Лесные духи - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 19

— Как ты много знаешь, Камыш! — поразилась Золотая Тень. — Мне бы всего этого ни в жизнь не запомнить. Ты, наверное, самый умный в племени?

У паренька от похвалы зардели уши. Правда, согласиться со званием самого умного ему не позволила честность. Все же большую часть мудрости о строении и устройстве окружающего мира он узнал от Беседующего-с-Небом. И еще кое-что от отца. Но пока он думал, что ответить, девочка успела задать новый вопрос:

— А почему Хозяин Реки не принес нам другой воды взамен пролитой?

— После того, как Пещерный Лев выбил у предка миску, вместо дружбы вражда у них началась, — пояснил Камыш. — Лев убежал на край мира и караулит там солнечную воду, чтобы Хозяин Реки не мог набрать снова и отнести своим детям. И чтобы никто другой тоже не смог этого сделать. Чтобы никто не стал сильнее его котят. Котята же без отца рассорились и разошлись в разные стороны. Поэтому саблезубые никогда не живут вместе, племенами, а ходят поодиночке. С тех самых пор все они ненавидят потомков Хозяина Реки лютой ненавистью и при встрече всегда пытаются убить. Помнишь, нас ведь Большой Кот тоже очень хотел растерзать! Целый день следом шел. Но духи нас от него уберегли.

— Ой, Камыш! — Золотая Тень испуганно закрыла рот ладошками. — А ведь духи нас все время берегут! И тогда, и сейчас. А мы им даже маленького святилища до сих пор не поставили! Вдруг они обидятся?

— Ничего страшного, — ответил паренек, хотя от подобного предположения у него по спине пополз неприятный холодок. — Мы же их постоянно благодарим! Вслух. Они же слышат. А святилище мы им поставим. Завтра же и поставим.

Верный своему слову, на рассвете Камыш отправился искать место для поклонения духам и, побродив вокруг холма, выбрал сосновый пень в рост человека и примерно в локоть толщиной. Священный предок из него должен был получиться внушительный, устойчивый — причем очень быстро. Долго не раздумывая, паренек вытянул из-за пояса свой любимый топорик и, подойдя к пню, быстрыми легкими ударами принялся сбивать кору. Собрал ее, отнес подальше в сторону, а затем коротким ножом стал вырезать на самом верху снежно-белой деревяшки глаза и нос. Сделав выемки глубиной в ноготь, он спустился к болотине, черпнул чуток темной грязи, вернулся, замазал дырочки. Лицо на пне сразу стало четким, как на тотеме в святилище племени: большие круглые глаза, полуовал носа.

— Получается! — обрадовался Камыш и, высунув от старания язык, сделал чуть ниже носа два длинных полуовала. — Есть, как настоящие!

Примерно так и выглядел дух, которому поклонялись мужчины в тайном святилище предка. Ну, разве что тот был старым, растрескавшимся и потемневшим от времени. Грубо очерченное лицо, торчащие из макушки щепы, длинные клыки. Этот же прямо светился на солнце своей новизной.

— Золотая Тень, иди сюда! — громко позвал паренек. — Теперь у нас есть свое святилище! То есть, у здешних духов.

Девочка не заставила себя ждать и почти сразу сбежала к нему с холма. Остановилась, глядя на ошкуренный пень.

— Ну как? — с нетерпением спросил ее мнения Камыш.

— Что? — не поняла Золотая Тень.

— Дух.

— Где?

— Да вот же! — ткнул пальцем в лицо с черными глазами и плоским носом паренек.

— А-а, — склонила голову набок девочка. — Большой… Это кто?

— Как кто? Дух!

— А какой дух? — наивно поинтересовалась Золотая Тень.

— Дух предка! — уверенно ответил Камыш. — Хозяина Реки. Он наш прародитель, он заботится о нас, помогает в охоте и остальных делах.

— А разве Строящие Запруды бывают такие длинные и тощие? — удивилась девочка. Она отлично знала, что называть их надо уважительно, но не своим именем. Слово «бобры» было запретным для людей племени. — Когда я их видела, они были очень упитанные и пузатые.

— Это… Он такой… Ну, так он выглядит, — смешался Камыш. Он ни разу в жизни не задумывался над тем, почему тотемный столб в святилище их племени именно столб, а не тот толстячок, которыми и бывают настоящие Строящие Запруды.

