Пленить сердце горца - Монинг Карен Мари - Страница 20

— Не оставляй меня! — Джиллиан с криком бросилась к нему.

Она прильнула к груди Гримма, и его руки инстинктивно сомкнулись вокруг нее. Он крепко сжал ее в своих объятиях, предлагая ее дрожащему телу не очень-то надежный оплот.

Пока она всхлипывала, он ласково гладил ее по спине, испытывая пугающее его чувство родства с этой девушкой. Слишком ясно он помнил потерю своей собственной наивности, — восемь лет назад он стоял и наблюдал за тем, как его собственный клан сражается с Маккейнами. Картина всей этой жестокости сделала его почти бесчувственным, заполнив горем и яростью, и неужели теперь его маленькая Джиллиан чувствует то же самое? И он — причина этому?!

Будут ли ей сниться кошмары? Будут ли все эти ужасы возрождаться вновь в ее памяти тысячи и тысячи раз?

— Тише, моя сладкая девочка, — шептал Гримм, поглаживая ее по щеке. — Я обещаю тебе: никогда больше Маккейны не вернутся сюда. Я обещаю, что, так или иначе, но я буду всегда заботиться о тебе — независимо от того, где я буду находиться. Я никому не позволю обидеть тебя. Она глубоко вдохнула, ее лицо уткнулось во впадинку между его шеей и плечами.

— Ты не можешь защитить меня, если тебя не будет рядом!

— Я говорил с твоим отцом и сказал ему, что уезжаю. Но я также сказал ему, что он может призвать меня, как только я тебе понадоблюсь, — хотя Джибролтар и был зол на Гримма за то, что тот уезжает, но казался спокойным — он знал, где в случае необходимости искать Гримма.

Джиллиан подняла свое заплаканное лицо, ее глаза были широко раскрыты.

У него захватило дух от одного взгляда на нее. Ее щеки пылали, а глаза блестели от слез. Губы припухли от плача, прическа растрепалась, лицо обрамляла копна золотых волос.

Он совсем не собирался целовать ее. Но одно мгновение они смотрели друг другу в глаза, а мгновение спустя он склонил голову, ища ее губы, чтобы запечатлеть на них сладкое обещание защиты.

В тот же момент, когда их губы встретились, их тела столкнулись.

Он отскочил и виновато взглянул на нее.

— Т-ты это ч-чувствовал? — она заикалась, ее глаза потемнели от смущения.

«Невозможно, — уверял он себя. — Мир не может уйти у тебя из-под ног, когда ты целуешь девушку». Для того, чтобы переубедить себя, он поцеловал ее еще раз, и земля вновь поплыла у них под ногами…

Невинное обещание забрало у него его собственную жизнь, стало страстным, захватывающим дух поцелуем между мужчиной и его женщиной. Ее девичьи губы нежно раскрылись под напором его губ, и она почти растаяла от жара, исходящего от его тела.

Гримм закрыл глаза, воскрешая в памяти этот давний поцелуй и слушая трель флейты Джиллиан за окном.

Господи, какими яркими были его воспоминания! С тех пор он не притрагивался ни к одной женщине.

Куин настоял на верховой прогулке, и хотя Джиллиан сначала сопротивлялась, совсем скоро она была рада тому, что все-таки поехала с ним. Она уже и забыла, каким очаровательным был Куин, как легко он мог рассмешить ее. Куин приехал в Кейтнесс на следующее лето после отъезда Гримма. Ее отец считал двух парней — старшего сына вождя клана и бездомного сына жестянщика — равными, но в глазах Джиллиан никто не мог сравниться с Гриммом.

Куин был хорошо воспитан и молчалив, но именно в Гримма она влюбилась в первый же день, когда увидела его — дикого мальчишку, живущего в лесу, за крепостной стеной Кейтнесса. И именно Гримм обижал ее так сильно, что она плакала горькими слезами. А Куин утешил ее, когда Гримм ушел. Она погрузилась в раздумья, глядя на энергичного мужчину, скакавшего перед ней, — некоторые вещи совсем не меняются.

Куин поймал на себе ее взгляд и улыбнулся краем рта.

— Я скучал по тебе, Джиллиан. Почему же мы не видели друг друга так долго?

— Судя по слухам, которые ходят о тебе, ты был слишком занят, завоевывая мир и женщин, тебе некогда было тратить время на простую шотландскую девушку вроде меня, — в шутку сказала она.

