Башни заката - Модезитт Лиланд Экстон - Страница 16

Саммел переводил взгляд с магистра на меня и горестно вздыхал.

Чуток призадумавшись, как бы мне выкрутиться на сей раз, я помолчал, а потом пробормотал:

– Ни тому, ни другому… И то и другое есть нарушение порядка.

Тамра – я приметил это уголком глаза – покачала головой.

Чуть было не вздохнув (это, пожалуй, являлось самым ярким проявлением чувств, какое позволяли себе члены Братства), Кассиус продолжал:

– Итак, мы вели речь о гармонии, а эта тема знакома вам чуть ли не с рождения. К сожалению, по различным причинам – таким, как скука Лерриса, неприятие Тамрой существующего распределения ролей между полами, сочувствие Саммела к неспособным воспринять гармонию, нежелание Кристал на чем-либо сосредотачиваться или презрение Ринн к слабости – никто из вас не в состоянии полноценно принять гармонию как основу нашего общества.

Я ухмыльнулся. Беззлобные подколы Кассиуса помогали расшевелить группу, и мне не виделось особой беды в том, что на сей раз он выбрал своей мишенью меня. Но и призадумался: с чего это магистр и словом не помянул Миртена?

– Вот ты, Леррис, – сказал Кассиус, повернувшись и ткнув в меня короткой черной указкой, – находишь гармонию скучной. Расскажи нам, почему? Встань. Ты можешь ходить по классу и отвечать сколь угодно пространно.

Поднимаясь с коричневой кожаной подушки и потягиваясь, я старался не думать о том, что сейчас все – даже Тамра! – таращатся на меня. Терпеть не могу, когда меня рассматривают, точно жука под увеличительным стеклом.

– Гармония лежит в основе порядка, который скучен. Всюду у нас происходит одно и то же. Изо дня в день люди на Отшельничьем встают и делают то же самое, что делали вчера и будут делать завтра. Они стараются делать это настолько близко к совершенству, насколько возможно… А потом они умирают. Как это можно назвать, если не бессмыслицей и скукотищей?

Ринн, как и Миртен, кивнула; Тамра прикрыла свои ледяные глаза, а Кристал подавила смешок и намотала на палец кончик длинной черной пряди. Сейчас, когда она сидела со скрещенными ногами, ее волосы доставали до пола.

Говорить «пространно» я не собирался, поскольку мне нечего было добавить к сказанному, представлявшемуся очевидным. Никто из группы тоже не пожелал высказаться.

– Леррис, – снова заговорил магистр, – предположим в порядке обсуждения, что где-то в нашей вселенной существует некое государство…

– Вселенной?

– Прости, это к делу не относится. Просто вообрази себе мир, где люди, не сообразуясь ни с какими правилами и установлениями, заводят столько детей, сколько им вздумается. Мир, где при жизни каждого поколения без видимой причины затевается по меньшей мере одна война. Где молодые люди приучаются к оружию, причем пятая часть каждого поколения умирает в результате помянутых выше войн. Где одни государства терпят поражения, другие одерживают победы, но единственным подлинным результатом всех этих воин становится то, что люди без конца совершенствуют оружие и умение убивать.

Итак, все больше рождается детей, все большему числу людей приходится терпеть голод и все большее число ставших взрослыми гибнет в войнах.

Это относится не только к Леррису… – Кассиус обвел взглядом комнату. – Все вы попробуйте представить себе такой мир.

Я ничего особенно воображать не стал. Умирают – значит, умирают. В конце концов, все люди смертны.

– Леррис, тебе известно, что в прошлом году в южном Хаморе умерли пять тысяч человек?

Я покачал головой, не понимая, какое отношение пять тысяч хаморианских покойников могут иметь к воображаемому миру? Или к скуке? Или к гармонии?

– А знаешь ты, что послужило причиной их смерти? – прогромыхал Кассиус.

– Нет, конечно. Откуда?

– Голод. Они умерли, потому что у них не было пищи.

Ринн, сидевшая прислонясь к стенной панели, поджала губы.

Я молча кивнул. А что тут скажешь? Без пищи кто угодно помрет.

– А ты знаешь, почему у них не было еды?

– Нет.

– Кто-нибудь знает?

