Северяне - Мищенко Дмитрий Алексеевич - Страница 1

Дмитрий Алексеевич Мищенко

Северяне

Об авторе

Писатель Дмитрий Алексеевич Мищенко родился в 1921 году в Запорожской области на Украине.

Во время Великой Отечественной войны участвовал в боях против немецко–фашистских захватчиков на Южном, Сталинградском, Юго-Западном, Первом и Четвертом Украинских фронтах. Награжден орденами.

Окончил Киевский государственный университет имени Т.Г. Шевченко, а также аспирантуру при кафедре украинской литературы. Кандидат филологических наук. Член КПСС.

Литературной деятельностью занимается с 1949 года. Повесть Д. Мищенко «Нина Сагайдак» переведена с украинского на русский язык.

Обратившись в своем творчестве к славной истории нашей Родины, автор избрал своей темой борьбу древних славян в IX веке за свободу и независимость, против захватчиков хозар и печенегов, за создание единого могучего русского государства путем объединения всех восточнославянских племен.

В основу романа «Северяне» легла и поныне известная на Черниговщине легенда, связанная с обороной Чернигова от нашествия хозар, с героическими судьбами княжны Черной, витязя Всеволода и киевского князя Олега.

I. СОКОЛИНАЯ ОХОТА

Вооруженные, нарядно одетые всадники наконец выбрались из непролазной лесной чащи на опушку у заросшей высокими травами поляны. Ретивые кони не стоят на месте. Вскормленные на привольных пастбищах, они нетерпеливо рвутся вперед, взвиваются на дыбы. Но сильные руки сдерживают их, круто натягивая поводья.

Пристальным, цепким взглядом люди ищут звериную тропу. Долго вела она их через густые прохладные дебри, лесные овраги, меж вывернутых грозами, густо оплетенных ползучими травами корневищ, вековых завалов трухлявого леса, лежащего почти вровень с брюхом молодого кони. А вот подошла к поляне – и затерялась тропа между густыми травами.

Пропала, не видать ее.

Впереди – княжна Черная. Это она задумала поехать на охоту к лебединому озеру. Не пугали бесстрашную девушку ни дебри лесные, ни трудный путь неведомый. Прослышала она о таинственном озере на левом берегу Десны, загорелась мыслью о соколиной охоте. Вот и пришлось княжьим ловчим выполнять ее волю – пробираться через лесные чащобы, искать укромное пристанище лебединых стай. Ведь она княжна, и ей не станешь прекословить! Да и кто мог бы ей перечить? Всех пленяла она добротой, искренностью, необыкновенной своей красотой. Не только ключник, что возглавляет теперь охотничий отряд, – во всем потворствует ей сам князь. На смерть пошел бы за нее любой дружинник, будь то отрок или даже зрелый муж.

Княжна – гордость и слава Чернигова. Красота ее ведома и на родине и за пределами земли Северянской. Не один гонец из чужих краев скакал к черниговцам, не один князь склонял свою гордую голову перед их куницею – красною девицею. Но Черная оставалась непреклонна. Она и слышать не хотела о замужестве, убегала в окрестные леса, охотилась по глухим местам Северянщины – больше всего на коне, а то и на ладьях. Знали ее и в верховьях широкой Десны, и на берегах речек Снови, Стрижня, Белоуса. Любила княжна ходить с девушками за цветами луговыми, на праздники и в городище и в ближайшие селения, но больше всего любила охоту. Зверь ли, дичь ли встречалась на пути – никто не миновал ее стрелы. Даже на тура, бывало, устремлялась она с копьем.

Глядели ловчие на удаль юной княжны и диву давались. Ой, не доченьке родиться бы у князя Черного – сыну бы на свет явиться! Да витязю, храброму витязю!

Вон сидит она в седле, ловко, крепко, уверенно. Легкий плащ из дорогой багряной ткани прячет от любопытного взора туго перехваченную поясом стройную фигурку, узкие, девичьи плечи, а упершиеся в золотые стремена сафьяновые сапожки полуприкрыты широкими шароварами, такими удобными для верховой езды. Даже шапка из дорогой заморской ткани с меховым околышем не выделяет ее среди ловчих: соболиный околыш носит каждый знатный огнищанин[1], а высокая, сдвинутая на затылок тулья прячет под голубым покровом девичьи косы. Сильной рукой Черная сдерживает поводом играющего под ней коня, ждет гонцов, посланных искать утерянную тропу.