— Завоевывая мир — возможно. Но женщин? Я думаю, нет. Женщин нельзя завоевывать, за ними можно ухаживать и добиваться их расположения к себе. Лелеять их.

— Скажи об этом Гримму, — Джиллиан подняла глаза. — Этот мужчина лелеет только свой собственный жуткий характер. За что он меня так ненавидит?

Куин задержал на ней оценивающий взгляд, словно сомневаясь в том, стоит ли говорить то, что он хотел сказать. В итоге он пожал плечами.

— Я всегда считал, что он ведет себя так, потому что тайно любит тебя и не может признаться себе в этом, так как осознает, что он никто, что он недостаточно хорош для дочери Джибролтара Сент-Клэра. Но сейчас это не имеет значения, так как Гримм теперь богатый человек, достаточно богатый, чтобы заполучить любую женщину, и Бог знает сколько женщин сгорают от желания сделать его своим. Честно говоря, Джиллиан, я не имею ни малейшего понятия, почему он все еще так жесток с тобой. Я думал, что все изменится, особенно теперь, когда ты достаточно взрослая, чтобы за тобой можно было ухаживать. Хотя, не могу сказать, что мне очень жаль, так как теперь у меня на одного конкурента меньше в борьбе за твое сердце, — закончил он с решительным видом.

Глаза Джиллиан широко раскрылись.

— Куин… — начала она. Но он поднял руку вверх, чтобы не дать ей возможности возразить.

— Нет, Джиллиан. Не отвечай мне сейчас, и не заставляй меня говорить тебе что-либо по этому поводу. Просто постарайся взглянуть на меня другими глазами, и тогда мы поговорим о том, что может произойти. Но что бы ни произошло, я всегда буду хорошо относиться к тебе, Джиллиан, — добавил он мягко.

Джиллиан прикусила нижнюю губку и пустила лошадь легким галопом, украдкой бросив взгляд на красавца Куина. «Джиллиан де Монкрейф», — как бы смакуя это имя, проговорила она про себя.

«Джиллиан Аланна Родерик!» — кричало в ответ ее сердце.

Глава 8

Джиллиан стояла в проеме длинного узкого окна смотровой башни, возвышающейся на высоте ста футов над двором, и наблюдала за Гриммом. Она взобралась сюда по винтовой лестнице, уверяя себя, что она просто старается спрятаться подальше от «этого мужчины», но понимала, что она не совсем честна даже сама с собой.

Смотровая башня хранила в себе воспоминания, именно за ними она сюда и пришла. Роскошные воспоминания о первом лете, которое Гримм провел здесь, дивном времени года, когда она спала в башне. Ее родители баловали ее; они наняли человека, который заделал все щели в каменных стенах, и развесили повсюду гобелены, чтобы ей не было холодно. Здесь лежали все ее любимые книги, несколько оставшихся кукол, которые избежали устроенных Гриммом «похорон в море», а точнее, в озере, и другие, милые ее сердцу вещицы, хранившие в себе память о лучших годах ее жизни.

Тем летом она нашла «мальчика-зверя», и они стали неразлучны. Он брал ее с собой на прогулки и учил ловить форель и проворных саламандр. Он в первый раз усадил ее на пони; в первую зиму, проведенную ими вместе, он построил на лужайке снежную крепость. Он всегда был рядом — чтобы поднять ее на руки, если из-за своего маленького роста она не могла разглядеть чего-либо, или чтобы помочь ей подняться, если она вдруг падала. Каждую ночь он рассказывал ей невероятные истории до тех пор, пока она не засыпала невинным сном младенца, и ей снились сны об их новых необычайных приключениях.

До сих пор Джиллиан помнила то волшебное чувство, которое она ощущала каждый раз, когда они были вместе. Ей казалось вполне возможным, что он ангел, спустившийся на землю, чтобы оберегать ее. Кроме того, именно она обнаружила его скрывающимся в лесных чащах эа Кейтнессом. Именно она уговорила его остаться, а потом, пока он «оттаивал», терпеливо ожидала его, день за днем лежа на кровати со своим любимым щенком, Саванной — Чайная Лужайка.

На протяжении нескольких месяцев он сопротивлялся ее уговорам, прячась в тени папоротников и наблюдая за ней так же пристально, как и она за ним. Но однажды дождливым днем он вышел к ней и преклонил колени перед одеялом, на котором она сидела.