Пир во время войны - Миронова Елена - Страница 12

Мила поправила лямочку платья от Валентино и снова улыбнулась Стасику. Да, её задача непомерно осложняется тем, что певца не интересуют женщины. Но любимый дядечка позволил уговорить себя и познакомить Милу с любовником. А вдруг всё-таки у них выгорит творческий союз? Если честно, Мила не совсем понимала, зачем это надо Стасику. Сама она цеплялась за любые возможности. Конечно, она собирается выйти замуж, за Павлика. Но, во-первых, для начала его надо снова окрутить, а на это понадобится время. Во-вторых, Павлу вряд ли понравится, если она с первого же дня будет просить у него денег. И эта причина — главная, ей просто нужны деньги. Когда она будет соблазнять его, ей понадобится приличная сумма, чтобы хорошо выглядеть, дорого пахнуть, и пустить ему пыль в глаза. Чтобы он не смекнул, ПОЧЕМУ она так его обхаживает, чтобы не понял, что у неё конкретные финансовые трудности. Чтобы не подумал, что она стремится выйти замуж исключительно из-за полного краха карьеры и тотального безденежья.

Поэтому ей надо как-то выкручиваться ещё несколько месяцев — ведь у этих олигархов принята сначала помолвка, и только потом — свадьба. Конечно, она постарается, приложит все усилия, чтобы помолвка и свадьба состоялись в рекордно короткие сроки. Но всё равно, одним месяцем тут не обойдёшься. Ау, Павлик, где ты?

— Какой Павлик? — недоумённо спросил Стасик, и Мила сообразила, что последнюю фразу произнесла вслух.

— Простите, задумалась, — она ослепительно сверкнула улыбкой. — Ну так как вам наша идея?

Мила намеренно выделила слово «наша», и за это поплатилась: Саша Кравчук ощутимо пнул её под столом. Больше всего модный стилист боялся, что Стасик решит, будто он его использует.

— Даже не знаю, — покачал головой Стасик, и разломал руками дичь, и нежно улыбнулся, протянув крошечную ножку рябчика Саше. — Мне-то какая выгода?

— Ну, — начала Мила, — вы покажетесь публике в новом ракурсе…

— Милочка, — снисходительно перебил её педик, — в новом ракурсе я показываюсь только своим бойфрендам…

Они с Сашей захихикали. Милу затошнило и она отложила недоеденное канапе с икрой. Ей даже пришлось хлопнуть стопку водки, потому что она уже поняла, что, скорее всего, ей откажут.

— Мамочка, — заторопился Саша, откинув свою длинную крашеную чёлку с глаз, — давай поменяем твой имидж, а? Я ведь столько раз предлагал тебе сменить причёску, цвет волос…

— Действительно, — подхватил Стасик, любовно посмотрев на свой увесистый платиновый перстень, украшенный россыпью бриллиантов. Мила догадывалась, что это подарок Кравчука.

— Хватит уже изображать старлетку, ты не в том возрасте, дорогуша! И вообще, отдохни, иди перепихнись с Щедринским охранником, вон он с тебя глаз не сводит! Глядишь, и познакомишься с ней, станешь появляться на страницах модных журналов…

Стасик был откровенен и не выбирал выражений, разговаривая с ней.

От усталости и разочарования Мила выпила ещё одну стопку водки. Её замутило. Этот педик смеет так с ней разговаривать, будто она — кусок дерьма, ничтожество!

— А ты — козёл, — громко заявила уже пьяная Илиади, — думаешь, всегда тебя будут целовать в твою волосатую жопу? Ещё год — два, и будут тебя трахать не модные цирюльники, — она улыбнулась округлившему от ужаса глаза Кравчуку, — а вонючие бомжи!

— Дура, — обиженным, плаксивым голосом воскликнул Стасик.

— Сама дура, — ухмыльнулась нетрезвая Мила.

Она с шумом поднялась, схватила свою сумочку, и направилась в гардероб. Она не позволит так себя унижать, к тому же какому — то престарелому педику, взлетевшему на гребне славы только потому, что в своё время он был известным танцовщиком, и жил в Америке! Рашен экзотик, называется…

Она приняла из рук гардеробщика красивую шубку из рыси, и выскочила на улицу. Было тепло, на дворе апрель, но в московской тусовке в шубах ходят до июня. Мила щёлкнула брелоком сигнализации старушки «ауди», и прыгнула в авто. Её мутило от выпитой водки. Внезапно открылась дверца со стороны пассажира, и на сидение рядом присел тот самый Щедринский телохранитель.

