Инженер магии - Модезитт Лиланд Экстон - Страница 14

Снизу, из гавани, доносится звук корабельного свистка. Юноша рассматривает фасады зданий. Несмотря на холод, конюшня пахнет так, как и должна пахнуть конюшня. Войдя внутрь, Доррин вынужден смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в навоз.

Геррин обнаруживается в дальнем конце конюшни, где он с усилием грузит на телегу прессованные кипы сена.

– Прошу прощения, – подает голос Доррин.

– Чего надо... – натужно хрипит конюх. – Пособил бы, что ли...

Оставив пожитки возле пустого стойла, юноша помогает конюху забросить тяжелый тюк.

– Так годится?

– Нормально. Положи следующий поперек.

Доррин забрасывает на место еще пару кип.

– Молодец. Хочешь, иди ко мне помощником конюха.

Доррин смущенно мотает головой.

– Тебе что, не нужна работа? Парень ты ловкий, но хорошую работу найти непросто.

– Прошу прощения, почтеннейший, но, по правде сказать, я подыскиваю себе лошадь. Меня сюда Хертор послал. Ты ведь Геррин? – покраснев, отвечает юноша.

– Лошадь нужна? И ты таскал сено?

– Так ведь видно же было, что тебе трудно.

Конюх с сомнением качает головой:

– Хертор, Хертор... Приходят тут всякие, говорят, будто от Хертора...

Доррин протягивает деревянный кругляш.

Геррин с сомнением качает головой:

– Это хорошо, но ты слишком молод, чтобы покупать лошадь. Да и чтобы путешествовать в одиночку.

– Я не один. У меня двое спутников, и им тоже потребуются лошади. А сейчас они подбирают снаряжение.

– Только дурачье покупает сначала снаряжение, а потом лошадей.

Доррин молчит – возразить ему нечего.

– А ты мастер ездить верхом?

– Нет, разве что умею держаться в седле, – отвечает Доррин, не слишком радуясь необходимости признавать свои недостатки.

Конюх, фыркнув, направляется к передней части конюшни.

Доррин плетется за ним, размышляя о превратностях судьбы, забросивших его в чужую страну и заставивших иметь дело с этим не слишком-то дружелюбным малым. Впрочем, разве у него был выбор? Лортрен сообщила ему, что он не сможет вернуться раньше следующего лета, причем за это время должен будет непременно побывать в Фэрхэвене и уразуметь, по какой именно причине ему пришлось покинуть Отшельничий. Юноша глубоко вздыхает и, задумавшись, едва не попадает ногой в сточный желоб.

– Поосторожнее!

Похоже, осторожность должна стать его главным качеством.

– Посмотри вон ту. Но меньше, чем за два золотых, я не отдам ее даже ради Хертора.

Доррин видит стоящую в стойле вороную лошадь с белой отметиной на лбу.

Лошадь ржет и показывает зубы. Чтобы успокоить ее, Доррин тянется к ней чувствами, и она позволяет ему погладить себя по холке.

– А ты говорил, будто не разбираешься в лошадях.

– Я и не разбираюсь.

– А почему Хертор дал тебе жетон?

– Не знаю.

– Он отказался от жетона, а ты не знаешь, почему?

– Наверное, из-за собаки, – признается Доррин.

– Стеллы?

– Клички не знаю. Она лежала у печки.

– И?

– Вроде бы, я ей малость помог.

– Она что, еще жива?

– Когда я уходил, она села.

Геррин качает головой.

– Ну и ну! Ты целитель?

– Всего лишь ученик.

– Тогда понятно.

Ему, может, и понятно, но не Доррину. Что особенного может быть в целительстве? Ведь целители, надо полагать, есть и в Кандаре.

– Так и быть, скину до полутора, но еще золотой заплатишь за седло и попону.

– И уздечку, – неуверенно говорит Доррин.

– Ладно, и уздечку.

Пока Доррин под присмотром Геррина седлает вороную кобылу, в конюшню приходят Кадара с Бридом.

– А вот и мои друзья.

– Ну и здоровяк! Уж не знаю, найдется ли у меня конь ему под стать, – качает головой конюх, поглядывая на юного богатыря и его огромный меч.

– Я не такой тяжелый, каким кажусь, – добродушно усмехается Брид.

– И мы ни капли не привередливы, – мягко произносит Кадара.

Геррин обводит взглядом всю компанию.

