Коварство мыльных пузырей - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 3

– Да что они там зарабатывают, эти ученые? – мечтательно закатила глаза Настя. – Вот хоккеисты – это да… Канада… США… НХЛ… Даже я знаю, что хоккей круче. Ну, только, конечно, если твой Ахмед когда-нибудь Нобелевскую премию не получит. Тогда он будет гораздо крутее.

– Нда, а Настя у нас, оказывается, меркантильная. – Волоточина подперла рукой голову и начала открывать ссылки на статьи о Матвее.

– Жень, ну что ты все бубнишь и бубнишь. Просто… Просто… – Я осеклась, не зная, как сформулировать мысль. – Понимаете, они мне оба нравятся. Ахмед умный и внимательный, а Матвей он такой… такой…

– Перспективный! – припечатала Настя.

– А как же любовь? – надула губки Варя. – Птица, Ахмед же тебя любит.

– Любит… любит… Это ты считаешь, что он меня любит, а мне он о любви никогда ни разу ни слова не сказал. Не любит он меня.

Настя открыла рот, чтобы возразить, но прозвенел звонок. Я быстро кинула на парту учебник и тетрадь. Включила плеер и протянула Варьке капельку наушника. Сегодня мы слушаем сборник Гакта. Надо приучать Варьку к хорошей японской музыке, а то со своим увлечением скоро вообще ничего слушать не будет. Варя прикрыла глаза и потащи-и-и-и-илась. Этот урок литературы обещает быть шикарным.

– А где ты его подцепила? – спросила Женька на большой перемене, кроша круассан в блюдечко. Она всегда так делает, когда нервничает. Сама того не замечая.

– Вчера на скалодроме.

– А тебе он почему понравился? Перспективный потому что? – хмурилась Варя. Кажется, ей мой новый друг пришелся явно не по душе. – А кто он по знаку зодиака? Надо еще карты на него разложить.

– Ой, Варь, расслабься, – отмахнулась я.

– Нет, ну ты пойми, у тебя сейчас очень серьезный выбор, – затянула она важно. – Есть парень, который любит тебя, и есть ты, которая втюрилась в другого парня…

– Я не втюрилась!

– Втюрилась! Ты про него весь день стрекочешь!

– Стоп, ругань! – развела нас по разным углам Женя. – Это ее решение, и Ахмед не имеет никакого права принуждать Птицу поддерживать отношения.

– Да что вы заладили! – вспылила я. – Никто никого не бросил! Никто никого ни к чему не принуждает! Что я, в конце концов, не могу на хоккей сходить? Все равно Ахмед идет на свою научную конференцию, а я что, дома должна сидеть? Он по своим делам, я – по своим, так и хорошо…

– Угу, так и начинают рушиться отношения, – фыркнула Настя.

Варя многозначительно закивала.

– Не давите на нее, – рыкнула Женя. – Все правильно она делает. В наш век у женщины должны быть свои, – сделала она упор, – интересы. Не все должно замыкаться на мужчинах.

– Ты просто ей завидуешь, – ухмыльнулась Варька.

Ох, зря она это…

– Давайте поговорим на другую тему, – радостно перебила я всех. – Настя, как поживает твой Сережа?

Настя глупо захлопала ресничками и, малость опешив, пробормотала:

– Нормально… Только вчера с ним гулять ходили. А это ты к чему?

Вот блондинка!

Я думала весь день, что же мне делать и как с этим жить. А еще меня волновало, как подруги отнесутся к моей «ветрености», как обозвалась Варя. А что я могу поделать? С Ахмедом мне интересно, но мы даже не целовались ни разу. Он всегда держится на расстоянии, максимум, который он может себе позволить, – это потискать меня немного по-дружески и чмокнуть в щеку. Значит, я ему не интересна как девушка? Хотя, если Ахмед захочет меня поцеловать, а я не умею, то что тогда делать? Ох, как трудно быть девушкой. А Матвей… Он такой живой, такой компанейский, такой легкий. И он мне нравится. Ахмед тоже нравится. Но Матвей он такой, а Ахмед другой. Ну вот! Я уже и запуталась.

