Монастырь - Вагант Игорь - Страница 35

Киан не умер, но рана оказалась все же настолько серьезна, что Модрон распорядился оставить его в Гвервиле, в одном из постоялых дворов, щедро приплатив хозяину с наказом вызвать лекаря.

Таким образом Гвендилена оказалась верхом, в компании с Хуго, братом Киана, Арном и самим Модроном.

– Живей, живей, – подгонял сотник, время от времени нахлестывая ее лошадь. Гвендилена стискивала зубы и старалась не отставать. С непривычки она жутко натерла себе ягодицы и чуть не в кровь ободрала ладони поводьями. У нее даже не нашлось ни сил, ни времени, чтобы подумать над тем, что случилось в Лутдахе.

Кроме этих слов, до самого вечера она больше ничего от Модрона не услышала, хотя нередко ловила на себе его напряженные взгляды.

В маленькой деревеньке, располагавшейся на берегу Тэлейт, обнаружился паром – большой плот, на котором они переправились через реку, но только после того, как к серебряной монете Модрон присовокупил еще парочку угроз: паромщики, отец и сын, никак не хотели браться за работу, предлагая дождаться утра. А на другой стороне Модрон распорядился отобрать у них весла.

– Ничего, – буркнул он в ответ на причитания и ругань в свой адрес, – другие найдете. А до утра здесь посидите, не околеете.

На привал они остановились уже ближе к полуночи, в небольшом лесочке в миле от дороги. Костер разжигать не стали: в сумках нашлись несколько кусков копченой свинины и фляги с вином.

– Так, девочка, рассказывай, – хмуро произнес сотник после того, как со скудной трапезой было покончено.

В ответ Гвендилена шмыгнула носом. Она ждала этого вопроса.

– Я не знаю, – только и сказала она, – они перепутали меня с кем-то…

– Перепутали, значит, – фыркнул Хуго, – да так, что устроили засаду не каким-нибудь голодранцам, а ливрейной свите самого графа Тэлфрина… вот не верю почему-то. Кто ты такая?

– Я – Гвендилена, – пробормотала она, – из Брислена. Я ведь рассказывала уже.

– Вы ж видели, – возвысил голос Арн, – она сама не меньше нас удивилась…

Модрон тяжко вздохнул.

– Ладно, разберемся. Хуго, ты первый дозор несешь. А тебя, красавица, уж извини, я привяжу. Чтоб даже мысли удрать не возникло. Его милость должен увидеть девицу, из-за которой такой сыр-бор…

Гвендилена жалобно посмотрела на него, но противиться не стала. Модрон связал ей запястья – надо признать, не особенно туго, – а второй конец веревки намотал себе на руку.

Гвендилена уснула сразу же, от усталости провалившись в тяжелое забытье.

К середине следующего дня Модрон немного сжалился над девушкой, приказав ехать помедленнее.

Дорога постепенно забирала на северо-запад, извиваясь меж невысоких холмов, покрытых изумрудной зеленью. Время от времени кто-то один из солдат взбирался на вершину и внимательно оглядывал окрестности.

Погони не было, и Модрон в очередной раз радовался своей идее разбить отряд на несколько групп.

– Они нас потеряли, – говорил он.

– Рано пока радоваться, – пожимал плечами Арн, – они же знают, что так или иначе мы направляемся в Нордмонт.

Только исходя из этого соображения путники по-прежнему старались обходить стороной селения, то и дело попадавшиеся на их пути. Народ здесь живет спокойнее и богаче, чем в Срединных горах, думала Гвендилена, замечая издали очередную деревню: непременно на берегу какой-нибудь извилистой речушки, с большими, нередко бревенчатыми домами и широкими полями, засеянными овсом или ячменем, со стадами овец или коров.

Один раз в милях в полутора от отряда мелькнул замок – со всех сторон окруженный водой, с серыми каменными стенами и квадратным донжоном.

– Это Коранн, – пояснил Арн в ответ на вопросительный взгляд Гвендилены. – Лучше обойти его стороной. Лорд Бран не враждует с Тэлфринами, но и не особо дружит, и я бы не поручился, что он примет нас с распростертыми объятьями. До Лонхенбурга отсюда не так уж далеко – не захочет он с Вопрошающими ссориться из-за простых наемников.

