Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Некрасивая - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Я поспешно встала со своего места, поцеловала ее руку и направилась уже было к двери, как неожиданно ее голос остановил меня снова.

— Я надеюсь, Ло, — проговорил этот голос, отчеканивая по своему обыкновению каждый слог каждого слова, — я надеюсь, что вами останутся довольны и в институте, как были довольны в пансионе madame Рабе, — вы позаботитесь об этом, не правда ли? И потом ни на минуту вы не должны забывать вашего происхождения, Ло, вы — графиня Елизавета Гродская, дочь вашего отца и моя внучка! Помните это!

Голос бабушки звучал так торжественно, заканчивая эту фразу. Я, красная, смущенная, пролепетала что-то, чего не помню сейчас и поспешила скрыться за тяжелой плюшевой портьерой синей гостиной…

Глава II

Ло делается институткой

— Позвольте мне, chere madame, представить вам мою внучку. Надеюсь, девочка привыкнет скоро к вашему уважаемому учебному заведению и вы не найдете повода быть недовольной ею.

Всю эту маленькую тираду бабушка произнесла в то время пока рука ее пожимала худенькую бледную руку маленькой, тоненькой и чрезвычайно изящной дамы, пожилых лет, с заметной проседью в гладко причесанных волосах, с усталым, бледным, продолговатым лицом и умными, зоркими глазами.

— Я надеюсь, дорогая графиня, что ваша внучка будет чувствовать себя прекрасно в нашем муравейнике. Ведь она уже почти взрослая барышня. Сколько вам лет, дитя мое? — обратилась ко мне худенькая дама, оказавшаяся Александрой Антоновной Вязьминой, начальницей N-ского института.

— Четырнадцать! — отвечала я тихо, мучительно краснея по привычке под взором пристально обращенной на меня пары глаз.

— Только-то! А мне казалось, что вы несколько старше, — мягко произнесла она, протягивая руку и проводя ею по моим густым, тщательно причесанным волосам.

Увы! Это было так обычно для меня, что всем я казалась много старше моих четырнадцати лет! Ведь я была высока, как вешалка, старообразна и дурна при этом! Боже мой, как дурна и безобразна была бедная Ло!

Должно быть, мысли бродившие у меня в голове, отражались на лице моем черной тенью, потому что начальнице как будто сделалось жаль меня и положив мне на плечи свои маленькие аристократические руки с тонкими, длинными пальцами усыпанными перстнями, она проговорила еще мягче и ласковее, нежно наклоняясь ко мне:

— О, мы будем хорошо учиться! Я не сомневаюсь в этом! — И крепко поцеловала меня в лоб своими добрыми розовыми губами, прежде нежели я могла ответить ей на ее слова.

— Ну, графиня, проститесь с вашей внучкой. Я отведу ее в класс. А вас попрошу приехать в ближайший приемный день навестить девочку! Проститесь и вы с вашей бабушкой, дитя мое.

И Александра Антоновна слегка толкнула меня по направлению той, перед кем я беспричинно трепетала все долгие годы моего детства.

— До свидания, Ло. Учитесь хорошо, будьте прилежны, и помните каждую минуту, что ваши покойные родители наблюдают за вами оттуда, с небес, — проговорила торжественно бабушка, поднимая указательный палец и глаза к расписному потолку комнаты, в которой госпожа Вязьмина принимала нас.

Потом она перекрестила меня, поцеловала в голову и, еще раз пожав руку начальнице, шурша длинным треном шелкового платья, скрылась за дверью.

С того самого дня, в который мне суждено было узнать неожиданную новость о моем поступлении в N-ский институт прошло уже два месяца слишком.

Много было перипетий и сутолоки в эти два последние месяца моей обычно однообразной и небогатой событиями жизни. Получение ответной бумаги из канцелярии института с заявлением о моем приеме, сборы и прощание с пансионом Рабе, где все-таки были у меня, если не друзья и подруги, то умевшие привязаться ко мне за четыре года, совместного учения милые товарки-девочки… Мой альбом наполнился их карточками, моя тетрадка-дневник стихами моих бывших одноклассниц, а в моих ушах до самого дня выхода из пансиона то и дело звенели ласковые фразы бывших соучениц:

— Смотри же, Ло, не забывай нас в новой обстановке!

