Лесные сказки и были (сборник) - Бианки Виталий Валентинович - Страница 67

Умчались.

Одним духом домчала Стрекоза домой Мураша.

Поблагодарил её Мураш. Потом собрал всю свою братву – муравьёв – и говорит им:

– Попутешествовал я по стране шестиножек. Видел, сколько страшного ждёт нас там на каждом шагу. Чересчур здорово умеют все шестиножки прятаться и всюду подстерегают свою добычу.

Хорошо ещё, что мы – муравьи – кислые, не всякий нас ест. Ну, да ведь и то скажешь, не все про это знают, да и есть любители кисленького. Разорвут тебя пополам да и бросят; вот тогда доказывай, что ты несъедобный. Меня чуть стрекозиные детки не сцапали. Если б нас много было, разве посмели бы?

Нет, уж лучше давайте не будем путешествовать в одиночку. Куда один, туда за ним и вся наша сила.

На этом и согласились.

Сам попробуй увидь одного мураша, без товарища. Никогда не увидишь.

Где один, там и войско.

А с целым войском их поди-ка сразись!

Как начнут палить, и ты убежишь.

ЗИМНЕЕ ЛЕТЕЧКО

Вы, верно, знаете первоклассницу Майку? Она с вами в одной школе учится. Ну вот, мы про неё и расскажем, как она нынче Новый год встречала у деда и бабушки в лесу. Дед у неё – лесничий.

Вспомнив своё детство, старики постарались устроить внучке как можно лучше праздник. Вечером усадили девочку в тёмной комнате и велели подождать. Майка ждала, ждала и уж соскучилась, как вдруг заиграло радио, дверь в соседнюю комнату распахнулась – и из неё хлынул такой ослепительный свет, что Майка даже зажмурилась. Там стояла большая – под самый потолок – ёлка, вся в разноцветных лампочках, в маленьких игрушках и блестящем пухлом снеге. Под ёлкой стоял дед-мороз ростом с Майку. На спине у него был туго набитый мешок, а в руке – высокий посох.

Бабушка обняла Майку, поцеловала и сказала растроганным голосом:

– Вот, деточка, дед-мороз принёс тебе подарки за то, что ты хорошо училась первое полугодие и была примерного поведения.

А Майка-то терпеть не может, когда её называют «деточкой». Да и – вы сами знаете – она совсем не так уж хорошо вела себя и не так уж хорошо училась, чтобы ей за это подарки делать.

Вот она рассердилась и говорит бабушке:

– Что я – маленькая?! Дед-мороз – это глупости. Я знаю: он из ваты сделан.

– Ах-ах-ах! – ужаснулась бабушка. – Слышишь, Иван Гервасьич? Вот они какие – наши внучата! Ни во что не верят. Ах-ах, какой ужас!

Майка ей:

– А ты думаешь, мы глупенькие? Нам в классе учительница Октябрина Серафимовна чешскую сказку читала, «Двенадцать месяцев» называется. Там одна девочка зимой все месяцы сразу видела. А потом Октябрина Серафимовна объяснила нам, что всё это глупости и лето никогда с зимой не встречается. И вообще школьницам стыдно верить сказкам про всякое такое и про деда-мороза.

Бабушка чуть совсем не расплакалась.

– Ахти, вот горе мне! Как же теперь без сказки-то жить будете? Слышь, Гервасьич, совсем сказка потерялась!

Дед рассмеялся.

– Сказка-то потерялась? Никак! Разве что у ихней Октябрины у Серафимовны. А мы с внучкой в одночасье её найдём, сказку. Утром же, внученька, и сходим с тобой за ней.

– Всё равно не поверю, – храбрилась Майка.

– Своими глазами увидишь. Утро-то вечера мудренее…

– Не-ет! – сказала Майка.

Весёлая новогодняя ёлка не удалась. Расстроенная бабушка весь вечер то и дело прикладывала к глазам кружевной платочек. Дед Иван Гервасьевич задумчиво курил из старой, длинной-длинной трубки.

Майка еле дождалась, когда, наконец, с ватного деда-мороза сняли мешок, а из мешка вынули куклу с закрывающимися глазами, кукольный сервиз, лото с картинками из сказок, красную шапочку, маленького мишку из золотистого плюша – и всё это подарили ей. Потом Майка поблагодарила деда с бабушкой, простилась с ними и отправилась спать.

– Вставай, внученька, вставай! – будил дед. – Встречай первое утро года. «Мороз и солнце – день чудесный!»