— Может, это хорек? — предположила Золотая Тень. — Хорьки, они как раз такие. Длинные и тощие.

— Это не хорек! — возмутился парень. — Это Хозяин Реки! Просто я его не доделал. Принесу глину, обложу пень, вот он и получится. Настоящий, толстый и мохнатый. Шерсть из иголок сделаю.

— А-а, — поняла Золотая Тень. — Да, это будет здорово. За такое святилище Первопредок будет очень благодарен.

Камыш с решительностью взялся за дело, за первый же вечер приволок к тотему целых три корзины глины — и понял, что сильно погорячился. Чтобы священный Первопредок выглядел упитанным, как настоящий Строитель Запруд, его следовало лепить не меньше, чем в полтора обхвата толщиной. Корзин для этого придется принести не три, и даже не десять — а просто несчитанное количество. Паренек загрустил, но вскоре нашел отличный выход: вместо глины от реки стал таскать к тотему грязь из болота. А чтобы она держалась — намешивал побольше нарезанной там же осоки и плетущихся вьюнков. Дело быстро пошло на лад, и уже на второй день изображение предка было готово. Хозяин Реки выглядел внушительно и очень натурально. Для большего сходства Камыш прилепил на животик две сложенные лапы, а резцы сделал из оленьих ребер, прилепив на грудь тотема ото рта вниз.

В этот раз он не торопился похвастаться успехом. Вернувшись к дому, Камыш солидно предупредил девочку:

— Нужно сплести венок и приготовить угощение предку. Завтра на рассвете мы совершим ему наше первое поклонение. Будь готова.

Золотая Тень вняла его серьезности и еще с вечера сплела длинную ленту из колокольчиков, васильков и лютиков — чтобы ее можно было обернуть вокруг тотема несколько раз. В качестве же угощения дети выбрали пару ломтей вяленого мяса.

В нетерпении Камыш еле дождался первых утренних лучей, чтобы похвалиться своим творением. Но когда по утренней росе дети спустились с холма к святилищу, оказалось, что влажная грязь заметно оплыла, и идол стал походить на большую глиняную грушу: тонкий верх и огромный широкий низ. Лапы бобра разошлись и свисали пришлепнутыми лопухами, клыки вылезли вперед, будто воткнутые хищником в грудь жертвы — и оставленные в ней.

— Это Хозяин Реки?! — округлила глаза Золотая Тень.

— Нет, подожди! Подожди! — кинулся Камыш спасать тотем. Широкими мазками он начал подгребать слишком влажную грязь снизу вверх, неосторожным движением утопил клыки где-то в глубине «бобриной» груди, окончательно размазал лапы по телу, понял, что не справляется и оглянулся: — Ты пока иди, проверь трутницу. Я сейчас.

После долгих мучений парень все же придумал, как спасти ситуацию. Нарезав тонких, в палец, веток, он со всех сторон навтыкал их в глину, чтобы придать ей жесткость, а на уровне груди несколько комельков оставил торчать на длину пальца — и закрепил лепные лапы на них.

«Кажется, получилось…» — решил он. Но, вернувшись через полдня, увидел, что «Хозяина Реки» опять медленно, но неуклонно превращается в «мудрую грушу». Скрипнув зубами, Камыш еще раз восстановил творение, обложил его хворостом и запалил, дабы обжечь глину. И наконец-то добился своего: тотем покрылся сухой прочной коркой. Вот только лапы во время обжига отвалились, их пришлось налеплять снова. Но на тот раз паренек не поленился и сходил за нормальной глиной к реке.

На рассвете дети предприняли еще одну попытку поклониться духу предка и…

— Подожди, Камыш, — не доходя до святилища, остановилась Золотая Тень. — Так это тотем нашего великого предка или великой Праматери?

Глина, пусть и самая хорошая, за ночь заметно сползла вниз по твердой обожженной корке, отчего лапы стали походить на два свисающих на груди мешочка. Животик тотема опять заметно подрос, зубы исчезли — в хлопотах Камыш про них просто забыл. Зато на голове идола подобно пряди волос развевался пук пожухлой травы, так и не пущенной им в дело.

— Это не… — начал было паренек, но вовремя осекся. Он сообразил, что если назвать тотем Хозяином Реки, то его переделку придется начинать с самого начала. — Это не Первопредок. Это Праматерь.