Вторая жизнь - Миронова Елена - Страница 22

В принципе, Резник и так мог бы задавить эту азербайджанскую вошь, но он не любил силовых методов и старался не привлекать к своей особе пристального внимания, особенно теперь. Когда государство вменило в свою обязанность наблюдать за корпорацией с целью не допустить слияния двух нефтяных холдингов. К тому же Анатолий Максимович думал, что Шахиду скоро надоест играть в войнушки, и он отвлечётся на другой объект, поняв, что здесь ему ловить нечего. Но тот оказался упорный до дури. Именно поэтому Резник и изменил своё решение не высовываться и не ввязываться в войну с ним. Теперь он начнёт действовать — посредством своего друга, ставшего депутатом. Резник, перепивший в этот вечер шампанского, даже пустился в пляс, но выдохся на полдороге к спальне.

Ирина задумчиво смотрела на камни. В последнее время у неё был особенно большой наплыв клиентов. Самое странное, что, не имея дизайнерского образования и даже толком не умея рисовать, она спокойно могла набросать эскиз украшения, и клиент практически всегда оставался доволен.

Она очень быстро понимала, какой именно камень требуется определённому человеку. Любому человеку, кроме себя.

Почему-то для себя она не могла выбрать камень, как ни старалась. Когда она прикидывала, из чего делать украшение, допустим, для женщины или амулет для ребёнка, то она первым делом прислушивалась к своей интуиции, и давала волю чувствам. Ассоциации, неуловимые образы, вот что давало ей пищу для создания эскизов. Но себя она ассоциировать не могла ни с чем, вообще, когда думала о своих украшениях, её интуиция молчала, так же, как и сердце. Она перебрала много камней и минералов, в её руках побывали алмазы и рубины, изумруды и сапфиры. Почему же для себя она так и не смогла подобрать оберег — амулет? Неужели оттого, что её нынешняя жизнь вступила в противоречие с прошлой, той, которая была до амнезии? Неужели она нынешняя и она годовалой давности настолько отличаются друг от друга? Правда, было это малахитовое кольцо, но Ира всего лишь придумала его дизайн, а это вовсе не означало, что оно является оберегом!

После того, что Ирина узнала о себе той, другой, она изменилась. Тревога и непонятная ностальгия стали её постоянными спутниками. Ире очень хотелось узнать абсолютно всё о себе. Она мечтала встретить старых подруг, которые могли бы ей рассказать много интересного. Парня, которого звали Павел, и у которого её отбил Саша. Она хотела поговорить с родителями, которым за много месяцев даже не позвонила. Они тоже звонили редко, и в основном, когда её не было дома. Саша рассказывал ей об их жизни и передавал привет от них.

Она погладила себя по животу, призывая успокоиться не в меру расшалившегося малыша, и приняла решение. Пора бы ей уже собраться с силами и узнать всю правду. Поговорить с мамой и папой, и съездить в город своего детства. Конечно, Саша говорил, что это опасно, что её разыскивают. Но они уже давно уехали сюда, поэтому за сроком давности никто на неё не покусится, тем более что ей скоро рожать.

Ира открыла свою сумочку, достала оттуда записную книжку и нашла номер телефона родителей.

Его она тайком списала из блокнота Саши, сама не зная, зачем это делает. В конце концов, она всегда могла попросить его набрать номер, или спросить телефон у мужа. Тем не менее, она это сделала, и сейчас это пригодилось.

Ира, помедлив, набрала код города, и номер, и стала ждать вызова. Пошли гудки. Трубку взял отец.

— Привет, — сказала Ира. Слова застряли у неё в горле.

— Здравствуйте, — откликнулся он. — А кто это?

— Это я, Ирина…

— Ирина? Какая? — удивился мужчина.

В тот же момент трубку у него выхватила мать и запричитала:

— Ирочка, родная, наконец — то! Я уж думала, что ты никогда нас не вспомнишь!

— Я не вспомнила, — прошептала она, жалея, что позвонила. — Знаешь, я хотела бы узнать о своей прошлой жизни…

Мать выдержала паузу. А потом неуверенно спросила:

— А разве тебе… Саша не рассказал?

— Он не хочет меня травмировать. Но, мама, — это слово ей далось крайне тяжело, — мама, я хочу знать всё.

— Знаешь, Ирочка, — заторопилась мать, — с этими вопросами ты лучше обращайся к Саше. Он общался с врачом, и он более умный, чем мы с отцом. Я тоже боюсь тебе навредить, поэтому лучше слушайся мужа. Он тебе плохого не посоветует!

