Русский эксперимент - Зиновьев Александр Александрович - Страница 103

Прибегая к другому образному сравнению, горбачевское руководство оказалось подобным обезумевшему капитану, который направил свой корабль в минуту опасности на гибельные рифы.

Но самый страшный результат того, что произошло после 1985 года в нашей стране, это — моральное, психологическое и идейное разложение основного населения страны. Люди уже не могут сознаться в том, что совершили эпохальную глупость, добровольно поддавшись влиянию реформаторов и их западных наставников. Теперь они в отчаянии от того, что произошло. Но в России просто нет авторитетных для них сил и вождей, которые могли бы указать им приемлемый выход из катастрофического положения и за которыми они могли бы пойти.

Новые коммунисты

Писателя не удивило и не опечалило то, что его бойкотировали писательские и научные круги, «демократическая» и правительственная пресса, националисты и т.п. Но невнимание со стороны коммунистов его вначале озадачило. Вся его прошлая деятельность по критике коммунизма теперь выглядит скорее как защита его и именно так интерпретируется. Так что дело не в этом. Еще в доперестроечные годы в одной коммунистической газете о нем писали, что его критика коммунизма неприемлема для антикоммунистов и воспринимается ими как скрытая апологетика коммунизма, а его защита коммунизма неприемлема для коммунистов и воспринимается ими как скрытый антикоммунизм. Возможно, нечто подобное имело место и в России. Но теперь, когда коммунисты должны были бы дорожить каждым добрым словом в адрес коммунизма, невнимание к человеку, который первым провозгласил, что коммунистический период был вершиной русской истории, и не уставал подчеркивать это, казалось по меньшей мере странным. Теперь, познакомившись лучше с положением в России и с состоянием коммунистической оппозиции, он понял, что на иное отношение к себе он и не мог рассчитывать. Он был чужим, непонятным и даже опасным для всех тех, кто сегодня по тем или иным причинам считал себя коммунистом и объявлял себя таковым публично.

Его пребывание в Москве приближалось к концу, когда он получил приглашение выступить в «Союзе Новых Коммунистов». Этот «Союз» недавно появился с целью изучения истории коммунистического движения, марксизма-ленинизма и опыта коммунистических стран. Члены «Союза» — в основном молодые люди. О Писателе кое-что слыхали, но сочинений его не читали. Писатель, конечно, согласился.

На встречу пришло человек пятьдесят. Открыл встречу молодой человек, представившийся как секретарь «Союза». Рассказал кратко биографию Писателя, перепутав даты, факты и идеи. Писатель не стал поправлять, дабы не терять время и не вносить ненужную полемичность.

Писатель много лет не испытывал такого волнения, как в этот момент. Может быть вся его жизнь предназначалась именно для него?! Он долго не мог начать речь. К горлу подкатывал ком. Собравшиеся почувствовали это. Наступила мертвая тишина. Как на похоронах, — подумал он. И в первый раз за много лет произнес слово, которое было символом нового общества, а теперь оказалось забытым и осмеянным, как и все то хорошее, что дало людям это общество: «Товарищи!»

Коммунизм умер — да здравствует коммунизм!

Коммунистический социальный строй в России (реальный коммунизм) разрушен, это теперь неоспоримый факт. Конечно, какие-то его черты и обломки сохранились. Они еще долго будут сохраняться, может быть вечно. Но реальный коммунизм как целостный социальный организм разрушен. Разрушены все его основы — коммунистическая организация первичных коллективов, система государственности, партия как основа и ядро государственности, идеологический механизм, общественное сознание, система ценностей, система воспитания и образования, система социальных гарантий и прав. Наступила посткоммунистическая эпоха, о которой мечтали антикоммунисты всех сортов, стран и народов в течение семидесяти лет советской, коммунистической истории. Естественно, возникает вопрос о судьбе коммунистических идеалов и их носителей-коммунистов.

Как известно, многие западные партии отреклись от названия коммунистических и от самих коммунистических идеалов, мотивируя это конкретными условиями их жизнедеятельности. Аналогичное явление имеет место в России. А число людей, отрекшихся от звания коммунистов, не счесть. Но ссылка на условия тут лишена смысла. Она лишь маскирует факт капитуляции и предательства, в лучшем случае приспособленчества. Идеи коммунистического общества (коммунистические идеалы) возникли задолго до марксизма и тем более до возникновения реальных коммунистических стран. Они в той или иной форме существовали и независимо от них. И будут возникать вновь и вновь в будущем. Они суть именно идеалы. Ни от каких конкретных условий и изменения этих условий их содержание не зависит. От конкретных исторических условий зависит их появление на арене истории, распространение, влияние, затухание, забвение. От конкретных условий зависит то, какие пути выбирают те или иные люди, чтобы добиться их реализации. Но сами по себе они не конъюнктурны, не приспосабливаются к обстоятельствам.

Идеи коммунизма как идеал будущего общества благополучия и справедливости для широких слоев населения, в особенности низших, а также как цель в жизнедеятельности каких-то категорий людей не могут быть истреблены, вычеркнуты из сознания и памяти человечества полностью. Они под другими названиями и в других формах живут и в странах Запада, не говоря уж о странах бывшего Третьего мира. Они возрождаются вновь и вновь в составе программ и лозунгов различных некоммунистических организаций и движений, включая даже религиозные. До тех пор, пока остается массовая нищета, безработица, вопиющее материальное неравенство, социальная необеспеченность, страх будущего, угнетение одних людей другими, насилие и прочие язвы современного общества, нельзя быть уверенным в том, что коммунистическое движение вновь не станет на свои собственные ноги и вновь не заявит претензии на переустройство мира.

В нынешнем посткоммунистическом российском обществе никто не принуждает граждан принимать коммунистические идеалы: Наоборот, эти идеалы всячески дискредитируются. На коммунизм сваливают всю совокупность зол, в которых он неповинен. У коммунизма отнимают все то, что он внес позитивного в жизнь человечества. Принятие идеалов коммунизма есть дело сугубо личное и добровольное. Коммунистом в этих условиях может считаться лишь человек, который принимает эти идеалы и делает своей жизненной задачей участие в борьбе за их осуществление. Причем, он должен делать это бескорыстно, без карьеристических расчетов, с готовностью пойти на жертвы ради коммунистических идеалов, короче говоря — как идеалистический, романтический и психологический коммунист. Лишь организация из таких (скажем, настоящих, подлинных) коммунистов в современную посткоммунистическую эпоху может считаться коммунистической в строгом смысле слова. Вот таким настоящим коммунистам обращаю я мои слова.

Вы знаете, чего это стоило заявлять о себе как о коммунисте и о своей партии как о коммунистической в условиях, когда эта партия была правящей. Но надо иметь мужество заявлять о себе как о коммунисте и о своей партии как о коммунистической в условиях буйства антикоммунизма, массированной травли всего, что так или иначе связано с коммунизмом. Отрекаться в этих условиях от слов «коммунист» и «коммунистический» — значит капитулировать перед всеобщей эпидемией антикоммунизма. Тут речь идет о великих исторических символах. Эти символы есть историческая реальность — мы живем в цивилизации, в которой символы порою играют более важную роль, чем эмпирически ощутимые вещи и события. Жертвовать этими символами в угоду преходящей конъюнктуре и в порядке уступки ликующему антикоммунизму по меньшей мере постыдно. Но столь же постыдно использовать исторический смысл этих символов, не будучи коммунистами на самом деле. Впрочем, это явление скоро исчезнет, надо полагать, так как липовые коммунисты перелицуются в более подходящие словесные одежды.