Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Тартюф

Мольер Жан-Батист

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Тартюф - Мольер Жан-Батист - Страница 4

Изменить размер шрифта:

Оргон

Ах, бедный!

Дорина

Но теперь окрепла и она,

И я бегу скорей, чтоб ей сказать два слова

О том, как рады вы, что барыня здорова.

Явление VI

Клеант, Оргон

Клеант

Она же вам в глаза смеется, милый зять!

И, не желая вас нисколько раздражать,

Я прямо вам скажу, что это по заслугам.

Ну, позволительно ль страдать таким недугом?

Ведь не сидит же в нем и вправду колдовство,

Что вы все на земле забыли для него,

Что, дав ему у вас разжиться на покое,

Вы собираетесь…

Оргон

Нет, это все пустое.

Да вы его к тому ж не знаете совсем.

Клеант

Допустим, я его не знаю, но затем,

Чтоб человека знать, мне кажется, едва ли…

Оргон

Ах, шурин, если б вы и впрямь его узнали,

Вы в восхищении остались бы навек!

Вот это человек… Ну, словом… человек!

Кто следует ему, вкушает мир блаженный,

И мерзость для него все твари во вселенной.

Я стал совсем другим от этих с ним бесед:

Отныне у меня привязанностей нет,

И я уже ничем не дорожу на свете;

Пусть у меня умрут брат, мать, жена и дети,

Я этим огорчусь вот столько, ей-же-ей!

Клеант

Я человечнее не слыхивал речей.

Оргон

Ах, если б так, как мне, его пришлось вам встретить,

Вы не могли б его любовью не отметить!

Он в церковь приходил вседневно, тих, смирен,

Молился близ меня и не вставал с колен.

Все в храме на него взирали с изумленьем – —

Таким он пламенным объят был исступленьем;

Он простирался ниц и воздыхал в тиши

И землю лобызал от полноты души;

Когда я выходил, он поспешал ко входу,

Чтоб своеручно мне подать святую воду.

Из уст его слуги, который был, как он,

Узнав, кто он такой, что он всего лишен,

Я стал его кой-чем дарить; но каждократно

Меня он умолял частицу взять обратно.

"Нет, – говорил он, – нет, я взял бы разве треть;

Не стою я того, чтобы меня жалеть".

Когда ему на то я отвечал отказом,

Он тут же к нищим шел и раздавал все разом.

Тогда, вняв небесам, его к себе я ввел,

И с той поры мой дом поистине процвел.

Здесь он за всем следит, и я доволен очень,

Что и моей женой он кровно озабочен:

Он бережет ее от недостойных глаз

Ревнивее, чем я, по крайности в шесть раз.

Но до чего свое он простирает рвенье!

Себе он сущий вздор вменяет в преступленье,

О всяком пустяке печалясь и скорбя.

Так, например, на днях он упрекал себя

За то, что изловил блоху, когда молился,

И, щелкая ее, не в меру горячился.

Клеант

Да вы с ума сошли, ей-богу, мой родной!

Или вы попросту смеетесь надо мной?

Вы полагаете, что этаким безумством…

Оргон

Мой шурин, ваш ответ проникнут вольнодумством;

Оно и вообще в душе сидит у вас;

И, как я вам уже предсказывал не раз,

Вы на себя еще накличете напасти.

Клеант

Так разглагольствуют все люди вашей масти:

Вам нужно лишь таких, как сами вы, слепцов,

И вольнодумец тот, кто зрением здоров;

А кто гнушается ужимок лицемерья,

Тот подает пример кощунства и безверья.

Оставьте! Ваших слов не испугаюсь я;

Я смело говорю, и небо мне судья.

Меня не проведет какой-нибудь кривляка.

Притворный праведник – что показной вояка;

И как не видим мы, чтоб, выходя на бой,

Прямой храбрец шумел, гордясь самим собой,

Так истый праведник, чья жизнь примерна, тоже

Не тот, кто напоказ гуляет с постной рожей.

Как? Неужели вы не видите того,

Где благочестие и где лишь ханжество?

Ужель вы мерите их мерою единой,

Как подлинным лицом, пленяетесь личиной,

Чистосердечие отождествив с игрой,

Смешав действительность с обманчивой марой,

Не отличая плоть от оболочки лживой

И полноценную монету от фальшивой?

Как странно, право же, устроен человек!

Естественным его не видим мы вовек,

Пределы разума ему тесней темницы,

Он силится во всем переступать границы,

И наилучшие из всех своих даров

Преувеличеньем он исказить готов.

Все это просто так вы к сведенью примите.

Оргон

Еще бы! Ведь вы всех ученых знаменитей:

Познанья всей земли ваш разум совместил;

Вы наших дней мудрец, светило из светил,

Оракул и Катон, единый на примете,

И с вами коль сравнить, все дураки на свете.

Клеант

Нет, я ученостью отнюдь не знаменит,

Познаний всей земли мой разум не хранит.

Но если то назвать наукою возможно,

Умею отличить, что истинно, что ложно.

И как, по-моему, из всех героев тот

Достойнее хвалы, кто праведно живет,

И нет возвышенней и чище поученья,

Чем подлинный огонь спасительного рвенья, —

Так ничего гнусней и мерзостнее нет,

Чем рвенья ложного поддельно яркий цвет,

Чем эти ловкачи, продажные святоши,

Которые, наряд напялив скомороший,

Играют, не страшась на свете ничего,

Тем, что для смертного священнее всего;

Чем люди, полные своекорыстным жаром,

Которые, кормясь молитвой, как товаром,

И славу и почет купить себе хотят

Ценой умильных глаз и вздохов напрокат;

Чем люди, говорю, которые со страстью

Небесною стезей бегут к земному счастью,

Канючат каждый день, взор возведя горе,

К пустынножительству взывают при дворе,

Умеют святостью прикрыть свои пороки,

Проворны, мстительны, бессовестны, жестоки

И, чтобы погубить другого, рады вплесть

Небесный промысел в свою слепую месть;

Тем боле страшные в пылу неукротимом,

Что борются они оружьем, всеми чтимым,

Что их неистовство, дабы сердца привлечь,

Для злодеяния берет священный меч.

Они немалую посеяли заразу;

Но истый праведник распознается сразу.

И в наши времена, мой зять, святых сердец

Нам явлен не один высокий образец:

Возьмите Прокла вы, возьмите вы Клитандра,

Оронта, Горгия, Даманта, Периандра – —

За ними этот сан мы все признать должны;

При всех достоинствах, они не хвастуны,

И в чванстве их никто не обвинит, конечно;

Их благочестие терпимо, человечно;

Они своим судом не судят наших дел,

Блюдя смирению положенный предел,

И, гордые слова оставив лицемерам,

Нас научают жить делами и примером.

Душа их не кипит пред кажущимся злом,

Они всегда склонны найти добро в другом;

Коварство, происки не встретят в них оплота;

Для них достойно жить – единая забота;

Они на грешника не злобны никогда,

Единственно к греху пылает в них вражда,

И угрожать они не станут небесами

Мрачней, чем небеса того желают сами.

Вот это люди, вот как надо поступать,

Вот нам с кого пример необходимо брать!

По правде, ваш жилец не этого разбора.

Вы очень искренне пленились им, нет спора;

Но и не золото слепит нас иногда.