Силуэты на облаках - Сладков Николай Иванович - Страница 6

Шерсть на мишкиной холке встала торчком. Даже клыки показал. Пятиться стал. Попятился и… опять напоролся на сук!

Заорал Медвежонок басом и, как заяц, упрыгал в кусты.

И вот тихо на поляне, нет никого, будто никогда и не было. Убежал медвежонок, ускакала тень. Остался один сучок.

И опять полянка как зелёная чаша с брусничным настоем. Отпей и дальше шагай.

Лесной шум

У каждого дерева свой вид. Сосна стройная, берёза кудрявая, ива развесистая. Дуб могучий, осина трепетная. Ель величавая.

Но лес — это тысячи тысяч деревьев. И встречаются в лесу деревья удивительные, на свою родню непохожие.

С давних времён из нас, сосен, мачты для кораблей делали. Так и называли у нас — сосны мачтовые. Ещё из нас дранку кололи. Положено нам потому быть прямыми, как стрелы, и смолистыми. А я не хочу быть мачтой, не хочу быть дранкой — хочу быть лесной лирой…

— Горькие мы, осины, горькие сиротины: всю жизнь трепещем от страха. Протянем же друг другу руки, встанем вдвоём против ветра!

У всех ёлок макушка пикой, а у этой вдруг макушка с завивкой.

Причёска «ведьмина метла».

Сварливые соседки — всю жизнь «на ножах». Всю жизнь сучки в бок и взаимные шпильки. Вместе тесно, а врозь скучно. Ель скрипит, осина лопочет обе вздыхают и охают, а помириться не могут.

Шумит лес разными голосами. Тысячи деревьев, тысячи разных историй.

Веснушки

На всех снежных полях рыжие пятна — проталины. Это апрельские веснушки.

День ото дня их всё больше и больше. Не успеешь и глазом моргнуть, как все эти маленькие веснушки сольются в одну большую весну.

Всю долгую зиму в лесу и полях пахло снегом. Сейчас оттаяли новые запахи. Где ползком, а где на лёгких струйках ветра понеслись они над землёй.

Чёрные пласты оттаявшем пашни, как чёрные гряды волн, пахнут землёй и ветром. В лесу пахнет прелыми листьями и нагретой корой.

Запахи сочатся отовсюду: из оттаявшей земли, сквозь первую зелёную щетинку травы, сквозь первые цветы, похожие на брызги солнца. Струйками стекают с первых клейких листочков берёз, капают вместе с берёзовым соком.

По их невидимым пахучим тропинкам торопятся к цветам первые пчёлы и мчатся первые бабочки. Зайчишки так и шмыгают носами — чуют зелёную травку!

И сам не удержишься, сунешь нос в ивовые барашки. И станет твой нос жёлтым от липкой пыльцы.

Быстрые лесные ручьи впитали в себя запахи мхов, старой травы, лежалых листьев, тяжёлых берёзовых капель — и понесли по земле.

Запахов всё больше и больше; они всё гуще и слаще.

И станет скоро весь воздух в лесу — сплошной запах. И даже первая зелёная дымка над берёзами покажется не цветом, а запахом.

Веснушки-проталинки слились в весну.

Песни гремят

Грянул весёлый майский гром — всему живому языки развязал. Хлынули потоки звуков и затопили лес. Загремел в лесу май!

Зазвучало всё, что может звучать.

Бормочут хмурые молчаливые совы. Трусливые зайцы покрикивают бесстрашно и громко.

Кукушки охрипли от крика; днём и ночью кричат. У самых крикливых уже вместо «ку-ку» получается «хы-хо!»

Дятлы исступлённо бьют в звонкие сучки-барабаны.

Полон лес криков, свистов, стуков и песен. Одни песенки прилетели в лес вместе с перелётными птицами из дальних стран. Другие родились здесь же в лесу. Встретились песенки после долгой разлуки и от радости звенят от зари до зари.

