Лесные духи - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 12

Беседующий-с-Небом перекатился на живот, приподнялся на четвереньки, тряхнул головой. Дополз до воды и опустил лицо в воду. Поднял, пополоскал рот, сплюнул в сторону, опустил снова. Поднял, откинулся, сел на камни:

— Кто-то приходил? Здесь были духи?

— Да, — кивнул Черный Стриж. — Дух сказал, что тигр не тронул детей, что они не утонули и живы до сих пор. Но кто-то их забрал… Дух сказал: «Я».

— Значит, он их и забрал, — устало потер виски шаман. — Теперь понятно, куда они пропали и почему нет следов. Духи забрали их к себе, в свой мир. Забрали живыми, не причиняя боли и не убивая. Детям сейчас хорошо. Может быть, когда-нибудь мы их даже увидим. Но сейчас их нет. Их забрали духи.

— Вот оно как. — Черный Стриж надолго задумался, потом медленно кивнул: — Хорошо, что они все-таки живы. Но в мир духов нам пути нет. Горько мне, но придется возвращаться без них. Мне жаль, Вепрь. Жаль, Коршун. Надеюсь, духи будут милостивы к ним в своих землях. Спускайте лодки, братья. Плывем домой.

Зарубка шестая

На кусочке бересты появился вытянутый треугольник, а рядом две небольшие фигурки, напоминающие людей. Понять, что это — довольно просто. Это Дом в Мире Духов.

Стоило только Солнцу появится со стороны Утренних Вод, Камыш уже оказался около трутной ямы, скинул кору с песком, ткнул палкой в дымящиеся среди золы дырочки, поворошил в них берестой. И белесая ленточка тут же полыхнула ярким пламенем! Огонь у них был!

— Хорошее утро, Камыш. — Зевая, девочка старательно разлепляла то один, то другой глаз. — В этот раз тепло было, правда? Только на песке жестко. И холодом от него все же тянет.

— Сегодня к счастливым духам схожу, еще мха принесу, — пообещал паренек. — Снизу постелим.

— Нас, наверное, сегодня уже найдут, — мотнула головой девочка.

— Наверно, найдут, — согласился Камыш. — А если нет? На песке опять спать? Окажется не нужен — пусть останется. Ты пеки, я пока за камнеметалкой схожу.

Выбрав среди камней «топор», он спустился к самому озеру, нашел среди рощи высокую старую иву, срубил ветку в три пальца толщиной, подрезал на длину в полтора локтя, заровнял края. Вернувшись к «дому», среди осколков выбрал узкий и длинный, аккуратно расщепил ветку со стороны комля на глубину ладони.

— Что это, Камыш? — полюбопытствовала девочка.

— Не суй свой нос в тайны охотников, женщина! — вскинув подбородок, гордо и решительно осадил ее паренек.

— Очень надо! — хмыкнула она. — Я сама побольше тебя знаю! Вот, ешь. Твоя часть.

Возражать юной женщине не следовало. Кое в чем они бывают правы, эти женщины — когда говорят, что знают побольше сильных и смелых охотников. Ничего не поделаешь: их учит Праматерь Рода, а ее обряды — великая тайна даже для шамана.

Поэтому Камыш молча подкрепился последними корнями, что остались от его вчерашней добычи, подобрал ивовую палку, поднялся на ноги:

— Оставляю копье тебе, женщина. Следи за огнем.

— Да уж послежу, не бойся. — Золотая Тень отползла к ближней сосне, поправила ногу, все еще сильно опухшую и вдобавок начавшую темнеть. — Ты мне листья рогоза только принеси, что на прежнем месте остались. Мне самой не дойти.

— Хорошо, сейчас.

Выполнив просьбу спутницы, он ушел к озеру, на пляже подобрал три плоских камушка размером в половину кулака. Один втиснул в трещину на конце ветки, два других зажал в руке. И стал медленно, осторожно красться к заводи, с трудом сдерживая охотничий азарт.

Разумеется, как он ни старался — гуси заметили его издалека и бросились прочь от берега, шумно хлопая крыльями. Эти птицы известны как самые осторожные из всех. Однако, отплыв на десяток шагов, они успокоились и занялись своими делами, старательно процеживая клювом растущую в заводи траву. Десять шагов — большое расстояние. Пока враг подберется — не один раз улететь успеешь.

Но Камыш не был глупой лисицей или неуклюжим медведем. Он был охотником из племени Хозяина Реки. Мальчик выбрал самую упитанную птицу в стае, поднял палку, плавно отвел за спину и быстрым движением разрезал воздух. В самый последний момент, когда палка уже почти остановилась — голыш выскользнул из тугой щели, стремительной ласточкой чиркнул в воздухе и ударил выбранную добычу прямо в бок!

Гусь забился, описывая круги по воде, а Камыш с радостным криком перемахнул через прибрежный рогоз, бухнулся в воду и быстро поплыл к добыче.

Не зря, совсем не зря он вместе с другими мальчишками с самого детства играл с камнеметалками! Ведь камень, брошенный рукой, летит даже ближе, чем копье, ударяет слабо, и им почти невозможно подбить добычу. Камнеметалка же швыряет камни втрое дальше — так далеко, что большинство зверей без опаски подпускают охотников на это расстояние. И бьет камнеметалка с такой силой, что вполне можно отпугнуть волка или оглушить небольшого зверька.

«Сегодня пируем! — с гордостью подумал он, хватая подбитого гуся. — То-то Золотая Тень удивится. Будет знать, какой охотник с нею рядом! Это ей не травку жевать. Это настоящая еда. Я стал охотником! Стал!»

Настоящий мужчина всегда и досыта кормит женщин и детей, это дело обыденное. Потому Камыш решил не особо хвастаться удачей. Пусть Золотая Тень думает, что поймать гуся для него — сущий пустяк. Поднявшись на холм, он зашел к девочке со стороны спины и, проходя мимо, небрежно уронил увесистую птицу возле ее ног:

— Вот, сегодня я решил поесть гусятины.

— Вот это да!!! — восторженно округлила глаза Золотая Тень. — Какой огромный! Он же с меня размером!

— А ты знаешь, как он бился?! — не утерпев, все же начал хвастаться Камыш. — Я его схватил, а он меня таскать начал по всей заводи! Чуть в траве не запутал. И по голове, по голове клювом! Шишки, наверное, будут. Но я тут изловчился, поймал за этот самый клюв-то. Тут-то он и выдохся!

— Перья, перья какие длинные! Можно я их выдерну?

— Конечно, бери, — небрежно разрешил Камыш. — Я их могу добыть сколько угодно.

— А это тебе. Вот, бери, чтобы за каждым камушком не бегать. Все ноги, верно, истоптал.

Девочка протянула ему сплетенную из листьев рогоза сумку. Плоскую, чтобы удобно носить на боку или за спиной, и вместительную. Половина гуся влезет точно. Или утка целиком.

— Прости, ручку на плечо сделать было не из чего. Листья кончились, камыш ломкий. А больше ничего нет. Лютиков можешь нарезать, они длинные и крепкие.

— Здорово! — настал черед удивляться Камышу. — Как ты смогла так быстро ее сделать?

— Я же женщина, — с явной гордостью напомнила девочка. — Я могу сплести все, что хочешь, из ничего. Слушай, а глины ты нигде здесь не видел? Птицу без глины не приготовить. В листья такую большую не завернуть. В огне лопухи прогорят, а над углями — гусь не пропечется.

— У заводи поищу. Там под ногами что-то чавкало. Может, и найду.

Камыш, присев, переложил осколки кремня в свою новую сумку.

Хорошей, плотной глины пареньку добыть не удалось — но собранная на берегу залива подсохшая грязь все-таки лепилась, а потому он черпнул ее две полные горсти, отнес на холм, а затем, предоставив маленькой женщине разбираться с едой, отправился в сырой осинник заготавливать слеги: прямые палки толщиной в руку и длиной в полтора своих роста.

Потомки Хозяина Реки от поколения к поколению строили свои дома по примеру далекого предка: рыли в плотном суглинке обитаемого холма яму глубиной и шириной в рост человека и три роста в длину. На всю длину этой ямы клали прямой еловый ствол и накидывали от края к середине тонкие слеги, которые заплетали лозой, замазывали глиной и стелили сверху толстые пучки камыша или травы в несколько слоев. Некоторые из самых умелых охотников даже закрывали крышу шкурами добытых зверей — но все знали, что под травяной кровлей намного теплее, а потому подобной роскошью не увлекались. Шкуры вешали только на входе, в два или три полога. Вход делался с одной, узкой стороны дома, с другой в стене рылся очаг, к которому сверху продалбливалось отверстие для выхода дыма. Рядом обычно устраивали трутную яму.