Полосатый рейс - Могилевский Максим - Страница 38

Если звери все будут делать без сучка без задоринки, зрителям начнет казаться, что дрессировка — простое дело, и это нанесет урон образу укротителя — человека смелого, героического, бесстрашного. Поэтому многие дрессировщики специально репетируют сцены сопротивления, когда звери рычат, бросаются, замахиваются лапой. Из них словно выуживают их дикость и свирепость, заставляя играть роль зверя.

Такая игра, конечно, очень рискованна. Чувство меры зверю несвойственно, он легко заигрывается и, перевозбудившись, может броситься по-настоящему. Дрессировщик поэтому должен соблюдать двойное чувство меры — и за себя, и за зверя — и уметь точно держать безопасную дистанцию.

Речь не идет о таких случаях, когда дрессировщики специально и подчеркнуто играют на нервах зрителей. Чувство меры для укротителя — вещь совершенно необходимая.

У знаменитого Тогаре была в репертуаре сценка, когда тигр, якобы отказавшийся исполнять трюк, начинал наступать на дрессировщика. Зрители, видевшие этот номер впервые, впадали в панику. Однако тигр, подкравшись наконец к дрессировщику, не кидался на него, а спокойно замирал возле его ног. Со времен Тогаре этот трюк не дает покоя многим укротителям, пытающимся обучить этому своих тигров. Некоторым удается, но видно, что зверь делает все «по обязанности». У Тогаре тигр, без сомнения, исполнял этот трюк по собственной инициативе.

У дрессировщика Александрова-Федотова была похожая сценка — «Гипноз». Этот трюк «подсказал» ему тигр по имени Акбар. Однажды, отказавшись подчиниться, Акбар встал на дыбы и подался назад, переступив несколько раз. Заметив это, дрессировщик попытался закрепить у зверя этот навык, а потом придумал интересное оформление трюка. В результате получилось вот что. После «ковра» все тигры уходили, а Акбар «отказывался». Под нажимом дрессировщика он направлялся к выходу, вдруг разворачивался и начинал наступать, прижимая укротителя к решетке. Тот сперва вроде бы терялся, но затем, опомнившись, поднимал руки и, словно гипнотизируя зверя, заставлял его отступить. Потом взмахом руки дрессировщик поднимал тигра на задние лапы и вот так, стоймя, заставлял пройти задом через весь манеж…

Конечно, среди зрителей попадаются любители острых ощущений. Таким людям нравятся драматические ситуации, проще говоря, когда зверь нападает на дрессировщика. Смотреть на подобное кровавое побоище — это отклонение от нормы. Но вот посмотреть на дерущихся или играющих тигров жутко интересно всем. Ведь зверь тогда сразу проявляет себя со многих сторон, будто на воле.

Неудивительно, что выступления Назаровой, у которой тигры играют на арене, словно котята, пользовались таким успехом. То свирепые, то мирные, звери всегда ласковы с Маргаритой. А нападение тигра и борьба с ним врукопашную — это предел всех желаний. Тигры Назаровой были на любой вкус.

Риск — непременное условие профессии дрессировщика, и необходимо уметь определять меру, чтобы не было смакования, но и равнодушия тоже. И поэтому нет ничего лучше, чем когда зверь играет роль зверя.

Именно по этой причине сейчас не пользуются успехом номера со львами. Львы хорошо размножаются в неволе, и почти все их группы составлены из зверей, чьи предки были отловлены давным-давно. Но лев, в отличие от тигра и леопарда, сам по себе существо инертное и ленивое, редко склонное к излишней импульсивности. А львы, родившиеся в неволе в тридцатом — сороковом поколении, вообще утрачивают свою хищную суть, становятся почти домашними животными. На арене они и сами дремлют, и на зрителей сон наводят. (Это не значит, что с такими «одомашненными» зверями безопасно . работать. И среди них попадаются такие, что в свирепости не уступают диким.)

Не каждый дрессировщик может отрепетировать по-настоящему интересные, но выглядящие опасными сцены. Но иногда репетировать и не приходится. Для дрессировщика важно использовать то, что подсказывают сами звери, а потом направлять их свирепость в нужное русло. Любые естественные проявления звериной натуры впечатляют зрителя не меньше, чем сложный отрепетированный трюк.