А в нагретой парной чащобе, где сердито бубнит ручей, где золотые ивы загляделись в воду, где черёмуха перекинула с берега на берег трепетные мосты, пропищал первый комар. И белые бубенчики первых ландышей прозвенели чуть слышно…

Давно пронеслась гроза, но на берёзах с листка на листик, как со ступеньки на ступеньку, прыгают озорные дождевые капли. Повисают на кончике, дрожа от страха, и, сверкнув отчаянно, прыгают в лужу.

А в лужах лягушки ворочаются и блаженно ур-р-р-чат.

Даже перезимовавшие на земле скрюченные листья сухие ожили: то шмыгают и шуршат по земле, как мыши, то вспархивают, как табунки быстрых птиц.

Звуки со всех сторон: с полей и лесов, с неба, с воды, из-под земли.

Гремит по земле май!!

Белая ночь

Пришёл июнь и оставил от ночи один тёмный час. Недовольно забубнили совы: «Для чего нам день?» Зато дневным птицам радость: ночь-то короче воробьиного носа! Вот она, пора белых ночей!

Птичка-зарянка поёт на еловой пике: одним глазком вечернюю провожает, другим утреннюю встречает.

Всё тайное стало явным. Всё невидимое — видимым.

Видно, как спят, смежив лепестки, цветы дневные. Как просыпаются в тёмной чаще ночные цветы, как испуганно приоткрывают они лепестки-ресницы и зачарованно поворачивают головки за плывущей луной.

Видно, как слетаются ночные бабочки-бражники к нашей северной орхидее — ночной красавице любке. Ведь только ночью открываются ее цветы и пахнут только ночью.

Ночной ёжик семенит по тропинке. Ночная летучая мышь порхает над головой. Ночная кукушка годы считает. Козодой, прищурив сумеречные глаза, урчит заунывно и долго.

Туман повис над рекой; сонно чмокают мокрыми губами ленивые рыбы. Тростники вглядываются в черноту — но не дрогнет даже их отражение.

Всё призрачно и невесомо: видно и не видно, слышно и не слышно. И деревья стоят по пояс в тумане, дыхание затая.

На землю оседает белый пух тополей: как иней, как ночная пороша. И даже падающая хвоинка тревожит чуткую тишину.

А звёзды тускнеют, не успев разгореться. А заря разгорается, не успев потускнеть.

И снова зарянки славят зарю.

И грустно и радостно

Сыплет осенний нудный дождь. До листика вымокли кусты и деревья. Лес притих и насупился.

И вдруг осеннюю тишину нарушает ярое, прямо весеннее бормотание тетерева!

Певчий дрозд откликнулся — просвистел свою песню. Затенькала птичка-капелька — пеночка теньковка.

И на опушке, и в глубине леса послышались птичьи голоса. Это прощальные песни птиц. Но и в прощальных песнях слышится радость.

Странный в сентябре лес — в нём рядом весна и осень.

Жёлтый лист и зелёная травинка.

Поблёкшие травы и зацветающие цветы. Сверкающий иней и бабочки. Тёплое солнце и холодный ветер. Увядание и расцвет. Песни и тишина. И грустно и радостно!

Золотой дождь

Всё лето листья подставляли солнцу свои ладошки и щёчки, спинки и животики. И до того налились и пропитались солнцем, что к осени сами стали как солнышки — багряными и золотыми.

Налились, отяжелели — и потекли.

Полетели иволгами по ветру. Запрыгали белками по сучкам. Понеслись куницами по земле. Зашумел в лесу золотой дождь.

Капля по листику щёлкнет — сорвётся лист. Синицы на ветке завозятся — брызнут листья по сторонам. Ветер вдруг налетит — закружится пёстрый смерч. А если тяжёлый косач с лёту вломится в ветви — хлынет сверкающий водопад.

По колено в листьях деревья стоят.

Ёлочки листьями украсились. Папоротники под листьями пригрелись. Грибы под листьями спрятались.

Листья шуршат, скребутся, лопочут. Листья летят, скачут, плывут. Листья качаются на паутинках. Листья вверху, внизу и вокруг.

Шумит золотой дождь.

Весенние ручьи

Весенние ручьи говорят, говорят…

У каждого ручья свой голос. Один чуть шепчет, а другой звонко кричит. И каждый о своём.