Мир драконов (СИ) - Стриковская Анна Артуровна - Страница 21

Меня сгрузили на одинокую скамью, которая стояла на небольшом подиуме у края бассейна. Ко мне подошел лысый, судя по всему, главный жрец, оказавшийся на поверку хорошо сохранившимся мужчиной за пятьдесят. Откуда-то набежали тоже далеко не юные тетеньки в белых облачениях и столпились около подиума. После чего лысый толкнул речь.

Он благодарил Божество, пославшее им меня. Мысль была одна, но выражал он ее долго на разные лады, время от времени вздевая руки к потолку. Этот жест служил для всех знаком падать ниц и стукаться головой об пол. Они так себе должны были уже давно все мозги отшибить, и, судя по их поведению, я недалека от истины.

Закончив с благодарственной молитвой (если это было молитвой), жрец деловито перешел к практическим указаниям. Тетенькам было велено вымыть меня и переодеть. (ой, кажется, у меня будет шанс). Но главное, ни при каких условиях не снимать с меня всех веревок!

Только я воспряла духом, он сказал буквально следующее. Эта девушка — очень сильная ведьма. Но пока хотя бы на одной части ее тела смыкается кольцом веревка из драконьей травы, она не может колдовать. Держите ее крепче и не снимайте веревок.

Кажется, мой план по собственному спасению готов. Колдовать не буду, попробую вырваться так. Для того, чтобы меня вымыть, им придется-таки меня развязать. Пусть всех пут не снимут, но мне многого и не надо. Они боятся, что я буду колдовать? Не собираюсь, у меня другое на уме. Теток много, они будут друг другу мешать, а я как мыло выскользну из их рук. Где бы еще нож раздобыть? Убивать я никого не собираюсь, но веревки разрезать быстрее, чем развязать. Ага, вон у той толстой тетеньки на поясе здоровый ножик. Надо не упускать его из виду.

Лысый жрец ушел, а женщины начали выпутывать меня из веревок, следя, чтобы не развязалась совсем. Толстая баба с ножом была у них за главную. Она зорко за мной следила, командуя своими товарками.

Ладно, пусть развязывают и моют, сделаю вид, что покорилась обстоятельствам. Надо усыпить их бдительность, а заодно помыться и переодеться не мешает. Голой сбегать — не самая хорошая идея. Самый удобный момент настанет тогда, когда они будут меня одевать.

Веревки тетеньки распутали, завязав на каждой конечности по отдельности. Рубаху просто срезали, после чего четыре дюжих бабы взяли меня за руки, за ноги и опустили в бассейн. Погрузившись в теплую душистую воду я слегка расслабилась, но получить удовольствие мне не дали: мыли, терли, полоскали, ни на минуту не выпуская из рук. Хорошенько отдраили, хорошо, что без песочка. Волосы намылили аж два раза и долго прополаскивали. О блаженство, я какой день мучаюсь оттого, что голова грязная. Уже не очень волновало то, что это делается, чтобы скормить меня дракону. Ну и пусть, зато с чистыми волосами. Наконец меня извлекли из бассейна и принесли одежду, напоминающую их собственную. Белая рубаха, поверх нее другая, но из более грубой ткани и, о счастье, панталоны. Все-таки я очень привержена штанам, при побеге без них будет туго. Так я смогу обрезать рубахи покороче и при этом не сверкать голой задницей.

Надевание нижней рубахи и панталон я перенесла с кротостью, но как только бабы взялись за верхнюю, я вывернулась и метнулась в сторону, под ноги той, у которой заметила нож. Я почти успела его выхватить, как на мою голову обрушился сокрушительный удар.

Сознание возвращалось медленно. Полностью прийти в себя мне довелось уже не в храме, а совсем в другом месте. Меня опять везли, опять на телеге, на этот раз в сторону гор. Только теперь я не лежала бревном, а была тщательно привязана к креслу с подлокотниками, установленному на этой самой телеге. Рядом сидела та самая толстая тетка и мило мне улыбалась.

- Пришла в себя? Вот и хорошо. Покушай, а то ты такая тощая, смотреть страшно.

И она протянула мне на ложке аппетитно пахнущий кусочек чего-то в подливке. Хотела я гордо отказаться, но брюхо запросило пардону. Слопала все за милую душу, хорошо хоть, удержалась, не стала просить добавки. После чего тетенька вытерла мне рот, как младенцу, и напоила чем-то, напоминающим наш земной домашний лимонад.

