Тест на верность - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 19

— Нас с собаками туда не пустят. Тем более с такими грязными.

— Н-да… Придумаем что-нибудь.

Под словами «придумаем что-нибудь» подразумевалось, что я буду стоять с двумя собаками у входа в торговый центр, а Ахмед пойдет в магазин за булочками. А все потому, что я отказалась брать у него деньги, обещая расплатиться своими. Мартин топтался с одной стороны, Малыш — с другой, а я пританцовывала от холода — кроссовки немного протекли, и из-за этого ноги мерзли. Надо доставать зимние сапоги. Они у меня клёвые, фирменные. В них и на морозе не холодно.

Прошло минут пятнадцать, а Ахмед так и не появился. Мы уже играли с собаками в «Наступалки»: я пыталась «наступить» им на лапы, они не давали мне этого сделать, убирали их, покусывали меня за кроссовки и смешно поскуливали-потявкивали. Нос и щеки все сильнее начинало щипать морозом, изо рта пошел пар. Как бы пит не простудился, он же без моего свитера гуляет. Да и Мартин, должно быть, промок, Малыш всего его извозил.

— Где же твой хозяин, а? — требовала я ответа у добермана. — Что же он нас совсем не любит, а? Холодно же как, а…

В дверях появился Ахмед с пакетом и кульком, который он нежно прижимал к груди. За ним шла женщина и девочка лет шести.

— Мартин, — позвал пса. Доберман радостно затанцевал и дернул к хозяину. Я отпустила поводок. Малыш повернулся на голос, завилял хвостом.

— Мама! — донеслось до моего слуха. Краем глаза я заметила, что ребенок показывает на нас пальцем.

И тут Малыш взвизгнул и рванул к женщине. Да с такой силой, что вырвал поводок. Я поскользнулась и рухнула в лужу на живот, пронзительно крича всего одно слово:

— СТОЯТЬ!!!

Женщина и девочка замерли. Мать как-то нелепо попыталась прикрыть ребенка пакетом. В моей голове мелькали картинки, как собака бросается на них, рвет и кусает. Я мгновенно вспомнила, что питбуля невозможно оттащить, что его челюсти способны запросто перекусить тонкие кости девочки.

— СТОЯТЬ!!! — орал Ахмед, метнувшись в сторону, стараясь перехватить собаку и не дать добраться до перепуганных людей. Малыш ловко проскочил между ним и дверью. И… прыгнул на женщину.

Я зажмурилась на мгновение, понимая, что это конец… Укусы этой собаки могут быть смертельными. Мы не сможем его ни оттащить, ни отогнать. Пронзительный, истошный вопль привел меня в чувства. Я, как пружина, подорвалась с земли и в несколько шагов оказалась рядом с собакой, готовая отбивать женщину и ребенка ценой собственного здоровья и, возможно, жизни.

Они плакали. Малыш орал в голос, неистово крутил хвостом, извивался всем телом и лез лизаться. Девчонка повисла у него на шее, едва ли не легла на спину, тыкалась лицом в открытую пасть, стараясь поцеловать в щеку. Женщина пыталась поймать голову собаки. Когда это у нее получалось, она расцеловывала широкий лоб и черный нос и рыдала. Пакет валялся на полу в грязи. Из него выкатился багет и кусок сыра.

— Сэм, Сэм, Сэмушка, — приговаривала она.

От звука собственного имени Малыш впадал в экстаз и начинал верещать еще громче, рискуя вывалиться из собственной шкурки.

Я растерянно посмотрела на Ахмеда. Тот тоже стоял без кулька и пакета (они валялись на полу у камеры хранения). В руках сжимал конец поводка, с которого капала снежно-песочная жижа. Мартин скакал вокруг и звонко лаял, радуясь новой прикольной игре. Люди старательно нас обходили.

— Отлично выглядишь, — улыбнулся мне Ахмед и поднял большой палец вверх.

С меня текла грязь от самого подбородка. Я расхохоталась, а по щекам быстро бежали слезы.

Собаку удалось успокоить только минут через десять. Сэм натурально сходил с ума. Он, как ненормальный, нарезал вокруг нас круги, скакал, гавкал и пытался запрыгнуть на Алену — так представилась женщина. К нему лез Мартин, заигрывал, но тот лишь огрызался и продолжал беситься дальше. Мы отошли подальше от входа, чтобы не пугать прохожих, предоставив ему возможность справиться с собственными эмоциями.

— Я прошу вас, — умоляюще произнесла Алена. — Мы приготовили деньги… вознаграждение… У меня с собой нет, давайте зайдем к нам. Мы вон в том доме живем. — Она махнула на высотку. — Я вас чаем угощу. Вы же совсем промокли. Пожалуйста, пойдемте к нам.

