Прикосновение горца - Монинг Карен Мари - Страница 14

– Конечно, понимаю. Для этого я и связала простыни. Подумаешь, три метра!

– А если бы поднялся ветер? Может, до окна и три метра, но до земли-то метров пятнадцать. Даже мои люди не делают подобных глупостей.

– Это не глупости, – упрямо повторила она. – Это была просто разминка, проверка моих навыков. Дома я часто этим занималась. И потом, я же не знала, собираешься ли ты, допустим, кормить меня сегодня или пожелаешь просто поговорить со мной и послушать о том, как мне позарез надо домой. А, кстати, рубить друг друга мечами – это не глупость? А вы, как я успела заметить, именно этим и занимались.

– Мы тренируемся, – сдержанно ответил Цирцен. – Готовимся к войне.

Если он еще сильнее стиснет челюсти, подумала Лиза, у него склеятся зубы.

– А война, конечно, высокоинтеллектуальное занятие, правда? Я просто отстаиваю свои права и пытаюсь вернуться домой. У меня, как ты понимаешь, своя жизнь и свои заботы.

Цирцен открыл было рот, но потом снова закрыл его и секунду разглядывал ее.

– И что это за заботы? – наконец тихо спросил он.

Но как раз из-за того, что он произносил слова очень тихо, Лиза встревожилась. Не говоря уже о его руках на ее талии. Она чувствовала его дыхание на своих волосах, так близко он стоял. Но не плакаться же в жилетку этой неприступной скале!

Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

– Я понимаю, все это тебе не по душе, но ведь и мне тоже. Если бы тебя вырвали из твоего мира и забросили куда-то во времени, да еще держали в плену? Разве ты не приложил бы все силы, чтобы вернуться и победить в борьбе за родину и свободу?

Лицо Цирцена смягчилось.

– Ты ведешь себя, как воин, – одобрительно сказал он. – Да, я бы сделал все, чтобы вернуться.

– Тогда и меня не вини за это. Ни за то, что я здесь очутилась, ни за то, что усложняю тебе жизнь. Это ведь моя жизнь полетела к черту. Ты хоть знаешь, где ты находишься. У тебя есть друзья и семья. А я знаю только одно: я должна вернуться обратно.

Казалось, Цирцен смотрел ей в глаза целую вечность, и Лиза начала понимать, что он тоже не знает, что делать дальше.

– Ты напугала меня, девушка. Я думал, что ты упадешь. Больше не надо лазить по стенам, ладно? Я придумаю, как предоставить тебе свободу, но только внутри замка. Надеюсь, ты не попытаешься сбежать? Ты ведь достаточно умна, чтобы понимать, что тебе некуда идти. – Он потер челюсть и неожиданно устало добавил:

– Я не могу отправить тебя домой... Правда, не могу... И еще... То, что ты слышала перед тем как напасть на меня, – это правда. Я поклялся убить того, кто принесет флягу.

Лиза сглотнула. У нее вдруг пересохло во рту. Значит, прошлой ночью Цирцен пришел, чтобы убить ее. Неужели, если бы она не услышала тот разговор и не устроила ему засаду, он бы просто тихо подкрался и перерезал ей горло? Цирцен посмотрел ей в глаза.

– Но я принял решение временно отсрочить выполнение клятвы, а это очень нелегкое решение для воина. Мы всегда свято держим слово.

– Как благородно, – сухо бросила Лиза. «Значит, ты решил не убивать меня сегодня, но завтра можешь решить по-другому. И теперь я должна быть спокойной?»

– Для этой клятвы были веские причины. Ты должна быть благодарна за то, что я пока позволяю тебе жить.

«Ничего не поделаешь, – мысленно вздохнула она. – В такой ситуации не поспоришь».

– Какую же угрозу я могу представлять для тебя? Как ты мог поклясться убить человека, которого никогда не видел?

Но Лиза уже знала ответ. Что бы ни было во фляге, оно представляло собой огромную ценность. Может, фляга давала возможность путешествовать во времени, поэтому на нее и наложили заклятие и были готовы убить из-за нее... Он ведь сразу выхватил у нее флягу, едва увидел.

– Это тебя не касается.

– А по-моему, очень даже касается, если от этого зависит, жить мне или умереть.

