Экодипломат - Модезитт Лиланд Экстон - Страница 21

XXI

Помещения Имперского Сената занимали отдельную башню. За сенатором Хельмсуортом числилась половина 203-го уровня.

Когда Натаниэль вышел из лифта, до назначенного времени оставалось еще пятнадцать минут. Изучив план этажа, он понял, что находится всего в пятидесяти метрах от кабинета Корвин-Сматерс.

Молодой человек, сидевший в приемной за конторкой с надписью «сотрудник Комитета по внешним сношениям», радостно его приветствовал:

– Лорд Уэйлер! Как хорошо! Мисс Корвин-Сматерс сейчас занята, но скоро освободится. Знаете, очень приятно встретиться с таким человеком, как вы. Наверно, здорово происходить из-за пределов Империи, с отдаленной планеты вроде Аккорда, и работать посланником по торговым делам. – Он мило улыбнулся.

– Хватит, Чарльз, – прервала его темноволосая женщина, появившаяся на пороге боковой двери, – а то ты выудишь из лорда Уэйлера все секреты его успеха, уйдешь на повышение, и кем я тогда тебя заменю?

Эколитарий решил приветствовать ее прикосновением пальца – он видел этот жест в городе и счел, что он употребляется между равными.

– Это мне следует оказывать вам такой знак почета, – заметила женщина, – однако я ценю лесть.

– Я лишь отдаю вам должное, – сказал Натаниэль, чуть не покраснев от сделанной ошибки.

Она пригласила его пройти в другую боковую дверь и пропустила вперед. Исходя из того, что успел эколитарий узнать об обычаях имперских бюрократов, кабинет можно было счесть скромным, хотя площади он занимал ненамного меньше, чем его собственный.

Тон здесь задавали сдержанные коричневые оттенки, кое-где тронутые контрастными яркими мазками. Пульт, кресла и переговорный стол отличались четкими линиями в стиле функционализма сорокового столетия, однако их темный цвет, напоминавший мореное дерево лоркин, выдавал принадлежность к более позднему периоду.

Натаниэль выбрал кресло без откидывающейся спинки, предпочтя его другим, более мягким и якобы комфортабельным, но сел не сразу, а сперва несколько мгновений рассматривал Кортни. Судя по ее осанке, женщина ждала его.

– Благодарю вас за любезность принять меня в столь краткие строки и за понимание специфической ситуации.

– Специфической?

– Специфической для нас. Это первые за семьдесят лет торговые переговоры с Империей и лишь вторые – за более чем четыре столетия. Конечно же, я забываю, что в самой Империи подобное происходит каждодневно.

– Отнюдь нет; тем более – со столь, скажем так, авторитетной внешней системой, как Аккорд.

– Вы переоцениваете наш престиж, – возразил эколитарий.

– Не думаю. То, что система, обычно держащая здесь лишь трех своих граждан, присылает для ведения переговоров такого высококвалифицированного специалиста, большая честь для нас. Факт же, что вы решили вступить в контакт с одним из наиболее заинтересованных в этом деле сенаторов, показывает, что вы держите руку на пульсе событий.

– Мы лишь пытаемся нанести на карту все существующие орбиты.

Вместо ответа Кортни улыбнулась. По кабинету разлилась тишина.

– Я полагаю, вы имели веские причины, чтобы просить меня о встрече.

– Увы, – заговорил Натаниэль, – не являюсь речистым очарователем, подобно большинству посланников. Не умею, говоря все, ничего при этом не сказать.

– Хорошее начало.

Он пожал плечами.

– Желания Аккорда ясны и были ясны сразу. Посему непонятно: отчего никто не хочет вести переговоры? Вопрос в тарифах? В торговой политике? В общем балансе? Не знаю.

– Речь идет о видимости или о реальности? О политике или о торговле?

– Не осведомлен о вашей политике. Не живя в Нью-Августе, откуда мог знать? И почему фокус внимания Империи – на бедном Аккорде? После семидесяти лет тишины – вдруг недовольны условиями договора именно с нами, а не с Эврикой, не с Фуарданским Конгломератом, не с Халстоном, не с другими независимыми государствами. Что до экономики – производим немного микрокомпонентов на экспорт, но как могли вызвать такую суматоху – не понимаю.

