Медовая ловушка - Млечин Леонид Михайлович - Страница 17

Конни выбрал венский шницель, который на самом деле родом из Византии. Ему принесли огромную тарелку с мясом, картофелем и овощами, и его настроение улучшилось. Кристи заметила, что таких гигантских порций ни в Советском Союзе, ни в Западной Германии не подают.

Еще в Кельне, заглянув в телефонный справочник австрийской столицы, Кристи обнаружила, что немецких фамилий здесь меньше, чем славянских, венгерских и итальянских. «Не поймешь, в какой стране находишься», — подумала Кристи.

Глядя сейчас на ресторанную публику, Кристи решила, что австрийцы лишь очень отдаленно напоминают немцев. Австрийцы веселились с непосредственностью и живостью итальянцев. Но пили не вино, а пиво, причем заказывали сразу литровые кружки. И Кристи удовлетворенно подумала, что все-таки в австрийцах осталось немного немецкой крови, которая жаждет пива.

— Есть у меня одна идея, — пробурчал Конни, пережевывая свой шницель.

Конни не смогла отучить его разговаривать с набитым ртом. Но сейчас было не до правил хорошего тона.

— Надо, чтобы тебе наши поверили. Убедились, что ты против них ничего не замышляешь, тогда они разрешат нам жить вместе. Ты переедешь в Москву, нам дадут квартиру, может быть, дачу. Тебе работу подыщут, — сказал Конни.

— А что для этого требуется? — заинтересованно спросила Кристи.

Она знала ответ.

Конни внимательно посмотрел на нее.

— Помнишь Григория Алексеевича, который с тобой в милиции разговаривал?

Кристи кивнула.

— Он хороший мужик. Он к тебе проникся уважением. За твердость и волю. Ты когда уехала, он мне сказал: «Повезло тебе, Конрад, с такой девушкой. Держись за нее».

Конни опять занялся своим шницелем. Кристи нетерпеливо спросила:

— И что твой Григорий?

— Он может нам помочь. У него авторитет знаешь какой!

— И как с ним встретиться?

— Можно к нам поехать, в Москву, — сказал Конни. — А лучше ему позвонить, он сюда приедет.

Конни покончил со шницелем, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и удовлетворенно откинулся на стуле.

— Твой Григорий готов ради нас приехать сюда в Австрию? — переспросила Кристи. — Он хочет, чтобы я работала на ваш Комитет государственной безопасности, так? Я все правильно поняла? Скажи, Конни?

Ее голос зазвенел, а на глазах выступили слезы.

Конни повернулся к ней, аккуратно снял её очки и своим носовым платком вытер ей глаза.

— Ты самая умная женщина на свете, — сказал он, — а такие глупости говоришь. Сама подумай, что ты ему можешь такое важное сообщить? Ты же там секретарем работаешь. Дело-то в другом. Нашим нравится, когда с Запада люди переезжают в социалистические страны. Таких людей встречают с почетом. Им дают квартиру, деньги. Но наши должны быть уверены, что их не надувают.

Кристи понимала, о чем он говорит. Запад и Восток соревновались во всем; предметом особой гордости были перебежчики. На Востоке торжественно принимали беглецов с Запада. На Западе раскрывали объятия перед беженцами с Востока.

Но Кристи уже не была наивной девушкой. Конечно же, в Москве хотят, чтобы она на них работала. Она уже знала, что согласится. Ради Конни. Она будет ему помогать до того момента, когда они смогут наконец соединиться и жить вместе.

Кристи была очень домашней женщиной и хотела родить много детей.

Ее картина полного счастья была простой и ясной: большая дружная семья, которая живет вместе и в воскресенье собирается за большим круглым столом на праздничный обед. Ради будущей семьи она сделает все, что необходимо.

Вечером Конни ходил куда-то звонить и, вернувшись, сказал, что Григорий Алексеевич прилетит в Австрию через два дня.

Эти два дня в Леобене Кристи и Конни провели наилучшим образом — в постели или за ресторанным столиком. Кристи пила и ела немного. Но любовь Конни её буквально преобразила.

Кристи расцвела. Прежде строгая и несколько угловатая, она стала женственнее. Лицо смягчилось. Она значительно чаще, чем прежде, улыбалась, глаза у неё повеселели. Мужчины оборачивались и провожали её взглядом. Кристи это было приятно, хотя в их нынешней ситуации было бы разумнее не привлекать к себе внимания.