– Может быть, из-за восстания? – подала голос Тамра. Вид у нее был лукавый, словно она догадывалась, к чему клонит Кассиус.

Интересно, она-то как прознала про это восстание? И какое ей дело до южного Хамора?

– А в западном Хаморе еды было сколько угодно, – медленно произнес Кассиус. – Более того, цены на хлеб там упали ниже, чем за многие годы.

На физиономии Миртена обозначилось явное недоумение.

– Да, Миртен? – обратился магистр к этому малому с лицом хорька и космами наподобие бизоньей шкуры.

– Неужто контрабандисты не могли переправить туда немного зерна?

– Императорская армия намертво блокировала дороги. Конечно, контрабандисты все равно доставляли зерно, и немало, но даже этого оказалось недостаточно, чтобы скомпенсировать потерю урожая, сожженного императорскими войсками.

Воцарилось молчание.

– Скажи, Леррис, – продолжил спустя минуту магистр, – бывало у нас на Отшельничьем такое, чтобы хоть один человек умер от голода?

– Не знаю, – буркнул я, не желая признавать… Чего именно мне так не хотелось признавать, было не совсем понятно.

– Итак, ты утверждаешь, что отсутствие голода – это скукотища. Сытая, спокойная и счастливая жизнь, по-твоему, скучна? Надо полагать, ты предпочел бы жить в Хаморе, где отсутствие гармонии порождает такие проявления хаоса, как угнетение, восстания, кровопролитие и массовый голод? Ты и вправду считаешь, будто смерть предпочтительнее скуки?

– Конечно, нет, – произнес я несколько громче, чем следовало. – Но ты говоришь, будто скука необходима, чтобы избежать смерти и всяких других напастей. Вот с этим мне трудно согласиться.

– Леррис, но ведь я ничего подобного не говорил. Это ты сказал.

Я открыл было рот, вознамерившись возразить, но тут Тамра хмыкнула:

– Леррис, ты бы хоть раз подумал, прежде чем говорить.

Кристал хихикнула. Я взглянул на нее с ненавистью, но она на меня не смотрела. Зато Ринн посмотрела. Вытянула длинные стройные ноги и покачала головой.

Все промолчали.

Магистр Кассиус вздохнул – по-настоящему, глубоко вздохнул.

– Ладно, – проворчал я, – может, кто-нибудь из вас объяснит тупому Леррису…

– Ты не тупой, а упрямый, – перебила меня Тамра. – Никак не хочешь понять…

– Что я должен такого понять?

– Леррис, – прогромыхал Кассиус, – ты согласен с тем, что для предотвращения таких зол, как голод и кровопролитие, необходим порядок?

– Да.

– Но при этом утверждаешь, что совершенный порядок для тебя скучен.

Я вынужден был кивнуть.

– Ты видишь разницу между этими утверждениями.

Все качали головами. Должно быть, вид у меня был весьма озадаченный.

Кассиус – уже в который раз – вздохнул:

– Гармония предотвращает зло – такова правда жизни и правда магии. Но на этой… на НАШЕЙ земле эта правда приближается к факту, – он остановился.

– Наверное… – неопределенно пробормотал я, не шибко понимая, в чем разница между правдой и фактом.

– Ты считаешь гармонию скучной. Это твое личное суждение, вынесенное в рамках твоей шкалы ценностей. И, примеряя эту шкалу к гармонии, ты утверждаешь, будто скука неизбежна при избавлении от зла. Однако скука не представляет собой проявление гармонии или какую-либо форму порядка. Скука – всего лишь твоя личная реакция. Она не является необходимым условием предотвращения голодных смертей, а вот гармония – является. Ты же отождествляешь одно с другим.

Говорил магистр, конечно, ловко, но, по-моему, на самом деле он просто играл словами. По мне, так избыток гармонии все одно скучен.

– Проблема каждого из вас схожа с проблемой Лерриса, – продолжал чернокожий человек в черном одеянии. – Ты, Тамра, считаешь, будто гармония дает некие преимущества мужчинам перед женщинами, и отказываешься принимать наш жизненный уклад, ибо он предполагает признание того факта, что между мужчинами и женщинами все-таки имеются существенные различия. По-твоему, женщины могут делать все, что угодно, ничуть не хуже мужчин, а то и лучше.