Бомбы в сахарной глазури - Медведева Ирина Яковлевна - Страница 38

А здесь Паисий Святогорец как будто заочно полемизирует с митрополитом Антонием: "Те, кто с любовью и терпением ухаживает за больными, калеками и тому подобными, своей жертвой стирают свои грехи" (Тамже. С. 244).

У старца Паисия есть даже глава с таким названием: "О том, что телесное увечье — это благословение Божие". Читая ее, лишний разубеждаешься: православный взгляд на телесное здравие и болезнь диаметрально противоположен либеральному.

"Если человек имеет красоту, удальство, здоровье и при этом не подвизается, не старается отсечь свои недостатки, то Бог скажет ему: "В жизни земной ты насладился данными тебе благами: удальством и тому подобным! Что еще Я тебе должен? Ничего". А вот человек, имеющий увечье: родился ли он с ним, унаследовал ли его от родителей или приобрел позднее, должен радоваться, потому что в жизни иной он получит воздаяние. Особенно в том случае, если он не виноват в своем увечье" (Там же. С. 261).

Один из разделов этой главы тоже имеет красноречивый подзаголовок: "Правильное отношение родителей к увечью своих детей".

"Есть такие матери, — говорит старец Паисий, — которые, узнав во время беременности, что ребенок родится увечным или умственно отсталым, делают аборт и убивают свое дитя. Они не думают, что у этого ребенка тоже есть душа. Многие отцы приходят и говорят мне: "Мой ребенок будет ущербным? Почему Бог делает так? Я не могу этого вынести". Какое же бесстыдство по отношению к Богу несет в себе такое отношение, какое упрямство, какой эгоизм!" (Там же. С. 267).

Старец Паисий вовсе не идеализирует тяжкую участь ребенка-калеки, не закрывает глаза на страдания. "Как же мучаются несчастные матери, имеющие умственно отсталых детей. Эти дети постоянно устраивают шумные сцены, все пачкают… Настоящее мученичество!" — пишет он. Но тут же рассказывает про одного умственно отсталого малыша, которого родители привозили в монастырь, где старец подвизался: "Какой разумный человек имеет доброту, которая есть у него? Как же он молится, как же он кладет поклоны! Когда, страдая от грыжи, я не мог делать поклоны, родители сказали ему: "Батюшка заболел, не может делать поклоны". — "Я за него сделаю!" — сказал малыш и начал совершать за меня поклоны… Сколько же у него было любочестия, сколько великодушия! Как-то один из соседских детей его поколотил, а он, в ответ на побои, протянул ему руку и сказал: "Будь здоров!" Видишь как? Кто из людей "разумных" так поступает, даже если читает Евангелие и целую кучу духовных книг?.. Этот малыш ничего не хочет для себя, он все хочет для других. Он и сам пойдет в Рай "без экзаменов", но и родителей своих тоже приведет в Рай" (Там же. С. 263).

Заканчивается этот рассказ словами, в искренности которых невозможно усомниться. "Как бы я хотел быть на его месте! — восклицает старец Паисий. — И пусть я ничего бы не понимал, и пусть я бы не мог говорить! Бог дал мне все блага, но, несмотря на это, я эти блага неблагодарно расточил. В жизни иной в сравнении с этим малышом даже богословы отойдут на задний план. Помысл говорит мне, что на Небе святые богословы не будут в лучшем положении по отношению к познанию Бога, чем такие дети. И может быть, таким детям праведный Бог даст и что-то большее, потому что в жизни земной они были многого лишены" (Там же).

"Что ни говори, те, у кого есть умственная отсталость, находятся в положении лучшем, чем другие, — делает вывод старец Паисий. — С таких людей не может быть никакого спроса, и поэтому они переходят в иную жизнь "без экзаменов" (Там же. С. 266).

