Клинок Ворона - Молох Саша - Страница 32

— Ваше имя?

— Предполагаю, что Аня.

— Вы не уверены?

— Да.

На стене кабинета висел большой гобелен с вытканной на нем, потускневшими от времени нитями, картой. Чтобы хоть как-то отвлечься от однообразной тягомотины вопросов, я стала разглядывать рисунок. Замок Роз на нем был ярко-алым цветком, рядом тонкой полосой изогнулась темно-синяя река.

— Вы помните, что происходило до того, как вы очутились на равнине?

— Смутно. Только обрывки. Я с кем-то разговаривала, что-то пила. Скорее всего это было вино... Хотя, нет. Не уверена.

Слева от замка тепло-коричневыми нитками были вышиты горы, а сразу за ними начинались желтые пески пустыни. Сориентировавшись, я постаралась найти на карте поселок оборотней и лес. Пустошь я обнаружила без труда — серое невыразительное пятно в правом верхнем углу, прямо над еще одной горной грядой. А вот леса на карте не было — там, где он должен был находиться, карта заканчивалась.

— Почему вы пришли в замок Роз?

— Хочу вернуть память.

— Похвальное стремление, — пальцы командора продолжали выстукивать навязчивую мелодию — Что за герб был на вашем перстне?

— Серебряная перчатка на алом фоне, — изобретать велосипед не хотелось. Уж коли такие флаги висят по всему замку, то почему бы неизвестной сабире не носить перстень с этой символикой?

Свечи в канделябрах медленно таяли, превращаясь в бесформенные восковые лужицы. Плотно зашторенные окна не пропускали дневной свет. Может, командору просто не нравилось вялое осеннее солнце, а может, это было сделано специально — в таких условиях время замирает, и ты теряешься, не понимая, что сейчас: середина дня или уже вечер?

— Нелюдь свидетельствовал, что мастер, сделавший ваш клинок, ему не знаком.

Так. Значит, с Айсом уже успели побеседовать. Наверно, это произошло еще утром: когда я проснулась, его не было в башне, а в двери вовсю колотил посыльный командора.

— Вы считаете, с моим мечом что-то не так? — я напустила на себя самый невинный вид из всех возможных и глупо хлопнула ресницами.

— Нет, — сабир криво улыбнулся, отчего приобрел сходство с классическим злодеем. — Круг подтвердил ваше право на клинок.

Мне стало интересно, что же видели окружающие, пока я беседовала с приватными глюками?

Крылатую змеюку, которая с серьезным видом кивает и выписывает мне справку о том, что меч является частной собственностью? Или что-то еще более фантастическое?

Руки невольно легли на рукоять клинка, лежащего на коленях. Единственное, что я успела провернуть утром, так это заново перемотать эфес и основание лезвия полосками кожи, чтоб застраховаться от нелепых случайностей. Ножен мне никто не выдал, поэтому оружие приходилось носить, просто закинув на плечо (к элитной коллекции моих синяков прибавился еще один редкой красоты экземпляр).

— Вы не будете столь любезны погасить свечу, — командор указал на ближайший ко мне канделябр. — Вторую в верхнем ряду.

О, это было уже что-то новенькое! Только на кой черт ему это понадобилось?

Я прицельно дунула на трепетавший огонек.

— Нет, я имел в виду другим способом, — командор уставился на меня как будущий шашлык на мангал.

Уже понимая, чего он от меня добивается, я решила продолжить игру «ты начальник — я дурак» и, послюнив пальцы, погасила следующую свечу, напрочь перекрыв бедной подачу кислорода.

— Нет, — в голосе сабира прорезались металлические нотки — похоже, мне удалось нащупать место, где его самообладание заканчивается. — Я хочу, чтобы вы погасили огонь силой.

Картина Репина «Приплыли» в серии выставок «Нe ждали»! В принципе, я предполагала, что именно этим и закончится моя бесславная карьера в замке Роз. На дальнем плане сознания уже маячил уютный костерок и хитро подмигивал блестящим боком ковшик, до краев полный расплавленного серебра.