— Мне не нужны деньги, — улыбалась я. — Просто, понимаете, у меня тоже собака… пекинес… Лорд… Если бы он потерялся, я бы была счастлива узнать, что кто-то добрый помог ему. Простите, мне правда не нужны деньги.

— Но вы же понесли расходы! — не сдавалась она.

— Да какие там расходы? Мы кормили Малыша всем этажом. Гуляли с ним тоже всем этажом. Поводок и ошейник притащил брат из ветклиники. Я так рада, что мы вас нашли.

— Мы заклеили весь район объявлениями. Все зоомагазины обошли… Мы искали его. Спрашивали у собачников. Вечерами гуляли по улицам, в надежде увидеть. Звали постоянно. — Алена снова заплакала. — Маша так расстроилась. Ведь Сэмушка нам за няньку был. Дочь на него можно было оставить. Я иногда даже во двор ее выводила, говорила ему, чтобы охранял, а сама делами бежала заниматься. Знала, что никто Машу не обидит, Сэм никого к ней не подпустит и не даст уйти с площадки. Он у нас ведь все понимает, как человек. Он выкормыш.

Я вопросительно взглянула на Ахмеда.

— А почему? — нахмурился он.

— Его мать умерла — то ли не разродилась, то ли внутреннее кровотечение, я не знаю. Сосед по даче пытался спасти щенков, кормил их каждые два часа. Но его в командировку срочно послали — тут или убивать их, или кому-то отдавать. Мы и взяли. Им тогда всего пять дней было. Один совсем слабый был, умер на следующий день, а второго вот выкормили. Сэм для нас как член семьи.

— Как он потерялся? — спросила я.

— Муж пошел друга провожать к метро. А вернулся без собаки. Мы кинулись искать, но… Говорит, что оставил около магазина, пива им захотелось. Вышел, посадил друга в маршрутку и вспомнил про Сэма.

— Его увели, судя по всему, а потом он вырвался и убежал, — авторитетно сказал Ахмед. — На нем не было ошейника, и он топтался у магазина.

— Да, видимо, ждал хозяина, — поддакнула я. — Продавец говорила, что он там несколько часов крутился.

Она неожиданно резко села. Сэм тут же подбежал к ней и ткнулся носом в ладони. Алена что-то шептала ему в ухо, он повиливал хвостом. Казалось, что собака на самом деле понимает, что ему говорят.

— Пожалуйста, зайдемте к нам. Право слово, мне так неловко. Вы же промокли из-за нас.

— Нет-нет. Мама не знает, куда я ушла, а время уже позднее. Мы лучше пойдем, — отнекивалась я.

— Да, лучше пойдем.

— Возьмите деньги на такси. Пожалуйста, возьмите.

— У меня есть, — улыбался Ахмед. — Не теряйтесь больше. — Он присел перед Сэмом. — Ну, брат, давай лапу. — Собака тут же водрузила грязную конечность в раскрытую ладонь. — Веди себя хорошо и слушайся. Я рад за тебя.

— Сэмми, скажи спасибо, — попросила Алена.

Сэм дважды гавкнул. Мы рассмеялись.

Я обняла его, крепко-крепко прижала к себе:

— Малыш, ты самый лучший питбуль в мире. Я очень тебя люблю и буду по тебе скучать. Будь умницей и не уходи больше далеко от дома. — Сэм лизнул меня по щеке. — До свидания. — Положил лапу мне на колено. Тупые когти чуть надавили. Я накрыла его лапу ладонью, крепко сжала. — Я тоже буду по тебе скучать, но Маше ты нужен больше. Ты же ее друг.

Попрощались с Аленой, Машей и Сэмом. Стало грустно и как будто бы пусто. Словно что-то ушло, очень важное, теплое, родное. Мы медленно брели по улице, погруженные каждый в свои мысли, даже Мартин притих и понуро тащился за нами.

— Ну не расстраивайся, — толкнул меня в бок Ахмед. — Сэм нашелся. Мы же именно этого хотели.

— Жалко, — пробормотала я.

— Жалко. Но теперь он вернулся домой, поэтому не будем эгоистами.

— Не будем. Знаешь, у меня вообще сегодня день плохой.

— Проблемы?

— В школе.

— Двойка?

— Если бы…

— Рассказывай.

— Ты не поймешь.

— Не ломайся. Рассказывай.

— В школе кто-то сначала пустил сплетню, что я лесбиянка, а потом, что беременна.