Тайна замка Вержи - Михалкова Елена Ивановна - Страница 16

Но не выдаст же он собственную племянницу!

Девочка притащила охапку соломы, сгребла для тепла опилки. Опустилась на колени и вознесла краткую молитву Святому Франциску, покровителю путешественников и беглецов.

Внезапно лошадь, до этой поры стоявшая смирно, подалась вперед и раздула ноздри.

Насторожилась и Николь.

– Что там, Птичка?

С кобылой творилось что-то неладное. Она вытянула шею и стала похожа на гончую. Уши плотно прижаты, белки глаз сверкают в лунном свете, зубы оскалены.

– Тише, тише, милая! Все хорошо.

Выскользнув из денника, Николь приблизилась к воротам конюшни. И вдруг сквозь щель между досок заметила снаружи свет.

Девочка замерла.

Послышались шаги, к первому факелу прибавился второй.

– Здесь лаяли, – заверил грубоватый голос. Николь узнала младшего конюха.

– Собаки-то вроде как спят, – возразили ему.

Но кто-то проговорил сипло и медлительно, растягивая слова:

– Они бы не брехали на нее. Девка в конюшне.

Николь прижала ладонь к губам.

Ох, вот и дождалась Гастона.

Глава 7

– Р-р-рав! Р-р-р… Рав!

Черный пес, вздыбив шерсть на холке, рычал на Андрэ. Вторая дворняга заходилась в визгливом лае, от которого Жермен едва не оглох.

– Убери его! – угрожающе приказал бородач. – Или брюхо ему распорю!

Жермен оттащил Мрака и привязал к конуре.

– А ну тихо! – рявкнул он.

В воздухе щелкнули зубы. Младший конюх едва успел отдернуть руку.

– Сдурел?! – На всякий случай он отошел подальше от разозлившегося пса.

Вторая псина сама отбежала в сторону. Третья настороженно следила за ними.

«Чертова девка! – со злостью подумал Жермен. – Не знаю, как она это делает, но собаки сходят с ума по ее вине».

Выходит, бородач, похожий на ожившего мертвеца, был прав: Николь и впрямь пробралась на конюшню.

Если Андрэ рассчитывал тихо схватить ее сам и доставить хозяину, то просчитался. Стоило ему подойти к воротам конюшни, как сперва Мрак, а за ним и другие две собаки вскочили и подняли оголтелый лай.

На шум сбежались слуги, размахивая факелами. Жермен заметил в толпе узкое костлявое лицо старшего конюха и скривился.

Он недолюбливал Гастона со времен одного старого случая. Старик всю жизнь был несгибаем, как сухой прут. И сейчас он стоял очень прямо, сцепив руки за спиной. «Стервятник, – подумал младший конюх. – Заклюют Птичку, а ему и горя мало».

Откровенно говоря, Жермену и самому было плевать на Николь. Воруешь – не попадайся, а попалась – так отвечай. Он даже получал удовольствие от происходящего. Давно в Вержи не было так весело!

Андрэ протянул руку к воротам, но тут старший конюх будто проснулся.

– Позвольте мне, – хмуро попросил он. – Я выведу ее, если она там.

«Боится, – понял Жермен. – Не за племянницу, за лошадей».

Но Андрэ цыкнул на старика:

– А ну посторонись!

Гастон нехотя сделал шаг в сторону. Бородач распахнул дверь конюшни, а в следующий миг рыжая кобыла вылетела изнутри, как птица из клетки. На спине ее сидела девчонка, вцепившись в гриву.

Кобыла сбила с ног Андрэ и галопом промчалась через двор.

– Вон она!

– Лови!

– Стой!

Поднялся дикий крик. Снова залаяли псы, будто взбесившись, и пробудившиеся лошади заржали в конюшне. Мимо Жермена пробежали слуги маркиза, за ними, страшно ругаясь, проковылял Андрэ. Взвизгнула служанка, что-то упало с грохотом – то ли ведро, то ли бочка – и покатилось через двор.

И, перекрывая поднявшийся шум, над всем этим пронесся громкий крик невесть откуда взявшегося графа:

– Закрыть ворота! Двадцать ливров тому, кто схватит ее!

До этого окрика Жермен стоял на месте. Он понимал, что Николь некуда деться из замка. Хоть кобылу и нарекли Птичкой, летать она не умеет.