– Есть у меня один мерин, не шибко умный, но зато здоровенный. Ну а для девушки найдем кобылку.

XIX

Спешиваясь, Доррин кривится, опасаясь, что теперь долго не сможет сидеть. Пока он нашаривает застежки своих вьюков, Брид легко соскакивает с седла и начинает развьючивать своего коня.

Кадара уже успела привязать свою лошадь к столбу у южной стены постоялого двора, отнести вьюки внутрь и вернуться.

– Лучше бы ты побольше упражнялся в верховой езде, чем вырезал модели машин, которые все равно никогда не будут изготовлены.

Поджав губы, Доррин продолжает возиться с застежками, ставит свою поклажу на землю рядом с вещами Брида и, следуя примеру своего рослого товарища, по каменному спуску ведет лошадь к водоему.

– Долго еще ехать? – спрашивает он Брида, пока лошади пьют воду.

– Доррин, да ведь мы только в начале пути! При такой скорости мы и до Вергрена-то доберемся не раньше, чем через пять дней.

– Я так и не понял – чего ради нам нужно тащиться в Фэрхэвен?

Брид пожимает плечами.

– Кадара говорила об этом с Лортрен один на один, да и я тоже. Почем мне знать, что сказала наставница тебе? Возможно, у каждого из нас причина своя, – потянув за повод, он отводит мерина от воды. – Ты бы лучше о лошади подумал. Не позволяй ей с дороги так много пить.

Он отступает от водоема и ведет мерина вверх по откосу.

Лортрен, однако, сказала Доррину одно: ему надлежит побывать в Фэрхэвене и найти себя. Что это значит – юноше оставалось лишь гадать.

Он силком оттягивает кобылу от воды и ведет вверх по пологому пандусу. Спуск к водопою явно сделан человеком: в других местах берега реки слишком высоки и обрывисты.

Поднявшись наверх, юноша озирает окрестности, скользит взглядом по горизонту. Влажный прохладный ветер приносит слабый запах прелых листьев. Доррин тянется чувствами к дальним холмам и хмурится, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. Потом он входит в здание, но мысли его отчасти продолжают витать над невысокой придорожной грядой.

– Доррин, не поищешь ли валежника на растопку? Здесь только толстенные поленья, – говорит ему Кадара, указывая на кучку дров у остывшего очага. В руках у нее купленный в Тирхэвене дорожный котелок.

Доррин слегка улыбается: сам-то он о котелке не подумал.

– Доррин! Так что насчет растопки?

– Прости. Боюсь, у нас неприятности.

– В каком смысле? – впервые за все время голос Брида звучит слегка приглушенно

– На холмах трое разбойников. Следят за нами. Луков у них, кажется, нет, но они хотят захватить нас врасплох.

– Откуда ты... – начинает было Брид, но Кадара жестом велит ему умолкнуть.

– Что они делают сейчас? – спрашивает она Доррина.

– Вроде как спускаются по склону, – отвечает тот, напряженно щурясь. – Все трое.

– У них есть кони?

– Коней я не чувствую.

– Тогда пойдем проверим наших. Похоже, они охотятся именно за лошадьми, – она поворачивается к Доррину: – А ты дай знать, если к ним кто-то присоединится или вообще что-то изменится.

Девушка опоясывается двумя клинками. Брид тянется к своему длинному мечу, словно проверяя, на месте ли оружие.

Они направляются к выходу. Доррин, сжимая посох, следует за ними.

Снаружи путники видят три человеческие фигуры, приближающиеся к коновязям со стороны полосы мерзлой глины, представляющей собой Вергренскую дорогу. Идущий впереди Брид останавливается.

– Эй, путники! – хрипло кричит могучий пузатый бородач. – Вы не робейте, нам от вас ничего не надо, окромя лошаденок. Отдайте их, – он указывает мечом в сторону лошадей, – и мы вас не тронем. Даже девчонку.

Кадара хмыкает:

– У меня есть встречное предложение. Почему бы вам не оставить свои зубочистки и не убраться подобру-поздорову?

– О, насчет девчонки мы, пожалуй что, передумаем! – гогочет толстяк, скаля гнилые зубы. – Нынче резвушки редки, как с такой не позабавиться?

Двое его спутников, тоже бородатых, но пониже ростом – один со спутанными русыми космами, а другой – с сальной черной шевелюрой – поднимают мечи.