Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь - Фроянов Игорь Яковлевич - Страница 37

Пышная обрядность византийской церкви формировалась не только ее практикой и установками, влиянием примера государственного церемониала и праздников, но и требованиями и запросами самих византийцев. Таким образом, уже в эту эпоху закладывалось многое из того, что в дальнейшем стало более существенно отличать нормы и требования, обрядность восточного христианства от западного. Терпимое отношение к местной традиции и обрядовой практике, к распространению христианства на «национальных» языках — лишь частица огромного целого, определившего специфические черты византийского христианства, неразрывно связанные с позднеантичной эпохой. В нем, например, в большей степени сохранились элементы почитания сил природы и связанные с этим обряды.

Некоторые исследователи пытаются разделить религиозность и общественно-политическое сознание ранних византийцев, подчеркнуть самостоятельный характер религиозных движений, их относительную несвязанность с социальными условиями. Это неверно. Общеполитические, государственные и религиозные проблемы были чрезвычайно тесно соединены.

Как уже говорилось, у византийцев сложилась теория богоизбранности народа. Богоизбранный император руководит богоизбранным народом. Богоизбранность последнего якобы предоставляла ему особые права, которых не было у других, Фактически эта концепция отражала реальную общественно-политическую практику общества, переносила ее и в область религиозных отношений. Император, вся его администрация были обязаны прислушиваться, учитывать мнение народа, которое высказывалось им на общественных собраниях или отдельными партиями. Богоизбранный народ может не только высказывать свое мнение богоизбранному императору, но и иметь свое суждение по вопросам веры.

Аналогичным образом это относится и к политике патриархов, церкви. Народ может требовать не только другого императора ромеям, но и другой религиозной политики, другого епископа или патриарха. Партии борются между собой, у них различные интересы, но они выступают единым фронтом, когда их права оказываются ущемленными или игнорируются. Отсюда понятна массовость и ожесточенность религиозной борьбы. Поскольку она оказывалась частью борьбы за социально-политические права населения, государство было вынуждено уделять ей внимание: ведь церковь мыслилась и воспринималась в IV–VI веках как неотъемлемая часть государства, а церковные отношения — как политические, государственные.

Исследователи часто делают акцент на том, что ожесточенная религиозная борьба фактически угасла с утратой восточных провинций, где господствовали монофизиты и была масса других еретиков. Конечно, нельзя недооценивать этот существеннейший факт, Но дело обстояло, как мы видели, не так просто, античные общественно-политические традиции сказывались и на отношении к религии. С крахом античного общества, угасанием городов религиозная борьба обретает новые формы. Религиозные движения становится основной формой выражения социального недовольства населения. В этом отчасти и отразился «конец античности» — переход к феодальному обществу, в котором церковная догма стала исходным пунктом и основой всякого мышления. Как писал Ф. Энгельс, только «средние века присоединили к теологии и превратили в ее подразделения все прочие формы идеологии…»[41]. Византийское общество также перешагнуло важный качественный рубеж, за которым религия заняла абсолютно господствующее положение в самосознании и мировоззрении человека. Отличие византийского общества заключалось в том, что оно смогло унаследовать от античности больше, чем другие.

Это сказалось и на особенностях византийской религиозности и характере религиозных движений раннего средневековья, а также сыграло свою роль в усилении дальнейших расхождений между западной и восточной церковью. До VII столетия фактически еще существовал единый «средиземноморский мир», спаянный столетиями единого развития. В VII веке он распался на латинский Запад и греческий Восток. На пути обособления двух церквей был сделан еще один шаг. В 582 году константинопольский патриарх провозгласил себя вселенским, то есть главой восточной церкви, равным папе.

Глава 3

Эпоха иконоборчества

Бурное и богатое событиями VII столетие было переломным как в социальном, так и в духовном развитии Византии. В течение почти всего столетия в стране шла ожесточенная внутренняя борьба. Огромная еще в конце VI века держава, границы которой простирались от Гибралтара до Евфрата, терпела непрерывные поражения. В начале VII столетия богатейшие восточные провинции были захвачены Ираном, славяне заселили большую часть балканских владений Византии, проникли в Грецию, на Пелопоннес. На этих землях возникло свыше 20 славянских полугосударственных образований — Славиний, а в 681 году образовалось Первое Болгарское царство — главный будущий противник Византии на Балканах. Ей, правда, удалось нанести поражение своему основному сопернику на Востоке — Ирану, также переживавшему острый внутренний кризис. Византия смогла временно вернуть восточные провинции — Египет, Сирию, Палестину, но не смогла их сохранить.

Император Ираклий (610–641) познал и радость побед, и горечь поражений. В 636–641 годах восточные провинции были завоеваны арабами. Сокрушив одновременно Иран, они создали обширный Арабский халифат, изгнав византийцев к концу VII века и из Северной Африки. Родилась империя ислама, которой предстояло сыграть немалую роль в истории средневековой Европы и Византии. С середины VII века арабы стали совершать опустошительные походы в византийскую Малую Азию и, создав на Средиземном море великолепный флот, пытались взять Константинополь. Некоторые византийские императоры даже подумывали о переносе столицы в итальянские области Византии. Решающая попытка арабов овладеть византийской столицей приходится на начало VIII столетия, а в течение VII она лишилась двух третей своей прежней территории; на значительной части оставшихся земель ее реальная власть была достаточно условной.

Археологический материал последних десятилетий дает возможность более отчетливо представить не столько суть, сколько реальные масштабы перемен, происшедших в экономике, хозяйственной жизни страны в эту недостаточно освещенную материалом письменных источников эпоху начала «темных веков» византийской истории. До недавнего времени на оценку историками этого периода немалое влияние, если так можно выразиться, оказывала определенная «магия» преемственности, прежде всего сам факт сохранения достаточно сильной и централизованной государственности. Западная Римская империя погибла, была завоевана варварами — произошел коренной и радикальный слом старых отношений. Сохранение сильной государственности в Византии рассматривалось как своего рода показатель большей плавности, замедленности перемен, сохранения старых отношений собственности, городов, что могло реально поддержать государство. Немалая роль в этом отводилась и церкви.

В VII веке, в условиях войн, внутренних конфликтов, разрухи, собственность церкви и монастырей росла достаточно стремительно, как и, соответственно, их влияние на общественную жизнь. В свое время на основании этих данных была выдвинута теория «монастырского феодализма» в Византии, к которому она якобы пришла уже в это время. Рост экономической власти церкви, монастырей рассматривался как своего рода элемент феодализма. Позднее эта концепция несколько трансформировалась. Считалось, что та огромная экономическая роль, которую в VII веке стали играть церковь, монастыри в экономике города, вполне достаточна для того, чтобы поддержать его существование, городскую жизнь.

В свете новейших данных картина представляется не столь оптимистичной. Современные исследователи считают, что в VII веке пришло в глубокий упадок абсолютное большинство городов. Из многих сотен городов с многочисленным, многотысячным населением к середине IX века сохранилось несколько десятков. Если в ранней Византии малый город имел несколько тысяч жителей, то в IX–X веках, при двух тысячах жителей, он считался уже крупным. Из античной страны городов Византия превратилась в глубоко аграрную, деревенскую. Причем археологический материал показывает, что после бурных событий VII века этот упадок не приостановился, а продолжался еще почти два столетия, В VII веке практически здесь осталось только два крупных города — Константинополь и Фессалоника, куда отовсюду стекались беглецы. Но Константинополь сохранил значительную часть населения (200–250 тысяч). Крупнейший город раннесредневековой Европы, он стал играть исключительную роль в жизни Византии.