Но, услышав грозный крик, конюх вдруг сообразил, что в соседнюю деревню недавно выслали нескольких всадников. Отряд должен вот-вот вернуться, а значит, проезд для него держат открытым.

– Стой! – заорал Жермен во все горло и бросился к воротам крепостной стены.

Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как хвост лошади мелькнул на мосту.

– Ушла, тварь!

Его грубо толкнули в плечо.

– По коням, живо! – скомандовал Андрэ и скрылся в конюшне.

«Двадцать ливров!» Охваченный жадностью и охотничьим азартом, младший конюх бросился за ним. Они догонят воровку! Граф наградит его звонкой монетой!

Никто не седлал лошадей быстрее Жермена. Конюх был уверен, что слуги маркиза устроят неразбериху, в которой он опередит всех. Однако не успел он и глазом моргнуть, как седла были расхватаны.

Жермен заскрипел зубами от злости. Но увидев, что Озорник дожидается в стойле, успокоился. Может, лошади у гостей и неплохи, но вряд ли они смогут соперничать с застоявшимся жеребцом.

Андрэ бросил мимолетный взгляд на толстяка, взлетевшего с неожиданной ловкостью в седло высоченного гнедого коня, и подумал, что от этого дурня может быть толк.

– Куда она поскачет? – крикнул он, осаживая своего Ворона.

– В Божани! – заорал в ответ Жермен, перекрикивая шум и лай. – Ей некуда свернуть!

Андрэ яростно пришпорил коня.

Вслед за ним из ворот замка вылетел верховой отряд и помчался прочь, провожаемый свирепым лаем.

Ветер свистел в ушах Николь, перед глазами мелькала грива бешено несущейся лошади. Деревья, кусты, луна, облака – все летело вместе с ней в безумной скачке. Подгоняемая топотом копыт и криками, доносящимися сзади, Птичка мчалась по лесной дороге, ведущей к Божани.

Николь не слышала ничего, кроме разбойничьего посвиста ветра. От ужаса она вцепилась в Птичку мертвой хваткой. Бока кобылы ходили под ней ходуном, наездницу швыряло то вверх, то вниз. Она чувствовала себя пловцом, которого тащит по камням бурлящий поток, с каждым мигом приближая несчастного к водопаду.

«Я не смогу долго выдержать ее галоп. Надо остановить Птичку».

Но стоило Николь подумать об этом, как до ее ушей донеслись торжествующие крики.

Рискуя свалиться, девочка обернулась и увидела в свете луны растянувшийся по дороге отряд.

Погоня!

Николь еще крепче сжала колени, и Птичка рванулась вперед с удвоенной силой.

Увидев, что расстояние до рыжей кобылы снова увеличивается, Жермен выругался и пришпорил Озорника. Он догонит ее первым!

Но сколько младший конюх ни погонял своего гнедого, Андрэ на вороном коне не отставал от него.

– Уходит! – крикнули сзади.

Жермен знал, что Николь не уйти. Как долго девчонка продержится на Птичке без седла? Ее жалких силенок не хватит даже дотянуть до Божани. Она свалится, и тогда они возьмут ее.

«Лишь бы не свернула шею! Граф требовал привезти ее живой».

– Хэй-йей! – завизжали сзади, и Жермена обогнал невысокий щуплый всадник на белом коньке себе под-стать, маленьком и сухопаром. Жермен оценил резвый галоп и мрачно подумал, что у него прибавляется соперников. Вот и еще один, мечтающий выслужиться перед хозяином.

– Пошел! – прикрикнул он на Озорника, и оскорбленный конь припустил что было мочи.

Птичка славилась быстрым бегом, но на ней сидела неопытная девчонка. А преследователи ее были искусными наездниками. Понемногу от отряда отделились трое, обогнав остальных: Андрэ, Жермен и щуплый слуга маркиза. Впереди, как вихрь, несся маленький белый конек, за ним могучие Озорник и Ворон.

Жермен не мог бы сказать, в какой момент погоня превратилась в состязание охотников. Если подумать, он вовсе не испытывал ненависти к бедняжке Николь. И даже двадцать ливров, обещанных за ее поимку, не подвигли бы его на преследование, будь он один.

Но что-то безумное нашло на них в эту ночь. Луна в мерцающей кровавой дымке вдохнула ярость, напоила азартом преследования, внушила злобу к маленькой беглянке, а заодно и ее легконогой рыжей союзнице. Они преследовали добычу в каком-то свирепом исступлении, словно хищные звери.