— Тебе чего? — еле ворочающимся языком спросила Мила.

— Мне — тебя, — коротко ответил «бык», и ловко перетащил девушку на своё сидение, а потом перекинув на заднее. Быстро влез и сам на заднее сидение, сорвал с неё шубку, задрал платье от Валентино, порвав тонкую материю, и быстро и деловито навалился на неё.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Я никак не могу привыкнуть к левостороннему движению, — пожаловалась Жанна.

— Но тут же написано, прямо на дороге, — Камилла Аскеровна победно нацепила очки, — посмотрите направо, а потом — посмотрите налево.

— Ты совершенствуешь свой английский, — съязвила Жанна. — Равно как и умение брать то, что плохо лежит.

Камилла Аскеровна насупилась. Ей совсем не нравился тон, которым с ней разговаривала внучка. В конце концов, Камилла Аскеровна старше её в четыре раза, и уже это одно даёт ей право… Вспомнив про свой возраст, старушка постаралась переключиться на другую тему. Подумать только, и как Жанна умудряется видеть то, чего не видят другие?

Камилла Аскеровна плотнее прижала к себе довольно увесистую сумку — от Гуччи, между прочим, набитую всякой белибердой с Портобелло. Они с самого утра гуляли по этому знаменитому рынку, и Камилла Аскеровна, поражаясь тому, что здесь можно найти всё — от антиквариата до копеечной безделушки, безвозмездно позаимствовала у торговцев: серебряную ложечку, старинную книгу в пыльной обложке, жестяную баночку с чаем, какую-то странную фигурку, бронзовый подсвечник и шёлковый платок. Она попыталась припомнить, что ещё она там прихватила, но не смогла. Вот странность — то: продавцы не видели, а Жанна разглядела!

Делом чести для Камиллы Аскеровны было получить желаемую вещь бесплатно. И вовсе не потому, что она не имела возможности тратить деньги. Просто последние лет десять ей было так скучно, что она придумала себе это невинное развлечение. Старушка не отдавала себе отчёта в том, что оно было действительно невинным довольно давно — когда она шутки ради прятала принадлежащие домочадцам и друзьям семьи мелкие предметы: ручки, ключи, зубные щётки. Ей доставляло несказанное удовольствие видеть, как кто-то из детей или внуков носится по дому в поисках ключей от гаража или расчёски.

Потом ей это приелось, и захотелось чего-то остренького. Пожилая женщина рискнула в примерочной кабинке одного из магазинов: она мерила несколько свитерков, и решила подшутить над продавцами. Будучи энергичной, стройной дамой, она натянула под свою старую кофту один из свитеров, оторвала от него бирку, и засунула её в щель примерочной кабинки. Затем вынесла остальные пуловеры, и отдала продавцам. Камилла Аскеровна искренне собиралась выйти из магазина, потом вернуться и радостно сообщить, что девушки — продавцы проморгали, и её эксперимент закончился успешно. Она планировала по матерински пожурить девушек, и научить их присматривать за покупателями.

Но, когда ноги Камиллы Аскеровны, обутые в модные ботиночки, вынесли её за пределы магазина, ей пришла в голову простая мысль. А зачем, собственно, возвращаться? Почему бы ей не оставить этот свитер себе? Особенно если учесть, что инстинктивно она выбрала тот, который понравился ей больше других.

Нельзя сказать, чтобы и десять лет назад женщина была стеснена в средствах, однако Малик тогда ещё не поднялся так высоко, и всё — равно ограничивал бюджет матери, выделяя ей определённое содержание. Это сейчас у неё — кредитка, а тогда…

Впрочем, Камилла Аскеровна постаралась отогнать воспоминания. Ей вовсе не хотелось напоминать себе, что она пошла на банальное воровство не от нужды, а от скуки. Ведь было бы куда романтичнее, если бы она, а лучше, её семья, нуждалась, и она, женщина ммм… не слишком юная, спасала бы их от голода и холода… Мимо промчался двухэтажный красный автобус, и Камилла Аскеровна вздрогнула.

— Давай зайдём в паб, — нарочито небрежно предложила она. — Я немного устала…