Избранные стихи из всех книг - Киплинг Редьярд Джозеф - Страница 43

Когда на последней картине земной

выцветет кисти след,

Засохнут все тюбики и помрёт

последний искусствовед,

Мы отдохнем десяток веков, и вот в назначенный час,

Предвечный Мастер всех Мастеров

за работу усадит нас.

Тогда будет каждый, кто мастером был,

на стуле сидеть золотом

И по холстине в десяток миль

писать кометным хвостом.

И не чьи-то писать портреты

—

Магдалину, Павла, Петра,

И не знать, что значит усталость,

век за веком, с утра до утра.

И только Мастер похвалит нас,

и упрекнет только он,

И никого тогда не прельстит ни денег,

ни славы звон,

Только радость работы на Новой Звезде:

дано будет каждому там

Во имя Творца сотворить свой мир

таким, как видит он сам.

Перевел В. Бетаки

Семь стихотворении из книги «Пять наций»

Крейсера

Пусть нас называют морской шпаной —

В нас кровь бригантины, бабки шальной.

Чтоб сбить с панталыку чужие суда,

Мы за нос их водим туда и сюда.

Ей-ей, ремесло отборного сорта —

От борта до борта, от порта до порта

Шныряем, девчонкам портовым сродни,

Когда на работу выходят они.

Линкору покорна наша дружина.

Чужак на рейде — попался, вражина,

Хана тебе, братец, бросай якоря,

А наша забота — удрать втихаря.

Сияя огнями, торговец-пройдоха

Вальяжно плывет, не чуя подвоха.

Мы, словно акулы, встаем пред купцом.

Выверни трюм — и дело с концом.

Обштопанный аспид, млея от страсти,

К хозяину чешет, развесив снасти.

Но, дыму глотнув, подставляет корму.

А мы затеваем опять кутерьму.

О планах болвана пронюхав заране,

Его стережем, хоронясь в тумане.

Тут же на берег шлем донос,

Чтоб ветер попутный мальца не унес.

И вновь на протравленном солью просторе

Под тусклым небом, на сером море

Несем себе кругосветный дозор,

Сбивая пену в грязный узор.

То брызги дождя, то слепящие блики,

То лунной дорожки след многоликий.

Мы стеньговым флагом знак подаем

Судам, что служить подрядились внаем.

Бывает, пред выходом новобрачных

Отпустят друзья пару шуточек смачных, —

Так и мы, ничего не имея в виду,

Двусмысленную несем ерунду.

Там вспышки зарниц иль сигналы тревоги?

Гром или пушки ревут о подмоге?

Дымок орудийный иль облака след?

Закатное солнце иль знак новых бед?

От миражей шалеют мозги.

Мы сами надуем, а нас не моги, —

На пушку возьмем, охмурим, обдурим

И в пекло полезем. Прочее — дым.

Нынче народы вдохновлены,

Поскольку мир — на грани войны.

Наша работа — весьма в чести.

Попутного ветра! Боже, прости.

Перевела О. Кольцова

Дворец[109]

Когда был я Царем и Строителем, испытанным в мастерстве,

Я повелел котлован копать, чтоб дворец построить себе.

Вдруг в раскопе открылись руины дворца, и когда отрыли порог,

Стало видно всем, что

такой

дворец только царь построить и мог.

Никакого не было плана, а стены — разбегались туда сюда,

То кривой коридор, то зал пятигранный, то лестница в никуда…

Кладка была небрежной и грубой, но каждый камень шептал:

«Придет за мной строитель иной — скажите, я это знал».

И стройка шла, и был у меня точный план всех работ,

Я спрямлял углы, я менял столбы, переделывал каждый свод,

Даже мрамор его я на известь пустил, от начала и до конца

Пересматривал я все и труды, и дары скромного мертвеца.

Не браня и не славя работу его, но вникая в облик дворца,

Я читал на обломках снесенных стен сокровенные мысли творца:

Где поставить контрфорс, возвести ризалит, я был в гуще его идей,