— Прошу прощения, я еще туго соображаю после всего, что выпало на мою бедную голову, — пришлось улыбнуться. Искренне и весело, словно силы у меня до фига и больше, и свечки я гашу каждые пять минут.

— Итак...

Я незаметно передвинула меч под правую руку. Оставалась маленькая надежда на то, что я успею ударить первой. Времени на раздумья катастрофически не хватало — пальцы сабира все быстрее отстукивали ритм.

— Какая из свечей вас устроит?

— Любая.

Я с неприязнью глянула на канделябр, которому через несколько секунд предстояло стать причиной провала новоявленного Штирлица. Меч под ладонью едва заметно дрогнул, потеплел... и канделябр снесло со стола вместе со всеми свечками и еще парой-тройкой предметов, имевших несчастье оказаться поблизости.

— Кру... кривовато вышло, — я успела переделать чуть было не выскочившее междометие восхищения в разочарованную реплику, и перевела дух. Адреналин в крови носился, как сорвавшийся с привязи цепной пес.

Командор разочарованно почесал подбородок. На него эта «демонстрация мощей» произвела негативное впечатление.

— М-да... Хорошо, что хоть навыки фехтования остались при вас.

По сценарию мне полагалось стыдливо опустить голову, что я и проделала. А сабир продолжил разнос:

— Концентрация отвратительная, контур вектора приложения — из рук вон плохо. Расход силы просто неоправданно колоссальный. Думаю, что вместе с памятью вы утратили контроль. Ваши способности равны талантам только что родившегося младенца, только мощь на несколько уровней выше. Предстоит серьезная работа: заново тренировать контроль дело трудное, но такое уже встречалось — у нас есть опыт в этом плане.

— Вы себе не представляете, как я рада это слышать, — чистосердечно призналась я. Еще бы, поняв, что костер отменяется, я была готова тренировать и приручать контроли стадами. — А как насчет воспоминаний? У вас есть предположения?

— Повторюсь, ваш случай очень интересный, уникальный в своем роде. Потеря памяти вследствие какого-то внешнего воздействия... Возможно, с появлением контроля воспоминания вернутся сами. Если этого не произойдет, мы будем искать другие пути. А пока я хотел бы задать вам еще несколько вопросов, — командор смерил меня внимательным взглядом.

Он знал, что я лгу. Чувствовал вранье, как охотничий пес след зайца. Только вот прямых доказательств у него не было. Уверена, что он уже разослал обо мне вести во все концы, и получил сотню ответов содержания «у нас такая сабира не числится» — но это не являлось нужной уликой. Командор прекрасно знал, что я лгу, и одновременно боялся. По непогрешимому Кодексу Истин за клевету на родича полагалось изгнание.

— Как зовут вашего отца?

— Не помню.

— Вы пили вино из кубка или из чаши?

— Не помню.

Партия в пинг-понг продолжилась, хотя одна из сторон уже знала, что рано или поздно — все равно проиграет.

В башню я вернулась поздно вечером, голодная, как нильский крокодил и злая, как пять тысяч чертей, которым одновременно прищемили хвосты. Его светлость командор так и не соизволил предложить мне стакан чаю или три корочки хлеба, дав еще один повод не любить сабиров — за патологическую жадность. Блуждания по лабиринтам коридоров в поисках верной дороги хорошего настроения тоже не прибавили.

А когда я, чертыхаясь, как сапожник, доползла до двери комнаты, то меня ожидала сцена из сюрреалистической постановки: оборотни и ольт, усевшись полукругом в центре комнаты, завороженно пялились в один из углов, время от времени обмениваясь тихими комментариями. Сэтов в поле зрения не наблюдалось.

Судя по заинтересованным лицам, каменная кладка показывала им что-то донельзя интересное. Минуту я тупо рассматривала стену в надежде, что и мне продемонстрируют то же самое — кроме грязных разводов и паутины разглядеть ничего не удалось — потом решительно направилась к этой компании и потрогала нос Айса. Оборотень изумленно моргнул и непроизвольно дернулся в сторону.