Заметно было, что она на меня не сердится, скорее жалеет и чувствует себя неловко. Еще бы, это же не я ее на съедение дракону везу, а она меня. Я решила воспользоваться этим и расспросить поподробнее: куда, что и как. Тетка оказалась словоохотливая, найдя благодарного слушателя, она вылила на мою многострадальную голову поток сознания. С трудом мне удалось выловить в этом море конкретные сведения.

Первое. Меня везут в священное место, где драконам оставляют девушек на съедение.

Второе. Ехать туда два дня с половиной. Развязывать меня запрещено, если что надо, я должна об этом сказать. Не надо стесняться, она мне поможет. Еще чего, буду я лишний раз стесняться.

Третье. Когда доедем, сначала будет проведен обряд в храме, потом меня отнесут на поляну и возложат на жертвенник. Связанную, естественно.

Потом все уйдут, а ко мне прилетит дракон. Это большая честь, так что расстраиваться мне нечего. Все равно с моей внешностью хорошая сытая жизнь мне не светит, а так я послужу доброму делу.

Попутно она меня жалела, уговаривала хорошо кушать, обещала на ночь отвязать от кресла и уложить спать поудобнее, рассказывала о своей жизни... Я слушала-слушала и впала в странное состояние между сном и явью, когда о себе можно сказать: «Что воля, что неволя, все равно». Сделать я все равно ничего не могу. Ну, съест меня дракон. По большому счету плевать. Только Арка жалко, не смогу я с ним в последний раз проститься. Я машинально тронула связь между нами. Жив. Ничего не изменилось. Когда меня съедят, он это почувствует. Или его настолько накачали наркотой, что ему все безразлично?

Прошло несколько часов, я то дремала, то просыпалась, тогда моя охранница начинала меня кормить. Видно, моя стройность тут считается просто неприличной. У тетки был с собой просто нескончаемый запас плюшек, булочек, печенья и кексов, все очень вкусное и свежее. На привале я попросила молочка, и мне тут же доставили крынку парного. Жертвам драконов перед смертью ни в чем не отказывают.

Привалы мы делали в деревнях, но в трактиры не заходили. Жители выносили припасы и угощали, видно было, что жрецов и жриц уважают, а меня жалеют. Ночью караван продолжал двигаться, что меня удивило. Обычно все останавливаются на ночлег, но мои сторожа спешили. Наверное им надо успеть к какому-то определенному дню.

Моя охранница выполнила обещанное, на ночь отвязав меня от кресла и уложив на дно телеги. Она только не предупредила, что ляжет рядом, привязав меня к себе. А я еще прониклась к ней добрыми чувствами. Чтоб ей ни дна ни покрышки, жирной курице! Мало ей было толкаться, она еще и храпела всю ночь. Я с трудом дождалась утра, чтобы наконец от нее отцепиться. На вопрос «как спалось» честно ответила: «Ужасно», и объяснила почему. Тетенька и так чувствовала себя неловко, а тут просто не знала куда глаза девать.

Наверное поэтому она начала с удвоенной энергией меня кормить. Если бы так продолжалось хотя бы неделю, она успела бы увеличить мой вес килограммов на десять, но ограниченное время не позволило ей завершить этот труд. Следующей ночью мы приехали.

Все было очень похоже: храм во дворе, окруженном стенами, процессия жрецов, купальня с изображением драконов... Только тут все было побольше, посолиднее, подороже, начиная от главного жреца, который, несмотря на возраст, поражал красивой внешностью, и заканчивая тем, что купальня была раза в два больше, а на стенах ее красовалась не фреска, а мозаика. Кусочки цветного стекла перемежались с драгоценными и полудрагоценными камнями, дрожащий свет заставлял их играть, драконы казались живыми. Если бы не перспектива быть съеденной, я бы с удовольствием полюбовалась на эту красоту, но сейчас она не вызвала моего энтузиазма. Сначала жрец предложил мне выпить чего-то из большой серебряной чаши. Напиток оказался вкусным, на основе вина и фруктов, больше всего он напомнил мне сангрию, которую я пила в Испании. От него тянуло в сон, видно, к вину подмешали какое-то зелье. Меня снова вымыли, переодели в во все чистое, украсили цветами и положили на что-то, больше всего напоминавшее больничную каталку, тщательно к ней привязав. Я не сопротивлялась, просто была не в состоянии. Соображение не работало, руки-ноги не двигались. Высокие статные красавцы-жрецы подхватили мою каталку, которая оказалась носилками, и отнесли меня в храм. Там поставили на постамент в середине зала, как покойницу, немного попели и потанцевали вокруг, подымили курильницами, из чего я сделала вывод, что все культы во всех мирах в чем-то схожи, после чего снова подхватили мои носилки и потащили вон из храма.