Она знала, что в старину рыцари свято соблюдали клятвы. Цирцен ничего не потеряет, если убьет ее. Она была женщиной, заблудившейся во времени, и никто не пожалеет о ней. Если он оставит ее в живых, то у него возникнут серьезные проблемы, и где гарантия, что завтра он не передумает и не решит выполнить свою клятву. Это невыносимо – жить, гадая, в какой из дней он решит ее прикончить.

Лиза должна понять его, проникнуть в его мысли, чтобы выработать план защиты.

– А почему же ты решил нарушить клятву?

– Временно, – уточнил Цирцен. – Я не нарушал клятвы, Я просто не выполнил ее, пока...

– Пока, – повторила она.

Безжалостный убийца не стал бы вести с ней разговоры, значит, что-то мешало ему убить ее. И если она узнает, что именно, то воспользуется этим.

– Ну а все-таки, почему? Потому что я женщина?

Если дело в этом, то с этого момента она станет воплощением женственности. Она будет чрезвычайно ранимой, будет источать беспомощность и опускать ресницы, только чтобы стащить флягу и стать хозяйкой положения.

– Сначала я тоже так думал, но нет, это потому, что я не знаю, виновна ли ты в чем-либо. Я запросто убью предателя, но я никогда не был губителем невинных душ и не собираюсь им становиться. Но, Лиза, я должен знать, виновна ли ты в чем-либо, пусть даже в мелочах...

Она закрыла глаза. Значит, он хочет узнать ее получше, прежде чем решить, убивать ее или нет. Но на это у нее не было времени. Мама нуждается в ней. Каждая минута была на счету, она ведь могла не успеть даже попрощаться с мамой, а ведь ей столько надо сказать ей! Лиза была так занята на работе, чтобы обеспечить им обеим более-менее сносное существование, и так привыкла с улыбкой подбадривать мать, что они почти перестали говорить по душам, ограничиваясь стандартными фразами, потому что реальность была слишком жестока. Лиза утешала себя тем, что когда-то она не пойдет на работу и останется с мамой на день, на два, на неделю. Будет держать ее за руку и говорить с ней, говорить и говорить до самой последней минуты...

Она тряхнула головой и открыла глаза. Что же это жизнь вытворяет с ней? И так плохо было, а теперь стало еще хуже...

– Я должна вернуться обратно.

– Это невозможно, девушка. Отправить тебя домой не в моей власти.

– А ты не знаешь, кто может это сделать? – настаивала Лиза. – Согласись, это будет лучший выход. Все наши проблемы решатся, если я отправлюсь обратно.

– Я не знаю никого, кто мог бы это сделать.

Лизе показалось, что Цирцен ответил не сразу. Или это ее отчаяние сыграло с ней злую шутку?

– А фляга? – быстро спросила она. – Что, если я прикоснусь...

– Забудь о фляге! – заорал он, выпрямившись во весь рост. – Она принадлежит мне, и я уже говорил, что она не может вернуть тебя в твое время. Забудь и никогда больше не упоминай о ней!

– Не верю, чтобы не было способа...

– Но это первое, что ты должна осознать. Если ты не поймешь, что не сможешь вернуться, ты здесь не выживешь. Первое, чему учат воина – если ты не будешь смотреть правде в глаза, это приведет к тому, что ты не распознаешь настоящую опасность. А я заверяю тебя, Лиза Стоун, что тебе грозит опасность.

– Тебе не удастся меня запугать.

Цирцен шагнул к ней и теперь стоял вплотную, но Лиза только сверкнула глазами и не сдвинулась ни на дюйм. Она чувствовала, что такому человеку, как Цирцен, нельзя уступать ни пяди своих позиций. То, что он захватит, обратно не вернуть.

– Ты должна бояться меня, девушка. И ты глупа, если не боишься.

– Можешь думать обо мне что хочешь. Но если однажды я прошла сквозь время, то это может случиться еще раз.

– Хорошо бы. Это сильно облегчило бы мне жизнь. Но я не знаю, как это сделать, поверь хотя бы в это.

Теперь настала очередь Лизы внимательно разглядывать его лицо, пытаясь понять, правду ли он говорит. Но она отдавала себе отчет в том, что не в состоянии спорить с этим великаном, и не стоит слишком уж сильно давить на него.

– Перемирие? – предложила она, хотя твердо решила добраться до фляги при первой же возможности.

– А ты обещаешь воздержаться от лазания по стенам?