Новосёлы - Мисько Павел Андреевич - Страница 29

А Вася всё нырял…

– Ого-го! – крикнул Женя с баржи и запрыгал на одной ноге, выливая из ушей воду: бум! бум! бум! Железная баржа гудела под ним, как барабан. Это он нам кричал или Галке? Наверно, нам, потому что Галка как шла прямо в лесок, так и исчезла в ельничке.

Я хотел побежать к Жене, залезть на баржу, заглянуть внутрь. Интересно, что там в ней?

Но Вася как раз проделывал цирковой номер, и я помедлил. Засунул Жорину волейбольную камеру себе в трусы, как Серёжа под рубаху. Попробовал нырнуть – кувырк, как утка хвостом кверху. Не ныряется… Ещё раз – кувырк! Пятки сверкнули в воздухе, Васю бросило через голову, перевернуло кверху животом. Поднялся – кхы! кхы! Чуть не захлебнулся…

– Эй, малявки! – крикнул Гаркавый с баржи. – Давайте на берег. И пробежечку на сто метров, а то воспаление лёгких схватите.

– Сейчас! Последненький разок! – крикнул Вася. Вынул из трусов камеру, швырнул её на берег.

Это был его рекордный нырок. Если б ещё полминуты, то стал бы йогом. Или утонул.

Наконец вода вспучилась, показалась Васина спина… Голова… Руки только не показывались, что-то оттягивало их вниз, под воду, сгибало Васю. Один раз это нечто таинственное показалось из воды – длинное, грязное.

– Помоги, Жека… Металлолом будет!

Я побрёл к Васе медленно, чтоб не замочить трусов. А Вася покачивал на руках находку под водой и плевался, кашлял.

Взялись в четыре руки…

Бр-р, какое колючее, скользкое и противное это железо! Будто слиплась в кучу одна ржавчина. Немного смахивает на отпиленную верхушку ракеты.

Положили на песок, сполоснули с рук грязь и ржавчину. И вдруг я понял: снаряд! Честное октябрятское… В кино такие видел, только блестящие и гладкие…

– Снаряд!!! – завопил я во всё горло. – Снаряд вытащили из реки!

Первыми прибежали Жора, Павлуша и Серёжа. «Ты виноват!» – «Нет, ты больше!» – нападали они друг на дружку: на катушке спиннинга висела огромная «борода».

Прибежал с баржи Женя Гаркавый, разметал нас в стороны. У Васи выхватил из рук камень, накрутил ему ухо: Вася уже намеревался тюкнуть камнем по снаряду.

– Вон ту горку видите? – указал Женя на ельник. – Бегом за неё и залягте!

Мы отошли метров на пять всего. Никто даже не присел.

Женя осмотрел снаряд.

– Взрыватель есть… Всё ржавчина разъела, может сам по себе взорваться, хоть и не тронешь. Где нашли, покажите то место!

Мы подбежали к нему, закричали наперебой.

– Тихо! Один кто-нибудь… Вася!

Вася взял камешек и бросил его в воду.

– Вон там…

– Не подходите близко к снаряду, не касайтесь. Женька, посторожи…

Гаркавый развернул полотенце, вынул большущие очки с резиной вокруг стёкол. Надел – очки закрыли половину лица.

– Ещё раз предупреждаю: с места не двигаться. Со смертью не шутят!

Женя побрёл к тому месту, где Вася нашёл снаряд. Чуть выше колен! Сунул лицо с очками в воду, поводил вправо, влево, ступил шаг вперёд… Поднял голову, вдохнул воздуха.

– Жалко, нет маски с трубкой… – И опять голову под воду. Шагнул ещё вперёд, ещё шаг, ещё…

Много раз он то выпрямлялся, то опускал лицо в воду. И плавал вокруг того места, не поднимая головы, и ногами щупал.

Мы не сводили с Жени глаз, следили за каждым его движением и тряслись без удержу. Пока что больше от холода, а не от страха.

– Нету… А я подумал, целый склад тут. – Женя вышел на берег, снял очки. Вздохнул устало, присел.

И мы уселись вокруг снаряда, медленно, осторожно. Даже дышать боялись. Получилось кольцо, а в том кольце, на метр-полтора от каждого, лежала ржавая, в щербинах смерть.

– Видите, не скелет с косой, как в сказках рисуют… А грохнет – косточек не соберёшь. Миллиметров сто двадцать, гаубичный, наверно…

Это для нас было непонятно.