Людям, далеким от православия, все эти речи могут показаться полным безумием. "Мы безумны Христа ради", — писал апостол Павел в послании к членам коринфской церкви (1 Кор. 4, 10). Даже некоторые воцерковленные христиане, которые хоть и читают духовную литературу, но на практике больше руководствуются советами журнала "Здоровье" и рецептами газеты "ЗОЖ" ("Здоровый образ жизни"), воспримут подобные поучения старца как нечто далекое от нашей повседневной реальности.

Не в назидание ли скептикам, а также тем, кто готов согласиться с глобальным переустройством мира, где больным и немощным уже не будет места ("Зачем плодить уродов и продлевать жизнь калекам? Чтобы они мучились и мучили других?"), не в назидание ли всем нам, возведшим здоровье в абсолют, Господь в последнее столетие так часто являл чудеса именно через самых немощных, самых больных, самых, казалось бы, никчемных людей?

Ярчайший тому пример — блаженная Матрона Московская, одна из наиболее почитаемых святых последнего времени. Она была не просто незрячая от рождения. У нее, как у евангельского слепца, даже не было глазных яблок. А в семнадцать лет еще и отнялись ноги.

Как будто специально для современных женщин сохранились сведения о том, что Матрона была нежеланным ребенком. "При той нужде, в которой жили Никоновы [родители Матроны], четвертый ребенок мог стать прежде всего лишним ртом. Поэтому из-за бедности еще до рождения последнего ребенка мать решила избавиться от него, — повествуется в книге о блаженной (Житие и чудеса святой праведной блаженной Матроны Московской. М., Свято-Покровский ставропи-гальный женский монастырь, 1999. С. 5). — Об убийстве младенца во чреве матери в патриархальной крестьянской семье не могло быть и речи. Зато существовало множество приютов, где незаконнорожденные и необеспеченные дети воспитывались за казенный счет или на средства благотворителей. Мать Матроны решила отдать будущего ребенка в приют князя Голицына в соседнее село Бучалки, но увидела вещий сон. Еще не родившаяся дочь явилась Наталии во сне в виде белой птицы с человеческим лицом и закрытыми глазами и села ей на правую руку. Приняв сон за знамение, богобоязненная женщина отказалась от мысли отдать ребенка в приют. Дочь родилась слепой, но мать любила свое "дитя несчастное" (Там же).

Но как раз это, по мирским понятиям, "несчастное дитя" вскоре стало кормилицей и славой семьи. И именно Матрону, беспомощную калеку, а не кого-то более "полноценного" праведный Иоанн Кронштадский назвал своей сменой, "восьмым столпом России".

Поразительна и история Григория Журавлева, который родился в Самаре, как сейчас говорят, "обрубком" — без рук и без ног. Если бы такой плод продиагностировали на УЗИ, то наверняка рекомендовали бы аборт. И очень многие люди, в том числе православные, поддержали бы такую рекомендацию. Но в конце XIX века УЗИ еще не было, поэтому младенец с таким страшным увечьем появился на свет. А поскольку он был еще и девятым (!) ребенком в семье, естественно, пошли разговоры про лишний рот.

Но одна прозорливая старица предсказала родным Григория, что именно этим ртом он и накормит всю семью. Как часто бывает с предсказаниями, смысл проявился не сразу. Кто бы мог подумать, что Григорий станет церковным художником и будет рисовать ртом?! В музее Самарской семинарии хранятся иконы его письма. А в деревне Утеевка он расписал целый храм! Братья держали его на руках, а он держал в зубах кисть. Трудно даже вообразить те муки, которые испытывал этот великий подвижник. По крайней мере, известно, что он полностью сточил себе зубы. А пророчество сбылось буквально: император Александр III назначил Григорию Журавлеву пожизненную пенсию, на которую смогла прожить вся его родня.

Можно вспомнить и блаженную исповедницу Матрону Анемнясевскую, физически недоразвитую настолько, что

она помещалась в небольшом ящичке, но укреплявшую многих людей во время гонений на церковь; и Дуню Дивеевскую, которая в детстве почти не двигалась, а потом и вовсе перестала, но была знаменита своим благодатным душепопечительством — множество заблудших людей она наставляла на путь праведности; и не прославленного еще