Маяк на Омаровых рифах - Крюс Джеймс - Страница 4

— Долгие годы живу я на этом острове, — отвечал Оммо, — но никто отродясь не требовал с меня дани. Да и нет у меня ни золота, ни богатства, чтоб вашему королю заплатить. Все наше добро — это рыбы в море да птицы в небе. День прошел — мы сыты, одеты; на том и спасибо.

— Ах ты, мошенник! — вскричали посланники. — Ну, погоди! Вот мы тебя проучим!

Схватили они рыбака, связали и бросили в корабельный трюм. Гезина на берегу громко плакала и просила посланников сжалиться над стариком. Но посланники только смеялись в ответ. Тогда старушка отвязала лодочку, на которой Оммо ходил в море, вставила весла в уключины и погребла вслед за кораблем на большую землю, ко дворцу Короля.

Три дня и три ночи лежал бедный Оммо в темнице, скованный по рукам и ногам. Гезина сидела рядом, положив его голову к себе на колени, и помогала ему переворачиваться — очень больно впивались в бока железные цепи.

На четвертый день повели стариков к Королю во дворец. Встав перед троном, Оммо шатался от слабости и опирался на руку Гезины.

— В чем же я провинился, Ваше Величество? — спросил он у Короля. — Ни за что ни про что схватили, связали… Растолкуйте мне, старому: что это значит?

— Экий наглец! — воскликнул Король. — Неужели ты не слыхал, что каждый подданный должен платить господину дань?

— С таких стариков, как мы, — возразила Гезина, — и взять-то нечего.

— Но если хотите, — продолжил Оммо, — то дайте нам какое-нибудь поручение. Мы готовы сослужить вам любую службу! Только обещайте, что позволите нам вернуться домой.

Король подумал-подумал и недовольно посмотрел на Гофмаршала:

— Ну же, задайте им службу!

И ретивый Гофмаршал с усмешкой сказал:

— Пройдите пешком по морю да принесите Его Величеству золотую прядь с головы Девы-Солнца.

Весь двор разразился хохотом. Оммо с Гезиной испуганно переглянулись, но без слов взялись за руки, вышли на берег — и побрели по морю. А Король, Гофмаршал и все придворные стояли в окнах дворца и глядели во все глаза на двух стариков, идущих по водной глади.

К вечеру вышли путники к Радуге, сиявшей высоким сводом над зеленой водой. Вошли они в радужные ворота и очутились в высоком светлом зале. Посредине сидела на золотом троне сама Дева-Солнце. На ее плечи была накинута серая шаль: приближалась ночь.

— Знаю-знаю, зачем вы пришли! — молвила Дева-Солнце. Маленькими ножничками срезала она со своей головы золотую прядь и протянула Гезине. А старому рыбаку вручила глиняный кувшинчик с серебряной крышкой. — Коли ослабеете телом и духом, — сказала она, — выпейте по глотку!

Оммо с Гезиной сказали «спасибо» и тронулись в обратный путь. И долго смотрела Дева-Солнце, как шагают они рука об руку по сумеречному морю.

Наутро Король удивился, когда Гезина и впрямь протянула ему золотую прядь, но вспомнил свое обещание и велел отпустить стариков восвояси.

Гофмаршал, услышав об этом, позеленел от зависти. Досада брала его при виде людей, живущих спокойно и мирно, — сам он покоя не знал, потому что все время боялся за свою должность. Созвал он слуг и сказал:

— Замаскируйте-ка этот кораблик так, чтобы издалека было похоже на маленький остров! — Слуги исполнили приказание, и Гофмаршал отправил кораблик в море. И вот плывут старики в своей лодочке час, другой… Вдруг Гезина прикрывает от солнца глаза рукой и кричит:

— Гляди-ка, Оммо! Вон же наш остров!

— Что ты такое, жена, говоришь, — не поверил Оммо. — Нам плыть еще добрые сутки. — Но, посмотрев туда, куда показывала Гезина, старик и сам разглядел вдали вроде бы знакомый берег. — Не иначе как колдовство! — удивился он.

Но все же они развернули лодку и направились к ложному острову. Целый день сидели на веслах, пока не стало смеркаться. Тогда они бросили якорек, подождали, пока он ляжет на дно, и крепко заснули.

