Вишенка для Демона - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 5

— Варя, а он хорошенький? — спросила Ярик загадочным голосом.

— Ты знаешь… — Я посмотрела на Кирилла со своего пригорка. Сильный ветер опять трепал полы его расстегнутого пальто. Интересно, он хоть когда-нибудь застегивается? На улице так холодно, а он — душа нараспашку. — Кир похож на демона. Прекрасного принца ночи.

— Ты смотри там осторожнее со своим демоном. Они, знаешь ли…

— Птица, не умничай. Я очень осторожна. Все, меня зовет мой трубадур. Дальше поедем на большой фуре. Номера прибалтийские, не скажу точно, не вижу, далековато. Пожелай мне ни пуха.

— Оторвись там на концерте. Удачи тебе, подружка.

Я спрятала трубку в карман и сбежала с горки вниз. Кирилл все так же улыбался, подсаживая меня в кабину к водителю. Как же мне повезло… Он не демон. Он мой ангел. Ангел-хранитель.

Глава 3

Осторожно, дети легко ломаются.

Юля Лемеш. Убить эмо. Лето без Стаси

Оказывается, в большой фуре всего одно место для пассажира, а я-то наивно полагала, что туда человек десять набиться может. Еще вспомнила сериал, в котором два дальнобойщика в разные передряги попадали, и расстроилась. До чего дошел прогресс — как можно было снимать кино в такой маленькой кабинке, где совершенно не развернуться? Нет, ну развернешься, конечно, и кабина сама по себе огромная, но какая-то несуразная.

— До самого Питера довезет, — шепнул мне Кирилл в ухо. — К утру на месте будем.

Я сначала обрадовалась, а потом испугалась: что я буду делать в городе два дня? Ладно, позвоню Куколке, скажу, что приехала на сутки раньше, так вышло, я не виновата. Куколка — это девочка из нашей тусовки на форуме. Я даже толком не знаю, как там кого зовут, только по сетевым именам. Мое имя в сети — Червивая Вишня, сокращенно ЧеВи, или Вишенка, кому как нравится. Сама Кукла живет в Питере и сказала, что я могу несколько дней пожить у нее. Она уже взрослая, ей девятнадцать, живет без родителей и работает в салоне красоты. Точнее, она им владеет. Папа подарил. Вот и все, что я знаю о своей сетевой подружке.

Между тем Кирилл опять принялся расспрашивать водителя о его жизни, что-то рассказывал сам. И я неожиданно поняла, что он делает это специально. Таким образом Кир развлекает человека, который нас подобрал, составляет ему компанию. Это своего рода плата за проезд. Ага, значит, надо тоже поддерживать беседу. Только неловко общаться с чужаком, стыдно. Ну, вот как разговаривать с ним, как найти общие темы, как узнать, что ему интересно, а что нет? Ну, ничего. Я смогу. Не глупее некоторых.

За окном мелькали деревни, леса и поля. Еще полчаса, максимум — час, и будет совсем темно и ничего не видно. Дома не такие богатые, как раньше, скорее добротные, но попадались и совсем страшные хибары, в которых тем не менее все равно горел свет. Как тут жить-то можно? Наверное, и условий никаких. Дорога шла ровная, с четкой разметкой, которую было хорошо видно в неровном свете фар. Даже как-то скучно. И как он не засыпает за рулем? Может, он нас затем и взял, чтобы мы его развлекали?

Я скучала, глазела по сторонам и делала вид, что слушаю нашего водителя, а сама периодически тайком наблюдала за Кириллом. У него красивый профиль. Чуть вздернутый нос. Длинные ресницы, в кончиках которых отражались огни фонарей. Улыбка очень мягкая и какая-то обволакивающая, очаровывающая. Водитель то и дело поворачивается к нему, что-то увлеченно рассказывает, размахивая одной рукой с короткими пальцами-сардельками. Лицо круглое. Глазки маленькие, шустрые. Рот ниткой, почти без губ, словно ножом прорезали. Нос курносый. На голове залысина. Волосы… пегие? Цвета мышиной шерстки после дождя. Сам толстый, пузатый, похож на одуванчик, с которого неровно слетел пух. Из-под майки проглядывает густой подшерсток, руки тоже покрыты темными, волнистыми волосами. Эх, волосатый одуван какой-то! И голос у него такой располагающий. Вот у Володи был просто голос, Кир говорит тихо и вкрадчиво, а голос этого дальнобойщика слушать хочется. Как интересно путешествовать, столько всего узнаешь!