— Не мудрено и забыть среди новых друзей. Ведь теперь она уже не пансионерка больше, а «белая пелеринка», институтка, затворница!

— Слушай, Ло, старый друг куда лучше двух новых, говорит русская пословица! — между двумя поцелуями, шептала мне Катя Зварина, моя соседка по классу. — А мы будем тебя помнить! — прибавляла она — ты такая честная, правдивая, добрая!

Милая Катя! Она сама была всегда правдивая, честная, добрая и поэтому все казались ей таковыми.

Мне еще долго-долго будет грезиться наяву ее миловидное личико, утонувшее в ореоле белокурых кудрей и веселые ласковые глазки!

Милая Катя! Она была права, однако, говоря так обо мне. Единственным моим достоинством является мое полное незнание лжи, полное неуменье лгать, говорить неправду… За то меня и любили в пансионе, не смотря на мое безобразное лицо и наружность негритянки.

Что-то будет теперь? Найду ли я здесь то, что оставила там в моем недалеком прошлом?

Эта мысль и сейчас неотлучно теснилась в моей голове, пока я поднималась обок с моей новой начальницей по широкой каменной лестнице во второй этаж.

Еще далеко не достигнув ее верхних ступенек, я услышала разом залившийся оглушительным резким звоном колокольчик. За ним хлопнула где-то дверь в отдалении… Другая, третья, и в один миг все здание института наполнилось необычайным шумом, гамом и каким-то словно пчелиным жужжаньем или веселым пением шмелей.

— Урок кончился. Началась перемена, — пояснила мне моя спутница на ходу, — это очень хорошо, что началась перемена, потому что вы успеете до следующего урока познакомиться с вашими новыми подругами, — с ободряющей улыбкой присовокупила она.

Между тем, мы миновали лестницу и очутились за стеклянной дверью в длинном коридоре. Целое море голов, темных и светлых, целое море движущегося зеленого камлота и белого коленкора[5] заволновалось вокруг нас, моей спутницы и меня.

— Madame la superieure![6] — полетела по коридору крылатая фраза и вмиг смолкло пчелиное жужжанье и шмелиный звон. Живые волны, перекатывавшиеся с одного конца коридора на другой, остановились. Девочки большие и маленькие быстро строились в шеренги и низко мерно приседали стройными рядами, произнося одну и туже фразу на разные голоса. — Madame la superieure, nous avons l’honneur de vons salute![7]

Александра Антоновна приветливо кивала головой направо и налево, в тоже время не переставая ни на минуту зорко всматриваться в окружающие ее юные лица и фигуры воспитанниц.

— Новенькая! Новенькая! Александра Антоновна привела новенькую! — в тот же миг сдержанным говорком зашумело кругом.

Под этот легкий говорок, на каждом шагу встречая новые группы воспитанниц по пути, низко приседавших перед начальницей и приветствовавших ее одной и той же французской фразой, мы проследовали с ней на дальний конец коридора, где над стеклянной дверью была прибита черная доска с надписью «ІІІ-й класс».

Из класса вышла дама небольшого роста, полная, в синем платье и в наколке на гладко причесанных седых волосах.

— Madame Roger, en voila une nouvelle eleve pour vous![8] — протягивая руку даме в синем, произнесла начальница.

Та почтительно пожала ее пальцы и ласково улыбнувшись мне полными добродушными губами, проговорила на том чистейшем французском языке, на котором говорят только чистокровные парижанки.

— Enchantee de vous voire petite, vous etes la jeune comptesse Grodskу? N’est-ce pas? Y’espere nous serous bons amis, n’ests-ce pas, chere?[9]

Потом она широко раскрыла дверь класса и крикнув в пространство коридора:

— Mesdames les troisiemes! Rentrez vite! Madame la superieure, a vous parler![10]

вернуться

5

Институтские платья шились из зеленого камлота (плотной шерстяной ткани), а передники, рукавчики и пелеринки — из белого полотна или коленкора.

вернуться

6

Госпожа начальница!

вернуться

7

Имеем честь приветствовать вас, госпожа начальница!

вернуться

8

Госпожа Роже, вот вам новая воспитанница!

вернуться

9

В восторге вас видеть, малютка, вы молоденькая графиня Гродская? Надеюсь что мы будем друзьями?

вернуться

10

Третьи, входите скорее, госпожа начальница желает говорить с вами!