— Да при чём тут его советы, — взорвалась Ирина.

В последнее время приступы агрессии настигали её очень часто. В такие моменты ей хотелось крушить всё подряд, кричать, ругаться, и говорить мужу гадости. Почему мужу — потому что, кроме него, она ни с кем не общалась, если не считать заказчиков. Но на тех особо не поругаешься, к тому же они ни в чём не виноваты.

— Я хочу, чтобы вы с папой мне всё рассказали, вашу версию моей жизни, понятно? — крикнула она.

— Но, Ирочка, — залепетала мать, — я не знаю…

И вдруг кто-то там, в доме её родителей, крикнул:

— Ма, дай поесть!

Ира опешила. Она и не знала, что у неё есть брат.

— Кто это? — изумилась она. — Кто называет тебя мамой?

В трубке послышался шорох, а потом сдавленный, изменённый голос матери вымученно произнёс:

— Вот видишь, Ирочка, у тебя уже галлюцинации. У нас только ты одна, единственная дочь!

— Но ведь кто-то только что сказал: «Мама, дай поесть!» — настаивала Ира. — Что вы все от меня скрываете? И почему папа меня не узнал, спросил, какая Ирина?

— Он просто… просто выпил, — буркнула мать. — Доченька, давай поговорим позже, мне надо… мне надо уходить. Целую тебя! Я позвоню.

Трубка запищала.

Ира снова набрала номер. К телефону никто не подходил. Она упорно набирала уже заученные наизусть цифры, но теперь там было занято.

Ира в сердцах бросила трубку на рычаг. Что происходит? Почему отец её не узнал? Если он был пьян, то почему тогда он не путался в словах, и интонация у него была, как у совершенно трезвого? Во всяком случае, у Иры создалось впечатление, что он был трезв. И что это за история с её братом? Судя по голосу, тот принадлежал юноше лет пятнадцати — шестнадцати, этакий ломкий басок.

Что ещё они от неё скрывают? И почему?

Она так разнервничалась, что вдруг ощутила жуткую боль в животе. Он словно сжимался, сокращался, и возвращался в обратное положение. Ира откинулась на спинку стула, и задышала так, как учили на курсах, но это не помогло. Дикая боль вновь пронзила её. Стараясь не потерять сознание, она вновь схватила телефонную трубку и набрала «03».

Шахид озабоченно поглядывал в окно. После этого случая с неудавшимся похищением сына олигарха, он всё время опасался за свою жизнь. И в самом деле, что-то он заигрался. Думал, что шуточки всё, решил, что эта скважина достанется ему так легко, играючи. Не тут-то было. Он понял, насколько всё серьёзно, когда обнаружил трупы четырёх своих людей, охраняющих дом и Павла. Дверь была взорвана, и, конечно же, мальчишка исчез. Его спас спецназ или кто там ещё, кого вызвал Резник.

Только увидев трупы, Шахид сообразил, что эта печальная участь ждёт его в будущем. На кого он поднял хвост? Что вообще ему в голову стукнуло, что он был так безрассуден? Ему просто повезло, что Резник не стёр его в порошок при первой же возможности! А теперь нефтяному магнату ничего не стоит «заказать» его. Люди такого полёта не прощают покушений на жизнь или свободу своих близких.

В тот же день Шахид съехал на съёмную квартиру, и не выезжал в офис, который тоже решил сменить. Пусть всё утрясётся, устаканится, как говорят русские.

Он прошёл на кухню и налил себе кофе. Чай, который считается традиционным азербайджанским напитком, он терпеть не мог. Вот Малик, тот да, был приверженцем старых традиций. А Шахид предпочитает другой стиль во всём — в одежде, в интерьере, да вообще другой стиль жизни! Он и в мечеть — то ходит только потому, что так положено. А на самом деле он столько лет живёт в России, что забывает, что азербайджанец! Но очень скоро ему об этом напомнят! Где бы он ни появился, он чувствует на себе косые взгляды. Люди боятся. Вчера прогремел очередной взрыв — в самом центре Москвы, напротив Кремля, у гостиницы «Националь». Смертница подорвала на себе около 5 кг тротила. И где только их берут, этих террористок? Молодые девчонки, погибают сами и забирают с собой ещё нескольких человек. Вот и в этот раз погибли пять человек, а ранены семь.