Мы смотрели на снаряд как заворожённые, а лица наши вытягивались…

– Ну, что теперь с ним делать? – спросил Женя сам у себя. – Позвонить… В военкомат позвонить… Пусть сапёров пришлют. Побегу на деревообрабатывающий комбинат, позвоню…

Гаркавый вскочил и стал, подпрыгивая на одной ноге, натягивать штаны. Одну только штанину надел и опять снял.

– Нет, не то… Боюсь вас одних оставлять… А прогнать домой – другой дурак найдётся, который ковырнёт. Лучше мы его похороним. А ну, кыш за ту горку!

Теперь мы послушались, отбежали в ельник. На самом высоком месте зигзагом шла канавка. Заросла уже деревцами, но можно было догадаться, что эта была траншея. Мы попадали в неё, залегли. Как на войне…

И тут выбежал из ельника Снежок. Прямо на нас! Забегал от одного к другому, из разинутого рта болтается розовый язычок. Но мы не обрадовались Снежку. Мы думали про Женю: что он намерен делать?

– В войну играете? – вышла из зарослей и Галка.

– Тише, ложись! – прикрикнул на неё Жора. – Женя будет снаряд разминировать.

Галка не легла, а наоборот – стала как столб и тянет вверх шею, тянет… Как будто растёт сама.

Женя вытащил из брюк ремень… Подошёл к снаряду, наклонился… Нет, не похоже, чтоб собирался разминировать!

Он подсунул конец ремня под снаряд и… лёг на него или возле него животом. И не подымается, что-то потихоньку делает…

– Не надо, Женечка! – рванулась с места Галка. – Миленький, славненький… Не надо, не трогай! Не надо…

Женя поднимался с земли медленно, сначала опёрся на руки и колени. Снаряд висел под ним, привязанный ремнём к груди и животу. Стал на ноги – и снаряд показался нам каким-то страшным чудовищем, которое присосалось к нему.

– Тяжёлый, зараза… – сказал Женя тихо.

Галка ступила к нему ещё на один шаг.

– Женечка, не надо…

Женя скорчил жалостливую мину:

– Ма-а-ама, я хочу домой…

Над Галкой смеялся. А у меня от его смеха будто за шиворот снегу насыпали.

Подбежал к Жене Снежок, положил передние лапы ему на бедро. Гаркавый погладил его по голове, потрепал за ушами. Рука гладила, пальцы трогали ухо, а сам Женя стоит, не шелохнётся.

И вот повернул к реке, вошёл в воду… Не в смирный, неглубокий заливчик-рукав, а в Неман. Шёл медленно, правой-левой… правой-левой… Уже снаряд спрятался под воду, вода до подбородка заняла… И тогда Женя поплыл.

Выбрасывал руки вперёд спокойно и мерно: раз-два, раз-два… Даже брызги не взлетали. А течение относило его в сторону все дальше и дальше. А мы повскакивали со своих мест, пошли берегом. Нам хотелось быть ближе к нему в эти минуты. Как будто мы могли ему чем-нибудь помочь!..

Внутри у меня опустело, я весь был какой-то невесомый, напряжён, как натянутая струна. Брёл и не чувствовал под собою земли. А что как ахнет тот снаряд, взметнётся над рекой водяной столб?!

Вдруг Женя перестал грести и… медленно ушёл под воду.

Галка сунула в рот пальцы, словно хотела их откусить. Мы замерли на месте…

А Женьки нет и нет… Показалось, целый час не было.

И вдруг его голова выскочила из воды, как поплавок. Женя фыркнул и весело прокричал:

– Ух, и холодильник на дне! Криницы, наверно, бьют!

Он поплыл к берегу наискосок, без снаряда течение сносило его сильнее. Мы подпрыгивали, мы плясали на берегу: «Ура! Ура!» Я кувыркнулся через голову, посмотрел опять на Неман. А Галка вдруг как закричит:

– Ой, Женечка!..

Гаркавый беспорядочно взмахивал руками. Крикнул, закашлявшись:

– Спокойно, дети!.. – и опять исчез под водой.

– Судорога скрутила… – Галка застучала кулачком о кулак, закусила губу, не стыдясь слёз.

Не было Жени, может, столько, сколько в первый раз. А может, и больше. Мы уже хныкали и скулили…

Вдруг Женя вынырнул, мотнул головой, чтоб отбросить назад с глаз волосы… Провёл по лбу рукой и поплыл сажёнками – быстро, изо всех сил. Пока он боролся с течением, Галка сбегала за полотенцем. Прибежала назад тогда, когда Женя, сильно хромая, выбирался из воды.

Вышел и упал на песок лицом вниз.