Сердце ждет любви - Энок Сюзанна - Страница 44

Когда начался антракт, ее трясла дрожь, возникало жгучее желание поцеловать его. В партере зрители покидали свои места, не спеша направлялись в фойе, и она встала так резко, что чуть не опрокинула стул.

— Мне нужен глоток свежего воздуха, — сказала она, когда Брэм вопросительно поднял бровь.

— Я провожу вас. — Он предложил ей руку.

Если она сейчас прикоснется к нему, пламя сожжет ее.

— Нет! — отрезала она и, подойдя к Джеймсу, начала трясти его, пока тот не проснулся: — Выйди со мной на минуту.

— Что? Уже кончилось?

— Антракт. — Она заставила его встать. — Выйдем!

— Да я иду! Ты мне оторвешь руку. Отпусти!

Когда за ними закрылась занавеска и они вышли в заполненный публикой коридор, она чуть не натолкнулась на худощавую женщину, спешившую ей навстречу.

— Извините, — сказала Роуз, — Проходите, пожалуйста.

— Одну минуту, леди Роуз.

Розамунда оглянулась на звонкий женский голос:

— Мы знакомы?

— Думаю, у нас есть общий друг. Лорд Брэмуэлл Джонс, если не возражаете?

Тревожный звоночек звякнул в голове Роуз. Брэм, видимо, имел женщин-друзей только одного вида. Даже она подходила под этот вид.

— Брэм в ложе, если хотите его увидеть, — пробормотала она и дернула брата за руку. — Извините.

— Очень шаловливый мальчик, бегает за женщиной, обещанной другому мужчине. — Незнакомка хихикнула. — Но что поделаешь, ему нравятся замужние женщины.

Занавеска отодвинулась, за ней стоял Брэм, в его черных глазах был лед.

— Миранда! На одно слово, если не возражаете. — Он знаком позвал ее.

— О, я не могу, Брэм! Я здесь с друзьями. — Она снова взглянула на Роуз, которая стояла, разрываемая между желанием убежать и разгоревшимся любопытством. — Лорд Экли уехал в деревню и оставил меня совсем одну в Лондоне. Мне кажется, тебя это очень заинтересует.

— Розамунда, уходи, — тихо сказал Брэм и шагнул к этой даме. — Если вы желаете устроить сцену, моя дорогая, то сделайте так, чтобы все могли получить от нее удовольствие. Куда, вы сказали, уехал Экли? В деревню? Значит, вы не хотели, чтобы мы с ним встретились. Это не потому ли, что, если вы нас поссорите, я сделаю вас вдовой и ваши деньги и имение перейдут к вашему зятю?

Леди Экли сделала такой глубокий вдох, что ее полуобнаженная грудь чуть не выскочила из глубокого декольте.

— Я не собираюсь быть причиной ссоры, любимый мой. Я только хочу, чтобы вы знали, что мне все известно.

Она приподняла руку, как бы предлагая ему поцеловать ее. Мгновения хватило, чтобы Роуз заметила, что эта женщина носила на большом пальце кольцо с огромным рубином, и поняла, что оно ей знакомо. Она чуть не ахнула и взглянула на Брэма. Его лицо побледнело, и он, не отрывая глаз, смотрел на руку Миранды.

— Послушайте, не об этом ли кольце вы говорили, Брэм? — заметил Джеймс, явно не чувствуя напряженной атмосферы, возникшей в коридоре. — Это кольцо Кинга?

Вокруг них начали собираться гулявшие в фойе зрители. Чем не продолжение спектакля?

— Как ваш истинный друг, Брэм, — продолжала Миранда, опустив руку, — я подумала, что могла бы просветить леди Роуз относительно ваших других знакомых. — Она снова хихикнула. — Хотя их не так уж мало, не правда ли?

О Господи! Лорд Косгроув не терял время перед тем, как повысить ставки, как бы выразился Джеймс. И теперь он преследует Брэма — это ясно, потому что Миранда Экли явно интересовалась не Роуз, а только хотела вовлечь в скандал Брэма.

Брэм затаил дыхание, переводя взгляд со сверкающего кольца налицо Роуз. Она не могла понять выражения, мелькнувшего на его лице, когда он подошел к ней.

— Пожалуйста, передай мои извинения своей семье, — тихо произнес он холодным, бесстрастным тоном. — Я зайду к тебе завтра. — И прошел мимо нее.