— Ты чего так на меня смотришь, красавица? — заметил водитель мой изучающий взгляд.

— Мне, глядя на вас, холодно становится. Как вы не мерзнете в майке в такую холодрыгу? — улыбнулась я, на всякий случай нащупав руку Кирилла. Он тут же сжал мою кисть, словно поддерживая.

— Для этого здесь есть кондиционер. Всегда двадцать пять поддерживает и зимой и летом. А вообще с моей шерстью, — он провел ладонью по груди и рассмеялся, — можно спать на снегу, она меня согреет в любой мороз.

— А вам одному не страшно ездить на такой огромной машине? Вдруг бандиты? — робко продолжила я расспрашивать.

Кирилл повернулся и посмотрел с благодарностью. Кажется, его язык уже устал молоть всякую ерунду.

— Вдвоем — значит, делиться выручкой, а она не такая большая, чтобы половину отдавать кому-либо. Я по этой дороге лет пять езжу. Каждый камень и придорожный столб как отец родной. Вот ближе к Твери начнут охотиться гайцы — удалые молодцы. Но мы их фишки и секреты знаем, места засады, радары. «Я знаю все твои трещинки, ага-ага», — вдруг пискляво пропел он с восточным акцентом. Я прыснула, ткнувшись носом в плечо Кириллу. — Нас голыми руками не возьмешь! Да и по рации ребята предупреждают заранее. А на случай нападения бандитов у меня есть бейсбольная бита и для совсем непонятливых — пистолет.

— Настоящий? — ахнула я, прижавшись к Кириллу плотнее.

— Конечно. Кто же с игрушечным пистолетом на трассу выходит?

— А ваша жена не переживает, что вы так часто отсутствуете? Все-таки страшно, мало ли что в дороге случиться может? — Надо же, разговаривать с незнакомцем совсем не трудно, а я так боялась.

— Переживает, родимая, конечно, переживает. Но если любишь кушать хорошо и в модных шубках ходить, то придется мириться с какими-то неудобствами. Я могу хорошо за сезон заработать. Да и некогда ей скучать, она в Тарту с детьми сидит. Другие вон стоят днями, а я постоянно за рулем. «Дорога — мой компас земной, а удача — награда за смелость!» — опять затянул фальшиво басом.

Рация запищала матом. Из короткого сообщения мы узнали, что впереди засада. Петр чертыхнулся и сбавил скорость. Мы проезжали мимо каких-то огромных озер. Я смотрела, как ярко-розовые лучи солнца, скрывшегося за угольно-черным лесом на горизонте, прорезали чернильное небо. Сам горизонт оставался бледно-желтым, разделяя небо и землю, словно прослойки белого шоколада разделяют шоколадный пломбир. Тяжелые тучи были похожи на взбитый черничный мусс с вкраплениями малинового варенья из солнечных лучей. И вся эта красота отражалась в зеркальной глади воды.

— Что это? — обалдело смотрела я на озера.

— Иваньковское водохранилище, — раздраженно отмахнулся Петр.

— Московское море, — влюбленным голосом произнес Кирилл. — Потрясающе… Вот бы сюда на рыбалку…

— Скоро посты, — буркнул водитель.

— Прятаться? — забеспокоился Кир. — Нельзя же втроем.

— Нет, сиди. Нормально все будет. Просто подружку свою прикрой, когда скажу. Она такая мелкая и черная, что ее в темноте не разглядят.

Дальше мы ехали молча, в некотором напряжении. Петр — так звали водителя — был явно чем-то недоволен. Я смотрела, как свет фар освещает серое полотно дороги. Глаза слепили встречные машины. Некоторые начали как-то странно подмигивать.

— Ну точно, засада близко, — кивнул Кирилл.

— Вижу, — нахмурился водитель и ощутимо сбавил скорость.

Мы поехали медленно-медленно.

— Откуда вы знаете? — спросила я.

— Видишь, встречные мигают? Значит, впереди стоят гаишники и ловят нарушителей.

И действительно, через пару минут в темноте замаячили светоотражающие полоски и желтые жилеты. Один из них махнул полосатым жезлом и указал на обочину. Петр тут же засуетился, достал документы и побежал к стражам дорожного порядка. Я вопросительно посмотрела на Кирилла. Он пожал плечами: