Сердце ждет любви - Энок Сюзанна - Страница 62

Поняв, что ему противостоит численное большинство и превосходство в рангах, сыщик снял с Брэма наручники и отступил.

— Прошу прощения, милорд. Мы не знали, что это дело касается личной вражды.

Брэм растер запястья — скорее для того, чтобы убедиться, что он свободен, а не потому, что наручники причиняли боль.

— Вы не виноваты, сэр, вы исполняли свой долг, — ответил он. — Кроме того, полагаю, что, как и всякий другой, я тоже мог бы оказаться Черным Котом. Но в этой разноголосице есть одно важное обстоятельство. Можете не сомневаться, что отныне названный Кот потеряет желание заниматься воровством. Я бы сказал, сегодня вы выполнили работу, достойную восхищения.

Сыщик поклонился, явно довольный, что он со своими людьми теперь может уйти, не опасаясь каких-либо последствий.

— Благодарю вас, милорд. Прощайте.

Со злостью взглянув на Косгроува, полицейские вышли из бального зала.

Кинг с непроницаемым выражением на побледневшем лице перевел взгляд с Брэма на Розамунду, затем развернулся на каблуках и вышел вслед за сыщиками.

Глава 21

В зале стало шумно от смеха и взаимных поздравлений. Для светских шутников объявление самих себя Черными Котами оказалось забавным развлечением, к которому они охотно присоединились. А Роуз все смотрела на Брэма.

Он был ошеломлен, как будто не совсем понимая, что только что произошло с ним. Она тоже чувствовала неуверенность, но обещала, что сегодня же вознесет благодарственную молитву за всех, кто помог им. За каждого из них, независимо оттого, сделали они это в шутку, чтобы помочь Брэму, или почему-то еще.

— Не хотите ли присесть? — спросил Финеас Бромли, когда группа друзей Брэма вышла в небольшой садик.

— Я хочу виски, — проворчал Брэм. — Черт бы вас побрал, вы ведь тоже рисковали.

— В какой-то момент я подумал, что ты собираешься настаивать, чтобы тебя арестовали, несмотря на то что все улики свидетельствовали об обратном. — Откуда-то появился Салливан Уоринг и протянул ему бокал.

— Может быть, я и пытаюсь встать на новую дорогу, но я все же не идиот, — ответил Брэм, к которому, видимо, вернулось чувство юмора.

— Теперь по крайней мере Косгроув заткнется! — Джеймс явно был в восторге, что его включили в число друзей таких в прошлом отчаянных джентльменов.

Брэм взглянул на него, но ничего не сказал. Это немного охладило восторженное состояние Роуз. Не считал ли он, что Косгроув остается для них угрозой? Раздумывая над тем, что ей было известно о маркизе, она понимала, что публичное унижение для него ничего не значит, а только усилит его решимость выиграть, как он называл, эту «игру». О Боже!

— Как вы попали к Левонзи? — спросил Брэм, понизив голос, хотя в зале уже зазвучала музыка и начался следующий танец. Казалось, в саду оставались только три пары и Джеймс. У Роуз разгорелись щеки. Она была половиной пары, по крайней мере в эту минуту, пока Брэм не придумает еще одной причины считать себя недостойным ее.

— Мы приехали не к нему, — ответил Салливан. — Мы поговорили с Огастом, потом я ездил к Дарширу и Филиппу.

— Я догадался, что вы делали, и подумал, что мне лучше поучаствовать в этом, — снова вмешался Джеймс.

— Мы надеялись, что все так и случится, — подхватил Финеас. — Но не ожидали поддержки от Левонзи или Абернети.

Роуз кивнула:

— Я стояла рядом с Брэмом. И если бы его арестовали, это плохо бы отразилось на нашей семье.

— Вот поэтому тебе здесь не следовало быть. — Брэм взял ее за руку и притянул к себе. — У тебя полностью отсутствует чувство самосохранения. — Он переплел свои пальцы с ее пальцами и как зачарованный смотрел на их соединенные руки.

— По-моему, произошло чудо, — заметил Салливан своим густым басом, в котором слышалась добрая усмешка.

— Ты ничего не понимаешь, — ответил, словно пробуждаясь, Брэм и взглянул на друга: — Спасибо тебе. Вам обоим.

Салливан пожал плечами:

— Ты помог нам. — Он обнял Тибби за талию. — Вопреки тому, что ты, по-видимому, думаешь, Брэмуэлл, есть люди, которые любят тебя.