– Я не маленькая, – спросонья бубнит Майка. – Чудес всё равно не бывает…

– Конечно, ты большая, – соглашается дед. – Да ведь большим чудеса ещё больше надобны, чем детям. Вставай-ка, вставай! Куда я тебя поведу-то!..

– А куда, дедушка?

– Пойдём мы с тобой к лешачку в гости. А живёт он не за горами, не за долами – рядом с нами: там, где лето с зимой встретились, – в зимнем, значит, летечке.

– Глупости какие!.. – говорит Майка. – А он очень страшный?

– Лешачок-то мой? – смеётся дед. – Да он росточком не больше сосновой шишки. А сторож леса что надо! Первый мне помощник.

– Ну, ладно! – соглашается Майка.

Быстренько оделась, чаю напилась, и они с дедушкой пошли. Солнце зашло за тучки. С неба начали медленно-медленно опускаться, порхая, большие снежинки. Вошли в лес. Остановились. Дед вынул из кармана платок.

– Ну, внучка, теперь я завяжу тебе глаза. Сказка любит, чтобы с ней в жмурки играли. Вот так, – сказал дед, завязав платок у внучки на затылке. – Только по-честному: не подглядывать! Давай лапку, я тебя поведу.

Долго ли, коротко ли шли дед с Майкой, усадил её дед на какую-то лавочку и спрашивает:

– Слышишь ли?

– Слышу, дедушка.

– Что слышишь?

– Вроде как водичка плещется.

– Она и есть.

– Это ты нарочно так делаешь… Зимой лёд.

– А тут – летечко! Мы уже пришли. Снимай повязку.

Майка стянула с головы платок и ахнула.

Они с дедом сидят в беседке среди леса, с крыши свисают сосульки, а внизу под ними весело бежит речка в зелёных берегах. С неба летят снежинки, но долетают только до половины большой ели – и исчезают, тают на лету… На зелёных лапах ели нет снега. И речка плещется, как летом. На дне её зелёные длинные травы колышутся, колышутся – косы русалкины! По берегам – изумрудная травка-муравка. Вот подорожник. И вереск в лиловых цветочках.

– Деда! – шепчет Майка. – А кто это там, на ветке, над речкой?

– Птичка-то? – так же шёпотом спрашивает дед. – С толстой головой и длинным носом?

– Птичка?! Это – ёлочная? Никогда не видела таких красивых! Ай!.. Она кинулась вниз головой! Она утопилась?

– Что ты, что ты, внученька! Это зимородок, водяной воробей. Вон вынырнул! И рыбка в клюве. Семицветная птичка из сказки.

– Правда? – всё шёпотом спрашивает Майка.

– Конечно же! Эта сказка – чистая правда. А ты под ёлку-то под ёлку глянь! Видишь пенёк под ней? Он был пустой внутри, а мой лешачок в нём домик себе устроил. Видишь крылечко-колечко из тонких еловых веточек?

– Вижу, дедушка, вижу! Ой! Кто это из пенька выскочил? Не то мышка, не то птичка! Коричневенькая! И хвостик торчком.

– А это и есть мой помощничек-лешачок. Подкоренничок-птах. Ещё задери-хвостом прозывают. Он боевой. Вишь, вишь – на елушку вспорхнул. Солнышко, гляди, вышло. Сейчас, значит, запоёт.

Вот – слышишь?

Я храбрый подкоренничок.

Под ёлкой домик мой.

Живу я в этом домике

И летом и зимой.

Живу – не тужу,

Наш лес сторожу.

Я маленький, удаленький,

И песенки люблю.

Чуть солнышко покажется,

Я громко запою:

Весны дождались,

Так пой-веселись!

А если люди хищные

В наш лес придут с пилой, —

Я высмотрю, я выскочу,

Я закричу: – Долой!

Лесничий идёт,

Вас в плен заберёт!

Они за мной, а я – от них.

И на весь лес кричу:

– Тэррррр!

Лесничий к ним с ружьём спешит,

А я в свой домик мчу.

Под ёлку скачком —

И хвостик торчком!

Смолкла песенка.

– И лешачок куда-то пропал, – говорит Майка. – И волшебный ныряльщик куда-то исчез. Дедушка, а они были?

– А как же, внученька! Ты что же, своим глазам не веришь? Видишь: кругом зима, а речка бежит, бежит… Зелёная травка на берегах.

– А я думала – это всё нарочно… Никогда таких птичек не видела. Никогда не знала, что лето зимой бывает…