Вот простой пример. Идет номер Ирины Николаевны Бугримовой. На арене и в зале спокойствие. Львы и львицы один за другим исполняют положенные трюки. С внешней стороны решетки подходит фотокорреспондент и нацеливается своим аппаратом. И вдруг одна из львиц прямо с тумбы бросается на решетку! Фотограф едва успевает отскочить и, не удержавшись, падает. А львица по команде Бугримовой уже возвращается на место.

Эпизод краткий, зато как встряхивает зрителей! Они уже привыкли к послушанию львов, а это нападение заставляет их взглянуть на арену трезво. Женщина в клетке с такими страшными хищниками, готовыми растерзать любого — кроме нее! Зрители снова восторгаются мужеством укротительницы и снова испытывают тревогу за нее.

Самое интересное, что Бугримова этому трюку львицу не учила, а просто использовала ее хищные наклонности.

Львица Наташа была очень экспансивной и агрессивной особой — своеобразный аналог тигрицы Байкалочки. Однажды на гастролях в Берлине во время репетиции она подстерегла и поймала за руку фотокорреспондента, неосторожно приблизившегося к решетке. Рядом, по счастью, оказалось несколько униформистов, которые сразу же оттащили его. Он отделался разорванным рукавом и легко раненной рукой. Но это еще полбеды. Действия такого рода вошли у Наташи в привычку. На ее клетку-вагончик пришлось набрасывать дополнительную сетку — она стала ловить даже зазевавшихся служителей цирка. А находясь на арене, все время следила — не удастся ли опять схватить кого-нибудь? Бугримова никак не могла ее от этого отучить, но ей пришла в голову удачная мысль: превратить эти хищные порывы львицы в трюк.

С тех пор на каждом представлении к решетке снаружи подходил «фотограф» — «артист — „подсадка“, как говорят в цирке. Наташа бросалась на него, тот шарахался, падал и вскакивал. Зрители хохотали и впечатлялись — даже те, кто понимал, что фотограф подставной. Поскольку каждый раз во время номера все повторялось, Наташа, без сомнения, тоже понимала, что это только игра. Но принимала ее. То ли она каждый раз надеялась, что в этот раз ей больше повезет, то ли просто не хотела упустить приятную возможность напугать человека до полусмерти. В любом случае роль свою она играла хорошо.

У Маргариты Назаровой были совсем другие задачи. Она никогда не вызывала у зрителей тревожного, напряженного состояния — все и так понимали, что ее выступления от начала до конца сопряжены с большой опасностью. Напротив, она демонстрировала, каким ручным может стать тигр, этот самый грозный из всех зверей. Ее коронные номера: «ковер», захват руки, водное поло, катание верхом и даже борьба с тигром — все были направлены именно на это. Показать доверие между человеком и зверем!

С первых своих шагов на манеже Назарова придавала большое значение тому, как воздействуют на зрителей манера ее выступлений, костюм, жесты. Она уделяла много времени отработке движений, интонаций своих команд. Мягкая улыбка, ласковый разговор с заупрямившимся хищником — все это привлекало к ней и зверей и зрителей.

Рита всегда держалась на манеже так, словно просто играла со своими полосатыми друзьями. Весь ее номер был пронизан легкой бравурной музыкой, шнайдеровским юмором, смешными сценками, выявляющими характер и способности каждого зверя. Свежесть, легкость и артистичность — вот что отличало Назарову.

Движения Риты были пластичны, жесты скупы. Она двигалась на манеже в определенном ритме, но эта ритмичность была естественна. Она владела богатством интонаций — от ласковых и нежных до повелительных и строгих, и звери отлично разбирались в их тонкостях. Все это, считала она, является необходимым оформлением номера.

Грация и красота дрессировщицы и ее питомцев вдохновили побывавшего на представлении скульптора Евгению Гатилову на создание их образов в фарфоре. Назарова согласилась позировать и, несмотря на занятость, каждый день выкраивала несколько часов, чтобы ездить в мастерскую. Сложнее было с Пуршем — возить его с собой каждый день Маргарита не могла. Честно говоря, Гатилова не особенно настаивала, ибо тигр в художественной мастерской — это все равно что слон в посудной лавке. Зато она сама часто бывала в цирке и лепила Пурша с натуры. Маргарита специально заставляла его «позировать» — прохаживаться взад-вперед вдоль решетки.