Сердце ждет любви - Энок Сюзанна - Страница 38

Кольцо скорее всего не стоило таких денег, но явно не это интересовало маркиза.

— Что сделал его светлость, когда узнал об этом? — спросила она.

Его лицо стало суровым.

— Я не хочу об этом говорить.

О Господи! Неужели это кольцо было причиной напряженных отношений между отцом и сыном? Это объясняло многое, но почему Брэм решил порвать отношения с Косгроувом именно сейчас? Роуз всматривалась в его четкий профиль, когда он повернулся и наблюдал за торгами. Кольцо не разрушило их дружбу, но не сделала ли это она?

Это казалось очень существенным. Все, что произошло в последние дни, заставило Роуз заново пересмотреть все, что она знала о Брэме. Она не могла представить, что он мог быть таким же доверчивым, как Джеймс. Как и не могла поверить, что мужчина, которого она сейчас знала, мог оказаться в положении, когда ему приходилось поступать вопреки собственной воле. Должно быть, он получил жестокий урок, но он явно пошел ему на пользу. Увы, совсем не так получилось с ее братом.

Постепенно у нее теплело на сердце, и эта теплота разливалась по всему ее телу. Кем бы ни был этот мужчина, становилось все яснее, что он не двойник — ни по характеру, ни по поведению — Кингстона Гора. А кем он мог стать, начинало очень и очень интересовать ее.

Он стоял, делая вид, что следит за аукционом, и невольно задавал себе вопрос, не слишком ли много поведал о себе. Сегодня он надеялся удержать Лестера от игры и не собирался рассказывать ему сказки об ошибках своей юности. Хорошо, что он не упомянул о том, какую пользу принесла ему утрата кольца; герцог решительно и ясно высказал все, что он думал о своем втором сыне. Это был и в самом деле хороший урок.

Теплая рука коснулась его плеча, и он замер.

— Ты уже говорил, что Косгроув жестоко поступал с друзьями. Как это было? — спросила Розамунда.

Ему не хотелось отвечать: ей ни к чему было слушать еще одну историю о том, каким чудовищем являлся Косгроув. Но Лестер все еще слушал его, и если Розамунда хотела излечить своего брата от игромании, он постарается позаботиться об этом.

— Вызнаете Джона Истерлинга?

Оба отпрыска Дэвисов покачали головами.

— Он был старшим сыном виконта Хэммонда.

— Был? — удивленно спросила Розамунда. Брэм кивнул.

— Года четыре назад, когда я еще находился в Испании, Косгроув подружился с Истерлингом, и дело закончилось расписками юноши на сумму долга почти тридцать тысяч фунтов. Узнав об этом, Хэммонд лишил его наследства, и через пару дней Истерлинг застрелился, вставив в рот пистолет.

— Если вас здесь не было, — спросил, побледнев, Лестер, — то как вы об этом узнали?

— Мой брат дружил с Истерлингом. Он мне и сообщил об этой истории. Я не могу сейчас проверить, но, очевидно, узнав о его смерти, Косгроув сказал, что чертовски сожалеет об этом, потому что рассчитывал еще несколько лет позабавиться с ним.

— Меня сейчас стошнит, — сказал Лестер, и Брэм показал ему, где тот мог бы уединиться.

— Ты придумал этот конец, не так ли? — шепотом спросила Розамунда, не замечая или не придавая значения тому, что, опираясь на его руку, она начала привлекать внимание нескольких присутствующих мужчин и женщин.

— Да, но, принимая во внимание, что Кинг еще покажет свою волчью сущность, я счел это вполне своевременным.

— Ты прав. — Она искоса взглянула на него. — А правда, что ты на самом деле бросаешь игру, когда деньги на исходе? Не поддаешься азарту?

— Мои карманы редко пустуют, но да, бросаю. Я не люблю быть у кого-либо в долгу. Никогда. Паршивое состояние.

Он подумал, не слишком ли резко говорит, но Розамунда только вздохнула:

— Хотела бы я, чтобы и Джеймс поступал так же.

— Ты не выйдешь за Косгроува! — неожиданно даже для самого себя прорычал он, как разъяренный бык. Уж очень ему не хотелось, чтобы она смеялась и заявляла, что больше не нуждается в его помощи. В то время как он впервые в жизни искренне и бескорыстно ее предлагал.

Она крепче сжала его руку.

— Я не собираюсь выходить за него замуж. Хватит с меня открытий. Но чем больше ужасных подробностей ты мне рассказываешь о Косгроуве, тем сильнее меня удивляет, что все это он, оказывается, предвидел. И развитие событий стало его беспокоить. Но он должен понимать, во что ввязался. Просто он еще не встречал достойного соперника. Так я понимаю?

— А сейчас уже я оскорблен, — заявил он. — Если я в чем-то и преуспел, так это в умении предвидеть надвигающуюся беду. Маркиз отнюдь не прозорливее меня.

— Брэм Джонс, ты хвастун!

Брэм напрягся, интуитивно становясь между Розамундой и мужчиной с громким голосом. Обернувшись на крик, он увидел, как толпа на южной стороне площадки заволновалась и раздвинулась, давая дорогу паре высоких, стройных мужчин, которые направлялись в его сторону. Он мгновенно расслабился, разжимая кулаки. Слава Люциферу! Другие люди назвали бы это бедой, но он видел в этом провидение.

— Салливан Уоринг, — сказал он, выступая навстречу, — какого черта ты здесь делаешь?

— Я слышал, тучи сгущаются? — Салливан Уоринг, внебрачный сын маркиза Данстона, улыбнулся и пожал ему руку. — Я не хотел пропустить самое главное.

Брэм перевел взгляд на Фина Бромли, судя по его виду, весьма довольного собой.

— Ты посылал за ним?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Посмотрев на Роуз, он кивнул: — Леди Роуз. Добрый день.

Выругавшись себе под нос, Брэм повернулся к Розамунде:

— Дорогая, вы уже знаете Фина. А это мой очень близкий друг, Салливан Уоринг, лучший коннозаводчик в Англии. Салли, это леди Розамунда Дэвис.

Салливан поклонился.

— Леди Розамунда, вы здесь только с Брэмом? Проклятый любопытный ворчун даже позволил себе нахмуриться. Брэм, который был не очень-то рад видеть неожиданно появившегося друга, заставил себя улыбнуться:

— Где-то здесь ее брат. Кажется, вон за тем зданием. Зачем-то залез в кусты…

— А вы принимаете участие в аукционах, мистер Уоринг? — спросила Розамунда.

— Нет. Обычно нанимаю кого-нибудь перегнать моих лошадей в Лондон. А здесь я с визитом.

Эти зеленые глаза, холодные, но с чуть заметной смешинкой, каштановые с золотистым оттенком волосы могли сделать прекрасной любую девушку. Брэм сильно сжал руку Розамунды.

— А что, Изабель все еще в Эмберглене? Вы ведь знаете, дорогая, Изабель ждет своего первенца.

— Мои поздравления, мистер Уоринг.

— Спасибо, но Тибби все-таки настояла и приехала со мной. Мы остановились в Бромли-Хаусе. — Говоря это, Салливан повернулся к Брэму. — Да что это, черт побери, на тебе надето? Тебя просто не узнать.

— Неужели человек не может хотя бы чуть-чуть изменить свои привычки, чтобы при этом не сдвинулись материки?

— Очевидно, не может, — сухо вставил Фин.

— Вот это да! — воскликнул лорд Лестер, подходя к ним. — Вы — Салливан Уоринг! — Он схватил руку Салливана и крепко пожал ее. — У Брэма есть одна из ваших лошадей. Превосходный жеребец — Титан.

— Да, один из лучших, — сказал Салливан, подняв бровь.

— Салли, это брат Розамунды, лорд Лестер.

— О, значит, вас больше не тошнит?

Лестер покраснел.

— Это не моя вина. Достаточно послушать рассказы Брэма о Косгроуве, так любому станет дурно. — Он смущенно усмехнулся. — А Брэму нравятся такие ужасы.

Ему нужна была поддержка друзей, но что ему было совершенно необходимо, так это минута наедине с Салливаном.

— Джеймс, Розамунда, не желаете ли показать Фину ту пару лошадей, которая мне понравилась?

Розамунда отошла от него и взяла брата за руку.

— Конечно. Сюда, мистер Бромли. Тут есть на что посмотреть.

Когда они уже не могли его услышать, Брэм обнял Салливана за плечи:

— Рад тебя видеть, сукин ты сын!

— Я тоже.

— Изабель… Тибби… здорова?

— Все хорошо, В чем ты бы убедился, хоть изредка навещая нас.

— Понимаю. Просто от твоего семейного счастья у меня ломит зубы.

— Посещай дантиста.

Оглянувшись, Брэм повел его к проходу сквозь плотную толпу.