Гвендилена вновь задумалась о сире Ронане Альбраде с его солдатами. Она не могла вразумительно ответить на вопрос, почему без всякого сопротивления отправилась дальше на север, вместо того, чтобы, например, поднять шум тогда, в часовне, и привлечь внимание часовых. Зачем она понадобилась Вопрошающим, по-прежнему оставалось тайной, но ведь и на севере ее ждала полная неизвестность. В лучшем случае – постель графа Нитгарда. Или в худшем.

Может быть, потому, что Гвендилена до сих пор вздрагивала, вспоминая повешенных в Лутдахе, а может, потому, что поверила Арну.

– Ты какой веры, девочка? – спросил он на следующий день.

Гвендилена задумалась.

– Старой, наверное, – наконец, ответила она. – Помню, совсем маленькая была, мы с матушкой цветы приносили к дереву Исбриндор, и с Боанн разговаривали. Места у нас бедные, и народ больше о еде да о заработках думает, и богов старается не обижать. Ни старых, ни новых. Отец мой и Инэ подношения делал, и Эогабалу, и Ассе, и Круаху – всем, кого знал. И в церкви, и в Темных Рощах.

– А мать твоя откуда родом? Кто ее родители?

– Не знаю. Отец почему-то не любил об этом говорить, а я не настаивала.

– То-то и оно, – кивнул Арн, – может, отсюда ноги и растут. Вопрошающие – они к женщинам неровно дышат. Боанн для них – не только прародительница всего вашего полу, но и чудищ лесных и мать всех пороков. Я бы на твоем месте держался от монахов подальше. От них и их цепных псов. На севере тебе поспокойней будет. Там женщины цену имеют.

Пожалуй, подумала Гвендилена, вспомнив рассказ Эдвина о смерти его матери. Ничего хорошего от Ордена Вопрошающих ждать не стоит, решила она.

К исходу пятого дня отряд Модрона преодолел бГільшую часть пути.

– Смотри, – сказал Арн, показав ей на горизонт, где смутно виднелась череда горных пиков, – по ту сторону уже Нордмонт. Свободная земля, да хранят боги его милость графа Тэлфрина. Но мы не через главный перевал пойдем, мало ли чего, а через Дармское ущелье. Там много тайных проходов и, даже если нас поджидают, за всеми тропками не уследят. Да и быстрее так до Килгеррана доберемся.

Местность менялась на глазах. Покрытые изумрудной зеленью поля южного Корнваллиса уступили высокому жестколистному разнотравью и обширным вересковым пустошам, а сами горы густо заросли пихтой и осиной. Чем ближе отряд приближался к горам, тем более пронизывающим становился ветер – словно осень, думала Гвендилена, поеживаясь от особенно холодных порывов. Самим солдатам, похоже, ветер был нипочем, а Гвендилена очень жалела об отсутствии теплых чулок.

– Ничего, – усмехнулся Арн, заметив ее мучения, – потерпи чуток. В здешних предгорьях всегда прохладно. В самом Нордмонте сейчас тоже лето. Не такая жара, как в твоих краях, но тепло и зелено. Народ голышом купается, а потом на солнышке греется. Озера у нас такие, что дно видать, а в речках форель плещется…

Гвендилена слушала вполуха, надеясь только, что они поскорее доберутся до одной из расщелин, что во множестве бороздили крутые склоны – до них оставалось не более полумили.

– Модрон! – крикнул вдруг Хуго, привстав на стременах.

Из-за ближайшего холма им наперерез во весь опор неслись несколько всадников.

– Ходу! Ходу! – кричал один из них. Это был Тэдриг – солдат из другого отряда, что ехал по восточной дороге; Модрон уговорился встретиться с ним в этих местах.

Ни слова не говоря, Модрон, махнув рукой, помчался к одной из расселин. Почти тут же из небольшого лесочка показалась погоня – около двух десятков воинов со сверкающими горжетами.

– В полулье отсюда их подцепили, – выкрикнул Тэдриг, врываясь в ущелье.

– Вперед! – рявкнул Модрон, пришпорив коня. – Девку не потеряйте!

Лошади хрипели от усталости. Гвендилена скакала вслед за солдатами, едва успевая уворачиваться от каменных выступов – в некоторых местах дорога настолько сужалась, что хватало лишь для одного всадника.

Ущелье внезапно кончилось, полоснув по глазам яркой полоской света и оглушив шумом воды. Гвендилена в ужасе закричала, неловко дернув за поводья: тропа резко сворачивала в сторону, прижимаясь к кромке леса, а справа гудел водопад, с диким ревом низвергающийся в бездонную пропасть.