Магнус-Супермыш - Кинг-Смит Дик - Страница 14

Однако чуть погодя он услышал топот ног и увидел странного зверя, который направлялся через поле в его сторону. Он подпрыгивал и крутился, кувыркался и гонялся за своим хвостом, и всё это на огромной скорости, а когда он допрыгал наконец до Магнуса, то, не обращая на него никакого внимания, присел на задние лапы, а передними принялся с силой лупить воздух кулаками.

— Левой! Правой! — выкрикивал он. — Встречай прямым! Прямым! Ушёл и достал его левой! Ближе! Атакуй! И кросс в челюсть! И добей апперкотом!

Зверь опустился на все четыре лапы, отдуваясь и задыхаясь.

Магнус никогда прежде не видал зайцев и не знал, что сейчас март месяц. Но поскольку незнакомец имел отдалённое сходство с дядей Роландом, то можно было предположить, что он не злой. Магнус решил спросить его, куда надо идти.

— Куда к мамочке и папочке? — вежливо осведомился Магнус.

Заяц слегка повернул голову. Его большие безумные глаза помешались так далеко по сторонам морды, что ему было неудобно глядеть прямо.

— Ого! Гигантская мышь! Фан-тас-тика! Что ты спросил, парень? — Заяц внезапно взвился в воздух, точно попрыгунчик из коробки, и приземлился задом наперёд.

Магнус повторил вопрос.

— Мамочки и папочки уже на свете нет, — нараспев ответил заяц.

Зверь опять встал на задние лапы и начал боксировать.

— Мои мамочка и папочка?! — страдальчески воскликнул Магнус. — Мёртвые?

— Нет, не твои, дурачина. Нырок! Отвлекающий удар! Левой по корпусу! А теперь хук правой! Мои мамочка и папочка.

— Но где мои? — не отставал Магнус.

— Слушай, парень. Откуда я знаю? С таким же успехом спроси меня, где прошлогодний снег.

— Где прошлогодний снег? — послушно спросил Магнус.

Заяц искоса посмотрел на него. Потом затряс головой так энергично, что его очень длинные уши заколыхались.

— Псих, — задумчиво произнёс он. — Как тебя зовут?

— Магнус.

— А не хочешь ли, Магнус, провести со мной пару раундов? Давай, выставляй кулаки. — Заяц опять встал на задние лапы и заплясал вокруг Магнуса, нанося шквал ударов в воздухе у него над головой.

Наконец, видя, что его демонстрация не приводит ни к чему, кроме очередного замешательства, заяц опустился на все четыре лапы и начал есть траву.

— Что такое кулаки? — задал вопрос Магнус.

Заяц вздохнул и проглотил траву, набранную в рот.

— Кулаки, Магнус, это то, что находится на концах твоих лап. Используются в кулачном бою. В боксе. Хочешь, я научу тебя этому, парень?

— Чему?

— Драться.

— Ты хочешь побить Магнуса?

— Магнус, — произнёс заяц устало-терпеливым тоном, — мы с тобой общаемся на разных интеллектуальных уровнях.

— Не понимаю.

— Вот именно. Послушай, псих несчастный, попробую объяснить тебе, что такое благородное искусство самообороны.

Заяц опять встал на задние лапы, одну переднюю лапу выставил вперёд, а другую прижал к подбородку, защищая его. Его безумные глаза пылали, он вдруг стал декламировать звенящим голосом:

Магнус нахмурился.

— Не заяц, — сказал он, — мышь.

Последовало молчание.

— Чтоб меня сварили, — выпалил заяц, большими плавными прыжками стал удаляться по полю и вскоре исчез из виду.

Оставшись один, Магнус-Супермыш ощутил целый ряд разнообразных чувств. Озадаченность, ибо он не понял почти ни одного слова из сказанных странным существом. Голод — ещё никогда в жизни он не оставался без еды так долго. А отсюда — горькое сожаление, ибо здесь, на ветреном поле, не было Крысиного Джима, не было ни хлеба с мёдом, ни сосисок, ни батончиков «Марс». При воспоминании о последнем у него потекли не только слюнки, но и слёзы из глаз, и он на мгновение почувствовал себя очень одиноким. Но тут же мужество вернулось к нему.

Найти мамочку и папочку. С этой целью он отправился в путь, и этого он добьётся.

В ту же минуту Магнус услышал вдалеке шум, и шум этот был ему хорошо знаком — звук работающего автомобильного мотора. А машины ездят по дорогам, рассудил он, и все дороги куда-то ведут, и он найдёт нужную дорогу и отправится по ней. И он пустился бежать бегом.

Глава четырнадцатая

СКРЕЖЕТ ТОРМОЗОВ

Когда Магнус достиг улочки, фургон Крысиного Джима уже исчез за следующим поворотом дороги, которая вела именно к тому самому месту, которое искал Магнус.

Джим обшарил все уголки своих владений, но безрезультатно. «А может, он к себе домой побежал, — подумал он. — Вдруг я его по дороге встречу. По крайней мере, заеду за кроликом, которого мне предложили. Всё-таки приятное животное, домашнее. Хоть отвлечёт меня от Его Величества».

Но на самом деле он знал, что кролик тут не поможет. Он уже очень сильно скучал по Мышиному Королю.

Магнус, достигнув переулка, завернул туда же, куда поехал фургон. Он не знал, туда ли он идёт, не знал, что идущая машина — фургон Джима, не знал, почему выбрал именно этот путь, просто выбрал и всё, со свойственной ему непосредственностью. И с той же непосредственностью пустился в путь по середине дороги.

Он упорно шагал вперёд, и в голове у него было только две мысли: Магнус не видит мамочку и папочку, поэтому Магнус несчастлив; мамочка и папочка не видят Магнуса, поэтому мамочка и папочка несчастливы.

На самом деле свято уверовавшая в роландовский дар ясновидения Маделин чувствовала себя совершенно счастливой. С самого начала для неё было что-то, вселяющее уверенность в большом белом кролике, в его густом, успокаивающем голосе, добром взгляде красных глаз и больших мягких обвислых ушах, под которыми им с Марком Аврелием было так тепло спать каждую ночь. И раз он уверенно, торжественно обещал, что они все воссоединятся, — значит, так оно и будет! Беспокоиться незачем, всё в порядке!

Марк Аврелий, напротив, вовсе не был так уверен, что увидит когда-нибудь сына, к которому вдруг так привязался, поэтому, пока выздоравливал, он по большей части размышлял о нём. Как натура более скептического склада, чем его простодушная жена, он не мог забыть сути случившегося, что бы там ни говорил Роланд. Магнуса забрал человек, а люди убивают мышей. Следовательно…

— Ч.т.д.[4], — печально произнёс Марк Аврелий, выглядывая из кроличьей клетки и близоруко щурясь на утреннем солнце несколько недель спустя после похищения Магнуса.

— Ч.т.д.? Что это значит, Маркуша? — осведомилась Маделин, вылезая из-под левого уха Роланда.

— Э-э, чудесный тёплый день, Мадди, дорогая, — нашёлся Марк.

— Вот уж смешной способ говорить. — Маделин хихикнула. — Елебмунм.

— Прошу прощения?

— Ещё лучшее, если бы мы увидели нашего Магнуса.

— Ещё лучше.

— Я так и сказала.

— Ах, Мадди, любовь моя, да избавит тебя судьба пасть жертвой необоснованного оптимизма.

— Надеюсь, не упаду. Прямо страшно слышать.