— Гм… — Брэм коротко кивнул ему и снова перевел взгляд на Розамунду: — Я бы хотел завтра заехать к тебе, если можно. Ты не будешь возражать?

Если честно, она предпочла бы объяснение в любви и вечной верности посреди садов Пенн-Хауса, но, очевидно, у него были другие планы.

— Буду только рада.

— Хорошо. Сначала я должен сделать одно дело, и оно может занять несколько часов. Я приеду к полудню. Обещаю.

Что это было за дело, она и понятия не имела, но заметила, какими взглядами обменялись Брэм и Косгроув, когда маркиз выходил из зала.

— Не делай ничего, что может привести тебя снова на старую дорогу, — прошептала она.

— Есть вещи, которыми я готов рисковать, и есть вещи, которыми я не могу рисковать.

Она вздохнула:

— Это очень мило, но я надеюсь, что ты будешь помнить: ты мне очень дорог. — Роуз положила руку на его плечо и, приподнявшись, поцеловала его в щеку. Ей бы хотелось в губы, но вокруг были люди. Она не решалась отвести его в сторону и поделиться с ним своими подозрениями относительно своего положения. На сегодняшний вечер у него было достаточно переживаний, и она не хотела заставлять его принимать ошибочные решения по, возможно, ошибочным причинам. И все это могло подождать до завтра. — Я буду ждать тебя к полудню.

— А не надо ли составить вам компанию? — спросил Салливан. — Ты же знаешь, как я люблю эти светские сборища.

Брэм покачал головой:

— Ты уже сделал достаточно. Более чем достаточно. А в этом случае я должен разобраться сам. — Он взял Роуз за руку. — Думаю, я смогу сначала позволить себе еще один танец.

Беспокойство не мешало ей признавать, что Брэм танцевал великолепно.

— С удовольствием. — Было очевидно, что она проведет бессонную ночь, расхаживая по комнате и воображая различные неприятности, которые помешают Брэму навестить ее завтра. А вдруг он снова займется самобичеванием, вспоминая прошлые грехи?

Брэм потянулся, расправляя плечи. Далеко не впервые он просыпался на восходе солнца, но он не помнил, чтобы это случалось на крыше чьего-то дома. Тем более на крыше дома, принадлежавшего семейству любимой женщины.

С первыми солнечными лучами внизу зашевелятся слуги, проснется весь дом и больше не останется незащищенным. Стряхнув с себя пыль, Брэм подобрался к краю крыши, где проходила водосточная труба, по которой и спустился вниз. У окна Розамунды он задержался, борясь с искушением появиться у нее раньше назначенного им самим временем, но ему надо было спешить. Вероятно, Косгроув кипел злобой всю ночь, зализывая раны, нанесенные его гордости, и обдумывал свою месть. Поскольку эта месть должна была касаться и Розамунды, маркиза необходимо было остановить. Навсегда.

Спустившись на землю, Брэм вышел на улицу и взял наемную карету, чтобы вернуться в Лаури-Хаус. Там он приказал оседлать Титана, принести утреннюю газету и поспешил наверх, чтобы переодеться.

— Побыстрее, Мостин, — приказал он своему слуге, сбрасывая одежду, в которой провел эту ночь.

— Но вы хотите выглядеть презентабельно, милорд, не так ли?

— Просто прилично. Совершенства не требуется.

— Разрешите, милорд? — постучал в дверь Хиббл.

— Входи.

С «Таймс» в руке в комнату вошел дворецкий.

— Ваша газета, милорд. И вам письмо — по-моему, от мистера Уоринга.

— Прекрасно. — Он положил послание Салливана в карман. — Вчера никто не заходил?

— Нет. Мы, как вы и говорили, поставили охрану, но все было тихо.

— Хорошо. Если сегодня утром кто-нибудь зайдет, то меня нет дома. Если это окажется Косгроув, скажи ему, что я понимаю его чувства и действую в соответствии с этим.

— Милорд…

Брэм натянул сапоги и ограничился, невзирая на старания слуги, одним узлом на своем галстуке.

— А если он попытается пройти мимо тебя, стреляй.

— Я… Да, милорд.

Брэм взял газету и быстро просмотрел ее. Вот оно, сверху над светской хроникой. Спасибо Богу за болтунов. Он торопливо вытащил лист бумаги, обмакнул перо и сочинил, вероятно, самое важное литературное произведение из всех, которые он когда-либо пытался написать. Затем вырвал эту газетную статью, свернул ее и вместе с запиской положил в карман. Потом сбежал с лестницы.