– Ну, как там? – нетерпеливо спрашивает она у вынырнувшего из высокой травы отрока. – Нашли?

– Нет, княжна, – ответил гонец, – может, и были тут следы, да поросли они буйной травой.

Задумалась девушка, помолчала, потом спросила ловчего:

– Что делать будем?

– Взять бы нам ошую[2], вот так, вдоль леса, глядишь, и нападем на тропу!

Княжна раздумывает, долго всматривается в яркую зелень поляны, наконец кивает головой: согласна. Но не успела повернуть коня, послышался радостный крик ловчего:

– Лебеди, княжна!

Слева, из-за темного соснового леса, и впрямь показались два лебедя.

Девушка измерила глазами расстояние, прикинула что-то в уме, потом дала коню шпоры и отпустила повод. Тот с места сорвался в галоп, стрелой полетел вдоль леса. Багряный плащ развевается на ветру, и кажется, вот-вот потянет за собой припавшего к гриве всадника. Но княжна вскоре осаживает коня, берет в руки сокола, пускает его на лебедей.

Те увидели хищника и повернули в сторону. Да уж не суждено было им миновать его когтей! Все выше и выше взмывал сокол в небо, все ближе и ближе подходил к своим жертвам.

Ловчие не ждали конца погони. Им невтерпеж было стоять на месте – все кинулись вперед, каждому хотелось подобрать добычу первым. А особенно княжне. Ее буйногривый, степной породы скакун как вихрь несся по поляне, подминая сочные травы, легко и привычно перескакивая через скелеты погибших здесь зверей. Он понимал свою госпожу: она дала ему волю, подбадривает боевым кличем, значит, нельзя отставать, надо мчаться во весь опор.

И он летит вперед, с развевающейся гривой, навстречу веселому ветру, широкому простору.

Но вот на пути лесная речушка. Княжна припадает к гриве сильного коня, и он как молния взвивается в воздух, одним махом оставляет позади неширокий поток.

А сокол тем временем уже парил над птицами высоко в небе и вдруг стрелой кинулся на лебедя… Да, видно, не ладно ударил: лебедь отстал, но не упал на землю – полетел вслед за своим другом.

Снова ударил сокол, и в третий раз ударил, сел на раненую птицу и упал на землю вместе со своей жертвой…

Охотники увидели, что поляна суживается, горловиной сходится к лесу. Пожалуй, там трудней найти добычу, а то и вовсе ее не сыщешь! Но опасения оказались напрасны: охотники быстро миновали неширокую полосу леса и очутились на огромном пастбище. Неподалеку бродили косяки лошадей, у опушки, над которой кружил сокол, стояли какие-то люди.

Княжна первой осадила около них коня. Возбужденная, раскрасневшаяся, соскочила на землю.

– Вижу, девице не в меру весело, – сурово глянул на нее стоявший возле лебедя старик. – Радуешься смерти птицы? А ведомо тебе, что есть на свете, кроме соколов, еще и коршуны? Они могут налететь и на твою веселую жизнь.

Княжна смутилась и не отважилась подобрать распластанного на земле лебедя.

Стояла, растерянно глядя на старика, не зная, как ответить на грозное предостережение. Но тут подоспели ловчие.

– Ты кто таков? – зычно крикнул ключник, сразу поняв, что старик чем-то попрекал княжну.

– Осмомысл я, ведомо тебе мое имя? – еще более посуровев, мрачно ответил старик.

– А как же, – ехидно усмехнулся ключник, – узнаю княжьего конюшего и оземственца[3], с позором изгнанного князем из городища!

– А я узнал пса гончего! – резко бросил Осмомысл,

– Что?!

Ключник пришпорил коня и поднял копье. Но девушка успела стать между ним и стариком.

– Не смей, Амбал! – крикнула она. – Конюший правду молвил: в этой охоте толку мало. Прикажи всем ехать на княжий двор в Чернигов.