Всю дорогу из школы мы слушали Варькины радостные разговоры о том, какие стихи ей прислал Поэт в виде эсэмэс. Женька, правда, высказалась, что стихи по телефону – это верх бестактности (я не поняла почему), Настя обрадовалась и даже сказала, что эти чудесные стихи можно переложить на музыку и тогда Сережа сможет ее сыграть в своей группе. Сережа у Насти учится в музыкальном училище, а по вечерам пропадает или на репетициях в своей группе, или готовится к концертам. Совсем как мой Ахмед. Тот тоже вечно или на занятиях, или в библиотеке, или на научных конференциях. Не, я могу ходить с ним, и даже пару раз ходила, но ничего не могу с собой поделать – там так невыносимо скучно, что я постоянно зеваю и хочу спать. Да и все эти умные разговоры на непонятные мне темы… С Ахмедом лучше встречаться отдельно от науки.

– Привет, Ярослава! – сказала мне трубка голосом Матвея так громко, что я невольно прикрыла ее рукой, чтобы девчонки не слышали.

– Привет, – буркнула едва слышно.

Девочки тут же переключились на меня. Все трое. И даже Поэт их перестал интересовать.

– Ты чем сегодня занята?

– Э-э-э-э… – растерянно протянула я, судорожно соображая, какие дела можно отменить.

– Да особо ничем. А что?

Подруги окружили меня со всех сторон и чуть ли не вплотную прилипли к моей трубке.

– Тогда приезжай в «Лужу». Мы там тренируемся. А потом погуляем.

– Ну я не знаю, – прогнусавила я.

– Жду в четыре у центрального входа. И не опаздывай.

Я ошарашенно посмотрела на часы. Время полтретьего. Мамочки!!! Я же уже опаздываю!!!

– И ты пойдешь? – с осуждением спросила Варя.

– Как ты можешь? – вздернула носик Настя.

– Лети, Птица! – подтолкнула меня в сторону дома Женька. – И не смейте ей мешать!

Я сломя голову кинулась домой. Из прихожей, не обращая внимания на радость собак по поводу своего появления, закинула сумку в комнату, одежду стягивала уже на ходу. Быстро приняла душ, чесанула влажные волосы. Где моя футболка? Нет! Футболка не пойдет… Толстовка? Да, толстовка… Или свитер? Мамочки, что же мне надеть? Джинсы… Какие? Где хотя бы одни чистые штаны? Черт возьми, где хотя бы два одинаковых носка? Ну почему эти дурацкие носки никогда не выживают парами? И даже если купить десять совершенно одинаковых пар, они все равно разбредутся по квартире так, словно никогда не были знакомы друг с другом.

Я выгребла все из шкафа к ногам и принялась рыться в вещах. Вот почему так всегда – сначала нечего надеть, а потом (принялась тщательно запихивать шмотки на полки) ничего не влезает. Ага… Вроде бы вот так должно быть хорошо. Джинсы-трубы, водолазка и свитер. Вдруг там будет холодно? Шапка. Куртка. Кроссовки. Сорок минут осталось. Успею? Эх, мне бы только до метро добежать. Стоп! Стой, Птица. Если я буду бежать, то вспотею и от меня будет пахнуть явно не фиалками. Надо пшикнуться. И следующие минут десять я носилась по квартире в поисках антиперспиранта мамы. Нету. Пришлось воспользоваться Славкиным. Вроде бы не пахнет… Все, полетели.

В одну минуту пятого я подбежала к центральному входу. Матвей стоял в компании каких-то ребят с огромными сумками и пары девчонок. И он не обратил на меня никакого внимания. Не поприветствовал. Не улыбнулся. Я нерешительно топталась в сторонке, пытаясь понять, как дать ему знак, что я пришла.

– Пацан, тебе чего? – глянул на меня один из парней.

– Меня Матвей позвал, – глупо ляпнула я.

– Мотня, к тебе поклонники! – заржали ребята.

Он обернулся и только тут, видимо, понял, что это я.

– Ой, Ярик, здорово! Богатой будешь, – заулыбался он, окидывая меня несколько удивленным взглядом. – Иди сюда. Знакомьтесь. Это Ярослава.

– Че, телка, что ли? – пробасил один, самый прыщавый.

– Серега, Стас, Леха, Миха, Вольдемар, – быстро показывал он рукой на ребят. – А это Оливка и Лапа.

Девочки доброжелательно улыбнулись и кивнули мне. Как-то вот неуютно. Обе хорошенькие, очень симпатичные и одеты так… как Настя.

– Оля, – поправила сумочку на плече одна.

– Юля, – улыбнулась другая, в стильных очках.

– Ярослава, – попыталась я выдавить улыбку.

Встала чуть в сторонке. Мало ли что.

– Ну и где этот урюк? – недовольно проворчал прыщавый. Кажется, Миха. – Сказали же, в четыре ровно.

– Ребят, пойдемте в помещение, холодно, – канючила Юля.