– В действительности, лорд Уэйлер, иметь дело с Империей не так сложно.

– О том можете спросить бывшего посланника с Хаверзоля. Переговоры его кончились без успеха, и прецедент сей Аккорд беспокоит.

– Если вы обеспокоены, почему тогда Аккорд не хочет просто принять сделанные Империей предложения?

– Сколь помню, любезная леди, Империя ничего не предлагала. Ничего, кроме лишь заявления, что нынешние условия неудовлетворительны весьма. Для нас тоже, потому прибыл.

– Это ставит меня в тупик. Вы – полноправный посланник. Сначала приглашаете на обед одну из моих подчиненных, потом просите о встрече со мной прежде начала собственно переговоров. Почему не с сенатором? Почему не с членами правительства?

– Просил о встрече с сенатором, однако сказали, что возможность появится лишь через какое-то время. Какого-то времени нет ни у кого, знают или нет. Имел также некоторые контакты в правительстве – пока что бесполезно.

– Почему вы здесь? Почему – на самом деле?

– Чтобы повидать вас. – Она была так настойчива, что Натаниэль не мог не ответить честно.

– Лорд Уэйлер, хотя я ценю лесть, вы так и не сказали мне, чего хотите, почему этого хотите и почему я должна вам помочь, если вам действительно нужна помощь.

Ее резкий тон застал эколитария врасплох. Он оценивающим взглядом посмотрел на женщину.

Темные глаза, скрытые под тяжелыми черными бровями и ресницами, господствовали над гладким белым лицом и бледными губами. Тугая кожа, тонкие морщинки, лучиками разбегавшиеся от век, – все это подчеркивало внутреннюю силу. В черных волосах, остриженных куда выше стандартного воротника, блестели серебряные нити. Обычные лечебно-косметические процедуры позволяли любому желающему, вне зависимости от возраста, восстановить изначальный цвет волос. Значит, Кортни либо не придавала этому значения, либо не имела достаточно свободного времени.

– Как вы знаете, – продолжил Натаниэль, – Хаверзоль отказался от имперских предложений, и результат всем известен. Мы желаем вести переговоры – в рамках разумного, естественно. Правительство Империи заявляет о том же самом, а на деле лишь строит военные флоты. Хотя дипломатия – не самая сильная сторона Аккорда, надеемся ею воспользоваться, даже если некоторые члены Палаты Уполномоченных против. Рассудили, что сенатор Хельмсуорт может сыграть важную роль, создать импульс. Вы же – главный помощник сенатора.

Он сделал паузу, чтобы дождаться ответа.

– Лорд Уэйлер, совершенно ясно одно: вы бежите наперегонки со временем. Почему?

– Любезная леди, вероятно, я по-прежнему вас недооцениваю. Вы ничего не сказали, ничего не сделали, а требуете всего.

– Вы говорите мне незаслуженные комплименты.

– Вполне заслуженные.

– Возможно также, – продолжила она, – я вела себя с вами недостаточно учтиво, однако при поверхностном взгляде не были заметны никакие проблемы, а вы, я надеюсь, понимаете, что в последнее время, особенно учитывая вопросы, связанные с Партанианской туманностью, изменения в пошлинах на стоимость и новые налоговые инициативы, работа у нас идет несколько лихорадочно.

– Понимаю. Но многое скрыто под поверхностью. И все стараются избегать того, что там находится.

– Что именно вы имеете в виду? – На лбу у Кортни появились вертикальные складки морщин.

– Едва ли Империя хочет повторения экологической войны. Война приведет к гибели Аккорда, однако и сама Империя в нынешнем виде, как показывает история, не переживет второго подобного конфликта. Я ни к чему не призываю, только указываю, чем чревата неудача в достижении компромисса.

– Что вы предлагаете?

Вместо ответа Натаниэль протянул ей одну из своих папок. Кортни просмотрела бумаги и отложила их в сторону.

– На первый взгляд выглядит довольно великодушно. Значит, в них есть что-то недоступное глазу.

– В настоящее время мы можем пойти на уступки; через два года, когда в должность вступят новые уполномоченные, избираемые на годовой срок, сделать это будет значительно сложнее. С экономической точки зрения разница невелика, но… – Обрывок фразы повис в воздухе.