Монастырь - Вагант Игорь - Страница 29

– И женщины у нас другое положение имеют, – рассказывал Арн. – Мужик – он на море хозяин, да на войне, а дома – как жена пожелает. Бабы у физов статные и красивые, с косами до пят, и родить имеют право, от кого хошь. Бывает, что и мужиков из дома выгоняют, если есть за что, но сам ты свою супружницу тронуть не можешь – иначе руку отсекут, ежели она не заступится.

– Как – выгоняют? – пораженно спросила Гвендилена.

– Да так. Дома у нас есть особые, общие, и там денек можно переждать. Но потом – должен воротиться и прощения просить, либо о наказании каком.

Гвендилена удивленно покачала головой.

– Да-да, – подтвердил Арн, – а девицы у нас сами себе женихов выбирают. Могут и пожить со всеми по очереди, тут уж кто больше приглянется. Хм, – солдат почесал кончик носа, – честно говоря, отвык уж я от такого безобразия. Почитай, тридцать лет на югах служу.

Тем временем отряд миновал Турский лес. Ничего страшного Гвендилена там не заметила – обычная чащоба, нехоженая и неуютная, с исковерканными буреломом стволами деревьев. Впрочем, вглубь леса они и не заходили: по словам Арна, всего в трех-четырех милях к востоку параллельно их пути шел Северный тракт, на который отряд в конце концов и должен был выйти, миновав охваченные войной графства.

Кто и с кем воевал, Гвендилена так и не поняла: Арн, пожимая плечами, коротко отвечал: «Все со всеми». Смута была вызвана нашествием каких-то страшных тварей из Гриммельнского леса. Твари нападали на людей далеко от этих мест, но, как только началось их нашествие, подняли головы многочисленные местные лорды, каждый из которых стремился поживиться за счет соседей. Некое подобие порядка поддерживалось только на землях могущественных властителей – во владениях Беркли и Ллевеллина, но вся прочая южная часть королевства полыхала огнем междоусобиц.

По мнению сотника Модрона, пробираться лесом было хоть и медленнее, но куда безопаснее. Под его началом находилась всего дюжина человек, и хотя такого количества опытных солдат более чем достаточно, чтобы не бояться нападения лесных разбойников, пусть даже и превосходящих отряд числом, остерегаться столкновения со свитами местных лордов все же стоило.

Еще опаснее, говорил Арн, бывшие наемники, гладды – те, которым по разным причинам перестали платить, иногда оттого, что их лорда убили, или он потерпел поражение, а иногда – просто от нехватки денег. Именно встреч с этим сбродом следовало избегать больше всего. Умеющие обращаться с оружием и привыкшие жить за счет войны, гладды сбивались в шайки, в основном мелкие, но изредка – очень большие, по сотне человек. И если при проходе через земли местных эорлинов нашитые на камзолах значки Великого Северного Лорда графа Тэлфрина сами по себе служили некоей гарантией безопасности, то для мародеров ни титул, ни имя господина не имели никакого значения.

– Но здесь уж нечего опасаться, – закончил Арн, – здесь до Лонхенбурга всего дней пять пути. Это уже королевский домен, и с гладдами тут разговор короток. Сегодня к вечеру выйдем на Северный тракт, а там прямая дорога до Килгеррана.

По лесу солдаты ехали гуськом. Впереди два брата-весельчака, Киан и Хуго, каждый ненамного старше самой Гвендилены, высокие светловолосые парни с вечными ухмылками на лицах. Кстати, один из них, Киан, в тот день в Хаврене первым откликнулся на призыв Арна «принести девчушке поесть что-нибудь». Добродушно улыбаясь, он поставил на стол перед девушкой кувшин с вином и протянул ей небольшую краюху хлеба, приговаривая:

– Кушай, рыжая, кушай. Слезами горю не поможешь…

– У них у самих две сестры есть, – пояснил ей позже Арн.

Есть тогда Гвендилена не стала, лишь сделала пару глотков вина.

Братья служили разведчиками и за своими шутливыми перебранками не забывали зорко посматривать по сторонам.

Следом ехал сотник Модрон, суровый мужчина, так ни разу и не заговоривший с Гвендиленой, хотя у нее сложилось стойкое ощущение, что он все видит и все подмечает.

