Что я видел (сборник) - Житков Борис Степанович - Страница 33

Я сказал:

— Я страус.

И я пошёл, как страус. И этот дядя тоже смеялся. А мама сказала, что уже довольно страуса, а то я очень пыль поднимаю. А Люба не могла, как страус, ходить.

Любина мама сказала:

— А ты знаешь, как «крокодил наше солнце проглотил»?

Я сказал, что знаю, и знаю, как он потом выпустил.

А Любина мама говорит:

— Хочешь, я тебе крокодила покажу?

Я сказал:

— А он страшный?

А она говорит:

— Не бойся, он нас не достанет.

Я сказал, что если страшный, так я убегу: я крокодила боюсь. А Люба стала скакать и в ладоши хлопать.

И стала петь:

— А я вовсе не боюсь! Не боюсь! Крокодила не боюсь!

А Любина мама сказала:

— Ну, так я тебя к нему пущу. Ты пойдёшь его погладишь. Хорошо?

Люба опять запрыгала и стала петь:

— И поглажу и пойду! Крокодила я поглажу, потому что не боюсь!

А моя мама сказала:

— Ну, смотри! Смотри, потом не плачь!

Мы пошли в ворота, и я думал, что мы совсем из зоосада уходим, потому что там улица и трамвай. А мы улицу перешли, а там опять ворота.

И мы туда вошли. А там опять зоосад.

И Любина мама повела нас прямо к крокодилу. Там была маленькая загородка кругом. И там в воде лежал крокодил. Только воды там было немножко. Он как в ванне лежал. Его всего было видно, какой он. А нос он из воды высунул.

Любина мама сказала, что это он для того высунул, чтоб воздухом дышать. Он длинный, а на нём колючие шишки. И он лежал, как неживой.

А ещё один крокодил был. Он около воды лежал и тоже не шевелился. Это он на солнышке грелся. А потом он стал вдруг рот открывать: тихонько-тихонько. А у него там зубы. Они прямо как гвозди, и их там много-много. И они очень колючие. И большие. Он раскрыл рот немножко, а потом закрыл. И опять стал спать.

Любина мама взяла Любу под мышки и говорит:

— Ну, полезай. Пойди погладь крокодила.

И стала Любу поднимать. А Люба закричала. Она так закричала, что все стали на неё глядеть.

А Любина мама говорит:

— Ты же сказала — не боишься!

А Люба так стала плакать, что мама её увела. А мы с мамой моей стояли и ещё смотрели крокодила. И он ещё рот раскрывал.

А потом Любина мама нам говорила, что крокодил в жарких странах живёт. Он в реке живёт. И из-под воды хватает, кто купается. Даже когда бык купается, он и быка может схватить. Утянет в воду; бык, бедный, потонет, а потом крокодил его съест.

А я сказал, что, значит, он хищник.

Люба не хотела плакать, а всё равно плакала. И ей мама мороженое купила. Там будочки такие есть. Там трубочки с кремом и мороженое. И мне мама тоже купила трубочку с кремом и мороженое. И все ели мороженое и трубочки. И мама говорила, что в Харькове тоже есть зоосад. И мы в Харькове будем туда ходить. Люба стала просить ещё мороженое. А её мама ей сказала:

— Разве тебе уж так жарко?

А Люба сказала:

— Мне очень жарко.

А Любина мама говорит:

— Тебе не жарко. А знаешь, кому жарко?

Любина мама сказала, что жарко тому, кто в холоде всегда живёт, а его потом вдруг в Москву привезут.

А я сказал:

— Почему в холоде?

Любина мама сказала:

— Потому что есть холодные страны. Там лёд даже летом не тает. И там всё время холодно. Там летом в шубах ходят. И там тоже есть медведи. Только они белые. И они любят, чтоб было холодно. Здесь им летом очень жарко. Люба глупости говорит. Ей просто мороженого хочется. А вот мы сейчас пойдём и посмотрим на белых мишек, как им жарко.

И мы пришли и стали смотреть через каменный заборчик. А там внизу была вода. Около воды стоял один мишка. Он был белый. И он рот раскрыл, и у него язык висел. А потом он прыгнул в воду и стал в воде плавать. А там ещё было два мишки. Они тоже плавали. А один дядя кинул булку прямо в воду. Мишки скорей поплыли к булке. Один мишка скорей всех доплыл и схватил зубами булку.

Эти мишки мне больше того, чёрного, понравились. Потому что они не такие лохматые. И потом у них голова не такая большая. И ещё потому, что белые.

Потом они из воды выходили и на нас смотрели, чтоб мы им кинули булку.

Люба стала просить, чтоб кинуть булку. Любина мама пошла с Любой покупать булку. Я смотрел, как мишкам жарко. А булки я не бросал, потому что мама мне не покупала.

Потом пришла Любина мама, и у ней была булка. Люба всё булку хватала, чтоб скорей бросить.

А Любина мама взяла и разломала булку и мне дала кусок и Любе кусок. Люба схватила и бросила. И все медведи поплыли к булке. Я думал, что они не увидят, как я брошу, а я всё равно бросил.

А один медведь — он сзади всех плыл — поплыл к моему куску. Он его зубами схватил и полез из воды. А с него вода прямо так и текла. А он все равно булку ел. «Хам, хам!» — и съел.

А Любина мама сказала, что белые медведи там, у себя, на льду живут. Там всегда лёд.

Они морских зверей едят, и рыбу тоже. Достают и едят. Их тут тоже рыбой кормят. Зимой им здесь хорошо, потому что они холод любят.

Потом мы пошли уходить. Потому что Любина мама хотела, чтоб мы все к ней шли обедать.

А я вдруг увидал в клетке маленьких собачек и закричал:

— Мама, мама, смотри! Собачки!

А мама сказала:

— Фу, глупости! Какие там собачки?

А Люба тоже прибежала к клетке и тоже сказала, что это собачки.

Они были серые, и у них уши очень торчали.

И мы с Любой кричали:

— Смотрите, собачки!

А эти собачки совсем к нам подошли. Только они не могли в решётку мордочку сунуть. И они на нас глядели.

А Любина мама сказала:

— Какие же это собачки? Это волчата. Вот и написано: «Волчата».

А Люба немножко отошла и закричала:

— А вот эти какие рыженькие!

А там, в другой клетке, тоже были как собачки.

И моя мама сказала, что это маленькие лисы.

У них хвостики пушистенькие и мордочки остренькие.

И вдруг с той стороны клетку отворил кто-то и вошёл. А это был какой-то мальчик. И все лисы не стали на нас смотреть, а побежали к нему. И он взял одного лисёнка на руки и хотел его уносить, а я увидал, что это Петя.

Я закричал:

— Петя! Петя!

Петя очень обрадовался, что это я, и сказал, чтобы я подождал, потому что он сейчас ко мне придёт.

А мама ему крикнула:

— Только скорей!

И он куда-то этого лисёнка понёс. А потом он скоро пришёл и сказал, что он лисёнка носил к доктору.

Эти лисята в зоосаде родились, и доктор их смотрит, чтоб не заболели.

Петя сказал:

— Правда, лисята красивые?

А я сказал, что всё равно павлин самый красивый и что я очень хочу перо от павлина.

Петя сказал, что если я подожду, то он принесёт мне перо от павлина.

Я стал просить маму, чтоб подождать. А Петя сказал, что он бегом, и побежал.

А потом он принёс очень длинную бумагу, завёрнутую, и сказал, что там перо. И сказал, чтоб я не разворачивал, а чтоб только дома развернул, и чтоб я не поломал.

А мама очень смеялась и сказала: