Его жена и любовница - Монро Люси - Страница 21

– Но почему она повезла тебя в Гайд-парк? – Действительно; почему? Ведь теперь репутация Айрис будет погублена.

– Я не уверена, но мне показалось, она хотела, чтобы все нас увидели.

– Но зачем? – Клэрис нахмурилась:

– Право, не знаю. Она вела себя очень странно. Я думала, она хочет расспросить меня о наших с тобой отношениях, но она ясно дала мне понять, что не хочет ничего слушать.

– И ты не сказала ей, что мы с тобой не любовники?

– Нет. Мне жаль, Эштон. Я действительно очень расстроена. Похоже, я потеряла способность мыслить, а твоя невеста упорно твердила, что не хочет ничего слышать из моих уст.

Лукасу было понятно замешательство Клэрис. Поведение Айрис граничило с безрассудством. Оно было… скандальным. Проклятие! Почему она так поступила? Ведь она наверняка прекрасно понимала: устрой она подобное, жених расторгнет помолвку. Он ведь рассказал ей о своей матери и своей клятве никогда не жениться на женщине, похожей на нее. Айрис должна была понимать, что он не потерпит столь возмутительного поведения своей невесты.

Значит, она сделала это намеренно.

Догадка обожгла его, словно огнем. Выходит, Айрис хотела чтобы он расторг помолвку. Другого объяснения ее поступку не было.

Но поступила ли она так потому, что чувствовала себя обманутой, или просто использовала свои подозрения как удобный предлог? Но даже если Айрис хотела расторгнуть помолвку, ее поступок был лишен всякого смысла. А если она заподозрила его в измене, то почему сама не объявила о расторжении помолвки? И почему – черт возьми! – она не поговорила с ним? Как она могла поверить, что он способен на низкое предательство?

При мысли о том, что Айрис не доверяет ему, Лукаса охватила ярость. Ему было безразлично, что считает приемлемым светское общество. Он никогда бы не стал поступать столь низко, не стал бы заводить роман с Клэрис, ухаживая за Айрис, – тем более после того, как состоялась их помолвка.

И все же она чувствовала себя преданной и обманутой, раз поступила столь безрассудно. А из этого следовало, что она испытывает к нему нечто большее, нежели просто симпатию. Эта мысль успокоила Лукаса настолько, что он смог рассуждать здраво.

Он не мог допустить, чтобы Айрис погубила себя. И не потеряет ее из-за недоразумения или ее безрассудного поведения. Ей пришло время понять, что она принадлежит ему, и научиться ему доверять.

Айрис неподвижно сидела и молчала, в то время как ее родители по очереди отчитывали ее. Известие о том, что она каталась с мисс де Брие по Роттен-роу, вскоре достигло и их ушей.

Отец услышал об этом в клубе и вернулся домой в ярости, которая мало чем напоминала гнев, каким он разражался раньше. В тот момент Айрис подумала: «Интересно, вел ли он себя так же и по отношению к бывшей графине Лэнгли? Если так, то понятно, почему Анна сбежала в Вест-Индию с Теей».

Отец обзывал Айрис всякими ужасными словами и обвинял в чудовищных грехах. А потом объявил, что жалеет о том, что она – его дочь. Причем кричал он так громко, что его слова слышали все слуги.

Это больно ранило бы Айрис, если бы она могла что-то чувствовать, но, благодарение Богу, она не чувствовала ничего.

Мать же не кричала, но по-своему старалась уязвить дочь. Она как раз навещала знакомую, когда к той приехала леди Карлайл. Очевидно, мать упала в обморок, услышав ужасную новость, а потом пришла в себя и вернулась домой, но только для того, чтобы впасть в истерику. Она рыдала в носовой платок, называя Айрис «бессердечной дочерью».

– Я стольким пожертвовала ради твоего благополучия, а ты нанесла мне удар в спину. Как ты могла так поступить со мной?

Айрис пожала плечами:

– Полагаю, ты ничем не пожертвовала ради меня, мама. Вместо этого ты принесла меня в жертву, чтобы занять достойное место в высшем обществе. Папа никогда не женился бы на тебе, если бы ты не была беременна мною.

Тем более что отец был в то время женат на другой женщине.

Глаза леди Лэнгли округлились, а потом она вполне сносно изобразила обморок. Он случился слишком уж своевременно, чтобы быть настоящим. Наигранно вздохнув, словно драматическая актриса, мать осела на кушетку.

Но отец, казалось, не заметил притворства. Он гневно взглянул на Айрис:

– Как ты смеешь говорить с матерью в подобном тоне?! Она рисковала своей репутацией, чтобы дать тебе дом и мое имя. Твоя неблагодарность ужасна, как, впрочем, и твое распутное поведение.

Айрис молча выслушала обвинение. Она даже не попыталась защитить себя перед отцом. Он никогда ее не любил, а теперь откровенно ненавидел. Она не в силах была что-либо сказать или изменить.

– Что, тебе нечего сказать?

Айрис молча покачала головой. Молчание дочери лишь подлило масла в огонь, и Лэнгли взорвался.

– Я тебе покажу, как сидеть передо мной и молчать! – заорал он.

Лэнгли в ярости взмахнул рукой, и в тот же самый миг Айрис поняла, что он ее ударит. А потом его ладонь соприкоснулась с ее щекой, и удар сбил девушку на пол с обтянутого бархатом стула. Со стороны двери послышался какой-то похожий на рычание звук, но Айрис ничего не видела, так как перед глазами у нее роились крошечные мерцающие искорки, а звон в ушах не давал возможности понять, что происходит.

Но даже сквозь туман до сознания Айрис долетел глухой стук – это ударилось о стену тело ее отца. Девушка повернулась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь звезды, мерцающие у нее перед глазами. Отец, понурившись, сидел у стены. А мамин обморок чудесным образом прошел, и она бросилась к мужу.

Очень медленно, чтобы не усилилась боль, пульсирующая в висках, Айрис снова повернулась, чтобы посмотреть, кто же нанес ее отцу столь сильный удар. В следующее мгновение она увидела пару высоких сапог, переходящих в штаны из кожи, и с огромной осторожностью подняла голову.

– Лукас?..

Граф опустился на одно колено рядом с Айрис, и в его глазах отразилась тревога.

– С вами все в порядке, милая?

– Да. – Щека у Айрис болела, но не так сильно, как сердце.

– Я бы убил его, если бы он не был вашим отцом, – угрюмо произнес Лукас.

И Айрис поверила.

– Он не хотел.

– Не хотел? – переспросил Лукас. Глаза его пылали яростью, но голос оставался спокойным и мягким.

– Папа сожалеет о том, что я – его дочь. Я всегда это знала, но раньше он никогда не высказывал этого открыто.

– Успокойтесь, моя милая. – Лукас одной рукой обнял девушку за плечи, а другой подхватил ее под колени и встал.

Ощущение его рук было необыкновенно успокаивающим. Но мысль о том, что она его потеряет, как только Лукас узнает о ее вызывающем поведении в парке, ранила в самое сердце. В первый и последний раз Эштон держал ее в своих объятиях.

Айрис не хотела терять ни одного драгоценного мгновения этой близости. Уткнувшись лицом в плечо любимого, она вдыхала его ни на что не похожий аромат. Она будет лелеять эти воспоминания до конца своей жизни, потому что они стоили саднящей боли в голове. Девушка не поняла, что они покидают гостиную. Не поняла до тех пор, пока до ее слуха не донесся срывающийся на рыдания голос матери:

– Куда вы несете ее, Эштон?

– К Дрейкам. Вы можете прислать туда ее одежду и какие-нибудь вещи. Она останется у своей сестры вплоть до нашей свадьбы.

Услышав подобное заявление, Айрис заставила себя пошевелиться. Ей ужасно хотелось увидеть Тею, хотелось оказаться в ее нежных заботливых руках, но сама мысль о том, что она появится в доме сестры сейчас, казалась невыносимой. Тея увидит синяк, который, должно быть, уже проступил у нее на лице. Айрис вздрогнула, подумав о том, что может сделать Дрейк, если узнает, что отец ее ударил. Дрейк обожал свою жену и непременно бросился бы защищать тех, кого она любила.

Если же она, Айрис, останется невестой Лукаса, беды можно избежать. Дрейк доверит ему защищать и оберегать ее, но Лукас непременно расторгнет помолвку, когда узнает, чем так расстроен ее отец. И как только у нее не станет защитника, эту обязанность возьмет на себя Дрейк.