Справа и слева по лесу шли еще двое; их лошадей на поводу вели позади отряда. Одного из них звали Трир – Гвендилена даже вздрогнула, когда услышала это имя. Правда, на ее мужа он не походил совершенно, а лицо у этого Трира было испещрено странными синими рисунками из точек и извилистых линий – как сказал Арн, он лет пять провел на галерах у Морского народа, а там принято таким образом себя украшать. Трир был тем самым солдатом, который в Хаврене первым поддержал Модрона.

Инбер, тот самый худосочный наемник с рыженькой бороденкой, всегда ехал сзади, и Гвендилена время от времени ловила на себе его недобрые взгляды, хотя после памятного столкновения с Арном он к ней не приближался.

Остальные были разные: разговорчивые и не очень, добродушные или хмурые, но ни от одного из них не исходило враждебности. Более того – Гвендилену как бы исподволь защищали и оберегали, приглашали посидеть вечерком у костра и завлекали во всяческие разговоры. Инбер, однако, сразу отходил в сторону, стоило ей появиться в кругу солдат. С характером мелким и раздражительным, он не пользовался особой любовью у своих товарищей, однако, судя по брошенным вскользь фразам, считался хорошим воякой, ловким и быстрым.

Киан и Хуго вдруг остановились, одновременно подняв вверх правые руки.

Лес кончился. Отряд оказался в небольшом осиновом подлеске, плавно переходившем в заросшее разнотравьем поле. Впереди, в полумиле, виднелось селение. Без единого дымка над домами, и без единого человека на улице. Солдаты переглянулись.

– Что за… – пробормотал Модрон. – Трир, проверь.

Кивнув, тот побежал через поле, слегка пригибаясь.

Арн повернулся к Гвендилене.

– Это деревня Лутдах, – негромко пояснил он. – Была цела и невредима, когда мы тут неделю назад проезжали.

Трир вернулся назад через полчаса. Его изрисованное узорами лицо стало хмурым и сосредоточенным.

– Живых нет, – бросил он, – на площади человек десять повешенных, а в домах народ убитый лежит. И дети, и женщины. Совсем недавно, самое большее – день.

– Мародеры?

– Не похоже. Цело все, не ограблено.

Модрон задумался.

– Может, дхарги? – тихо спросил Арн, подъехав чуть ближе, – их скарб человеческий не интересует.

Сотник пожал плечами.

– Кто знает… До Гриммельнского леса отсюда далековато будет.

– Зато до Черных гор рукой подать…

– Нет, не дхарги. – Трир отрицательно покачал головой. – Вы когда-нибудь слышали, чтобы эти твари людей вешали? Да и не заметил я там особых следов-то. Хотя… наспех глянул, конечно.

Чуть поколебавшись, Модрон махнул рукой. Солдаты, внимательно поглядывая по сторонам, двинулись следом.

Издали деревня Лутдах своими белеными стенами, увитыми виноградом, напоминала Хаврен, но потом стало ясно, что она больше Хаврена, не такая ухоженная и победнее. Дома тут были крыты соломой, на покосившихся плетнях висели старые горшки и сушились тряпки. Бесхозная свинья уныло рыла яму возле забора, но, заметив людей, с недовольным хрюканьем скрылась в проулке.

Гвендилена закрыла рот рукой, увидев, что творится на деревенской площади. На перекладине, установленной на двух высоких столбах, висели тела около дюжины человек, в разорванной одежде и с разверстыми ранами. На плечах повешенных и на самой перекладине сидела целая стая ворон, которые приветствовали незваных гостей хриплым карканьем.

Лошади фыркали, пятясь.

Двери небольшой часовни, очень старой, с полукруглым куполом, покрытом вензелями давно забытых письмен, были распахнуты настежь, а в проходе, в засохшей луже крови лежал еще один человек – судя по длинному одеянию, священник.

Лишь мельком глянув на виселицу, Модрон спрыгнул с коня и перевернул тело. Горло священника пересекала глубокая резаная рана.

– Осмотреть все! – скомандовал сотник. – Может, кто живой есть.

Ни слова не говоря, солдаты спешились и по одному разбрелись по деревне. На площади остались только сам Модрон и Арн с Гвендиленой.