Она не сразу смогла поверить, что он просто ушел, оставив ее стоять перед этой женщиной. Он ушел, как и сказал Косгроув, что он так и поступит.

— Не беспокойся! — сердито бросила она.

У него напряглись плечи, но он уходил, люди расступались, давая ему дорогу, и вскоре он растворился среди них. Леди Экли, надув губы от явного разочарования, бросила на Розамунду последний презрительный взгляд, фыркнула и тоже удалилась.

— Черт побери, в чем дело? — спросил Джеймс, когда все вернулись к своим прежним занятиям. — Это не очень-то похоже на ссору любовников, правда?

— Брэм и эта женщина… любовники? — с трудом заставила она себя спросить, потеряв возможность сделать это на улице и вернуться к началу второго акта.

Брат закивал:

— Думаю, это известно всем, кроме лорда Экли. Брэм говорит, что у нее все округлости на своих местах, но он не любит, когда она все болтает и болтает. А что она имела в виду, обещав рассказать тебе «что-то»? Ты ведь не пытаешься женить на себе Брэма? Ты же помолвлена.

— Нет, — возразила Роуз, подавляя неожиданно возникшее желание расплакаться. — У меня в запасе еще две недели. Вернемся в ложу, пока они не отправили Фиштона искать нас.

Ей хотелось поскорее оказаться в относительной тишине ложи и смотреть пьесу, что дало бы ей возможность подумать. Она только что начала верить, что может довериться и положиться на Брэма, как он взял и ушел. Если нельзя больше рассчитывать на его помощь, то она должна это знать. Немедленно, пока у нее еще есть время спастись.

Ибо если Косгроув сумел подослать к Брэму одну любовницу или ее мужа, то может подослать и дюжину. По части организации гадостей ее нареченный вряд ли имеет достойных конкурентов.

Утром, пока ее семья сидела за завтраком, Роуз проскользнула в гостиную. Стараясь не шуметь, она быстро открыла ящик письменного стола матери и вынула из него записную книжку графини, где были обозначены нужные адреса. С такой же быстротой она задвинула ящик и взбежала по лестнице в свою спальню.

Там она села за письменный столик и выписала адреса всех знакомых ее матери, которые обычно не приезжали на сезон в Лондон. Конечно, она не могла обратиться к друзьям своих родителей относительно работы для себя, но могла сказать им, что ее подруга ищет место, и спросить их, не могли ли они рекомендовать семью, которая искала бы гувернантку или компаньонку.

В это утро ее очень беспокоил желудок, и ее уже стошнило. Но это давало ей повод забыть о завтраке, и она писала, прихлебывая мятный чай. Роуз удивляло, что ее не хватил апоплексический удар, так натянуты были ее нервы, готовые лопнуть в любую минуту. Надежда, отчаяние, страх, гнев — они придавали ей силы, но все же она предпочла бы, чтобы в этом не было необходимости, чтобы все разрешилось мирным путем.

Слова Брэма, его обещания, его прикосновения давали ей ощущение своей значимости и защищенности. Однако она полагала, что он не заслужил бы своей репутации распутника, если бы не умел очаровывать всех понравившихся женщин. Она смахнула катившуюся по щеке слезу.

Роуз хотела верить, что Брэм переродился, стал человеком, которому она верила, а не тем, кем был раньше: распутником и шалопаем. Но она не могла позволить себе ждать, когда он в очередной раз приедет к ней, снова поможет и окажется ее героем или тем ужасным негодяем, которым она его считала до того, как познакомилась с ним.

Да, слава Богу, у нее еще есть время, даже если больше нет союзника. Смахнув еще одну слезу, Роуз продолжала писать.

Брэм давно пришел к выводу, что быть бесполезным — настоящее искусство. Он в совершенстве овладел им. И только теперь начал понимать, что этот талант не приносил ему никакой пользы.

— Проклятие! — выругался он, сложив газету и швырнув ее на столик для завтрака, которым редко пользовались.

— Плохие новости, милорд? — осведомился Хиббл, наливая Брэму кофе.

— Никаких новостей. С какой стати я должен что-то узнавать, если никто ни с кем не разговаривает? Эти чертовы сплетники не занимаются своим прямым делом.

— Не могу знать, милорд.

— Да уж, от тебя никакого толка.

— Никакого, милорд.

Брэм оглянулся на дворецкого, но вид у того был совершенно серьезный.