждения. Она обвела каждый квадратик мышц на его животе.

— У тебя потрясающее тело. — Ее голос звучал хрипло и так сексуально, что сам был как ласка для ею ставшей сверхчувствительной кожи.

А потом она опустилась ниже.

Он перестал дышать в приливе мучительного наслаждения, ожидая, когда она коснется его самой интимной мужской плоти, но, стараясь довести его до безумия, она намеренно обогнула его член и стала массировать напряженные мускулы бедер. Она делала это всеми десятью пальцами, заставляя его трепетать и думать, как долго он сможет это выдерживать.

Когда она стала ласкать его под коленями, у него чуть не подогнулись ноги.

— Ты здесь очень чувствительный.

— Да, — едва смог вымолвить он.

— А здесь? Здесь ты тоже чувствительный? — Она провела рукой по внутренней поверхности его бедер так, что тыльная сторона ладони коснулась его мошонки.

Он пробормотал короткое англосаксонское слово, которое обычно старался не произносить в присутствии женщины.

Она рассмеялась:

— Еще нет, дорогой, но уже скоро.

Ему нравилось, когда она называла его «дорогой». В этом было что-то глубоко интимное, такое же интимное, как ее прикосновения.

— Аманда… — Он качнулся вперед, его возбужденная плоть коснулась ее лица. — Пожалуйста, малышка, дотронься до меня там.

Его руки упирались в нагретые влажные плитки душевой кабины, каждый мускул его тела напрягся в ожидании.

Поскольку она не ответила и несколько секунд не делала ничего, он открыл глаза и посмотрел вниз на нее. Она взирала на его член с каким-то восхищением. Он почувствовал, как выделилось немного семени в подтверждение того, как сильно его заводит этот взгляд.

Она увидела это и облизнула губы, заставляя его застонать. Потом осторожно протянула палец и дотронулась до капли влаги на кончике пениса. Потом поднесла его к губам и попробовала на вкус.

Он застонал. Она убьет его этим своим невинно-чувственным любопытством.

Она взглянула на него снизу вверх, ее глаза стали почти черными от желания.

— Мне это нравится.

— О, малышка… — Как может он хотеть погрузиться в нее каждым дюймом своего пульсирующего возбуждения, когда в то же самое время хочет обнять ее и поцеловать с нежностью, которой никогда не чувствовал ни к какой другой женщине?

Ее пальцы окружили его, и у него перехватило дыхание. Кончики пальцев не совсем соприкоснулись.

— Ты очень большой, да? Я хочу сказать, больше, чем средний. — Она говорила как исследователь, собирающий информацию, и это заставило его улыбнуться, несмотря на острое желание.

— Я не мерился с другими мужчинами, — уклончиво, но искренне ответил он.

— Ну, ты гораздо больше, чем Ланс.

Что-то в том, как она это сказала, задело его, и он вдруг интуитивно понял то, во что не мог поверить.