Однажды она попыталась затащить Конни в магазин мужской одежды, чтобы купить ему пару костюмов и новое пальто, но он был равнодушен к одежде. Зато охотно ассистировал Кристи, когда она примеряла что-то для себя. Кристи читала, что мужчины ненавидят сопровождать женщин, когда те ходят за покупками. Но Конни делал это с удовольствием. Он безропотно прошелся с ней по магазинам, ждал, пока она торчала в примерочных кабинках, благоразумно остерегался давать ей советы, но искренне одобрял все её покупки.

Впрочем, по магазинам они прошлись только один раз. Больше всего им нравилось проводить время в постели. Кристи не могла насытиться, а Конни был неутомим. Однажды ночью она спросила его шепотом, спрятав голову у него на груди:

— Я тебя не заездила?

Он чуть заметно покачал головой. Он мог бы добавить, что ещё не встречал женщины, чьи сексуальные аппетиты превосходили его собственные, но по привычке промолчал.

Московский гость приехал рано утром и позвонил им в номер. Они встретились через час в совершенно пустом кафе.

Кристи даже не сразу узнала Григория Алексеевича. Хорошо одетый, пахнущий дорогой туалетной водой, он совершенно не походил на человека, который год назад допрашивал её в тесном кабинете заместителя начальника отделения милиции города Москвы. Григорий Алексеевич поцеловал ей руку и сел спиной к окну. Он заказал всем кофе с булочками, медом, джемом и маслом.

— Чудесно выглядите, Кристи, — произнес Григорий Алексеевич. — Этот год пошел вам на пользу.

Кристи отметила, что московский гость на редкость хорошо говорит по-немецки, но не приняла светского разговора. Она хотела знать, с кем она имеет дело, способен ли этот человек действительно помочь им и чего от неё потребуют взамен устройства её личных дел.

— Григорий, — сказала она. — Вы знаете, где я работаю и чем я занимаюсь. Вы знаете, чего я… чего мы с Конни хотим. У вас ведь есть какое-то предложение, иначе бы вы сюда не приехали. Изложите его. Поговорим прямо.

Григорий Алексеевич согласно кивнул:

— Такой разговор и мне больше нравится.

Он допил кофе и аккуратно положил салфетку на стол.

— Вы с Конрадом достойная молодая пара. Вам надо жить вместе, и я рад помочь вам устроиться. Говорю это не только от своего имени. Но наше правительство озабочено тем, что Западная Германия ведет шпионаж против нашей страны. Среди тех людей, которые к нам приезжают и которых мы радушно принимаем, к сожалению, много разведчиков. И это влияет на настроения в обществе. Мы обязаны доказать советскому правительству, что вы настоящий друг нашей страны.

— Что же я должна для этого сделать? — настороженно спросила Кристи.

— Ничего, — тут же ответил Григорий Алексеевич. — Если можете, расскажите подробно о себе.

Кристи несколько растерялась

— Что же вас интересует?

— Все, — засмеялся он. — Я ведь государственный служащий, я должен составить отчет и дать свои рекомендации. Мне бы очень помогло, если бы я мог вас охарактеризовать как можно подробнее.

Они проговорили до самого обеда. Им пришлось сделать перерыв, когда Конни, тактично молчавший, начал озабоченно ерзать и принюхиваться к соблазнительным запахам, доносившимся с кухни. Григорий Алексеевич бросил на него понимающий взгляд и объявил, что Конни пора кормить.

— Я отведу вас в хорошее место. Здесь в городе, как и во всей Австрии, неплохо кормят, — сказал Григорий Алексеевич. — У вас в служебной столовой вы так не пообедаете.

— Это точно, — согласилась Кристи. — Правда, обычно я стараюсь есть поменьше, но кухня в ведомстве скучная.

— Наверное, для начальства есть спецбуфет? — предположил Григорий Алексеевич.

— Да, — подтвердила Кристи. — Но наш главный начальник предпочитает обедать где-нибудь в городе.

— Насколько я слышал, — заметил Григорий Алексеевич, — ваш Вилли Кайзер больше интересуется выпивкой, чем закуской.