Просыпаются утром, а острова как не бывало. Только где-то вдали маячит маленький бугорок.

— То ли нам с тобой вчера померещилось, — сказал Оммо, — то ли лодку вместе с якорем отнесло течением. Но чего понапрасну думать? Давай-ка скорей домой! — И снова сели старики на весла.

Опять плывут они час, и другой, а остров ни на взмах весла ближе не становится. Все дальше и дальше ускользал по волнам летучий кораблик.

Под вечер Оммо с Гезиной сделали первую передышку и прислонились к борту. Как же они устали! И вдруг — дзинь! — с серебряным звоном открывается крышка кувшина.

— Это Дева-Солнце дает нам знак! — сказала Гезина. Взяла она в руки кувшинчик, и оба сделали по глотку.

Живая вода и вправду так подкрепила и освежила их, что, отдохнув, они налегли на весла, как два крепких молодца. Слугам на Гофмаршаловом кораблике пришлось поднажать. Гребцы взмокли от пота и растерялись. И случилось так, что обманщиков вынесло к настоящему острову, и старики вдруг увидели рядом с первым островом еще один. А на нем полыхает пожар! Теперь они догадались, что их обманули, и плыли всю ночь навстречу огню в надежде хоть что-то спасти. Но когда утром ступили на берег, то оказалось поздно. Огонь догорел. Вместо дома — кучка золы и пепла. Ничего-то завистник-Гофмаршал им не оставил…

Сел Оммо на черный от копоти камень и печально уставился в землю. А Гезина тихо заплакала. Но всюду, куда падали слезы, из земли вырастали цветы, и скоро у них под ногами раскинулся пестрый лужок. Яркие краски, душистые ароматы, жужжание пчел — все это заставило стариков позабыть о своей беде. Положили они на плечи друг другу седые головы и задремали.

А к полудню проснулись, снова выпили из кувшинчика — и усталость их как рукой сняло. Гезина вскочила, принялась собирать колосья и травы, чтобы потом посадить семена. А Оммо поворошил, насвистывая, в золе и нашел уцелевший топор, гвозди и молоток. И пошел вдоль моря искать обломки и сучья, прибитые волнами к берегу.

К вечеру сели они на скамеечку, которую сколотил старик, сложили руки на коленях и стали смотреть на море. Рядом с ними стоял на земле кувшинчик. Но едва закатилось солнце, кувшинчик вдруг раскололся, а живая вода утекла под землю. Оммо с Гезиной было перепугались, но вскоре сообразили, что кувшинчик им больше не нужен. Жизнь стала прекрасной, какой была раньше, и мирно, как облака, поплыли счастливые дни…

Когда чайка Александра рассказала эту историю, она выпрямила поджатую ногу и, оттолкнувшись от выступа, на котором сидела, сделала несколько кругов, чтобы проветриться. А затем уселась на борт рядом с зеленым и красноносым гномом. Тетушка Юлия между тем выбралась из-под одеяла и снова села на весла.

— А вот интересно: про Оммо с Гезиной — это все правда? — спросила она.

Тут пустогрох поднял голову и впервые за целые сутки заговорил:

— Правда — не правда… Какая разница? Главное, чтоб складно было и хорошо.

— Верно! — кивнула тетушка Юлия. — Но все равно хотелось бы знать!

Она храбро взялась за весла, и лодка стрелой понеслась к маяку. Тетушка словно сама испила живой воды из кувшинчика Девы-Солнца. (Вот как полезно бывает послушать историю!) Александра, чтобы тетушке не было одиноко, осталась с ней в лодке.

А на маяке тем временем стряслось нелепое происшествие. Проводив Александру в путь, Иоганн решил поудить рыбу. И только успел закурить и усесться на свой табурет, как за леску вдруг потянула — да не рыба, а целая рыбища! Старик вскочил, ухватился обеими руками за удилище и, перегнувшись через решетку балкона, вгляделся в воду. Уж не кит ли маленький клюнул? Но нет, то был не кит, а водяной Морешлёп. Круглобокий толстяк резвился в воде, а за леску тянул из чистого баловства.

— Морешлёп! — сердито прикрикнул Иоганн. — А ну, отцепись!

Но пухлый малый хихикал и продолжал тянуть.