Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина (ЛП) - Стюарт Йен - Страница 2

Воздух наполнился звуками стучащих и скользящих крыльев. Зачарованный, Дарвин обернулся, чтобы взглянуть на облако, сияющее в углу комнаты. Оно обретало форму.

Очень Большая Штука всегда приносит университету пользу. Она дает возможность занять делом студентов и молодых сотрудников — к облегчению старших (особенно, если ОБШ расположена на некотором расстоянии от учебного заведения) — и требует немалых денег, которые в других обстоятельствах просто лежали бы без дела и доставляли неприятности или были бы потрачены кафедрой социологии (а может быть, и то, и другое сразу). К тому же ОБШ помогает раздвигать границы — не важно, какие именно, ведь любой ученый скажет вам, что дело не в границах, а в самом процессе раздвигания.

Еще лучше, если ваша ОБШ превосходит любую другую, а особенно — поскольку речь идет о Незримом Университете, величайшем в мире университете магии, — ту ОБШ, которую строят эти сволочи из Колледжа Брейснек.

«На самом деле», — пояснил Думминг Тупс, возглавляющий институт Нецелесообразно-Прикладной Магии, — «у них есть только ДБШ, то есть Довольно Большая Штука. К тому же если учесть те проблемы, которые эта штука им доставила, она может оказаться просто БШ».

Старшие волшебники радостно кивнули в ответ.

«А наша, стало быть, точно больше, да?» — уточнил Главный Философ.

«О, да», — ответил Тупс. — «Насколько я могу судить по разговору с людьми из Брейснека, наша ОБШ сможет раздвигать границы вдвое шире и достичь втрое большей глубины».

«Надеюсь, ты им этого не говорил», — вмешался Преподаватель Современного Руносложения, — «Мы же не хотим, чтобы они начали строить. эм. ЕБШ!».

«Что, простите?», — вежливо уточнил Думминг, в голосе которого слышалось: «Я в этом специалист и лучше бы вам не делать вид, будто вы в этих вещах тоже разбираетесь».

«Эм. Еще Большую Штуку?» — пояснил Рунист, понимая, что вступил на неизведанную территорию.

«Нет, сэр», — мягко заметил Думминг. — «Следующей по размеру будет Просто Огромная Штука, сэр. Утверждается, что, построив ПОШ, мы смогли бы познать разум Создателя».

Волшебники замолчали. Было слышно, как вблизи окна с каменной бифорой, витраж которого изображал «Архканцлера Слоумана в момент открытия специальной теории слуда» жужжала муха, но через какое-то мгновение она, оставив крохотный след на носу Архканцлера Слоумана, вылетела наружу прямо через едва заметное отверстие в стекле, которое появилось двести лет назад из-за камешка, вылетевшего из-под проезжавшей мимо телеги. Поначалу отверстие оставалось там просто потому, что никто не хотел чинить витраж, — теперь же оно оставалось, потому что стало традицией.

Благодаря постоянному магическому полю высокой мощности, муха, появившаяся на свет в стенах Незримого Университета, была намного умнее своих среднестатистических сородичей. Как ни странно, но это поле не оказывало подобного эффекта на волшебников — вероятно, из-за того, что большинство из них были умнее мух.

«Вряд ли мы этого хотим, верно?» — нарушил молчание Чудакулли.

«Это могло бы показаться невежливым», — согласился Заведующий Кафедрой Беспредметных Изысканий.

«А насколько большой была бы эта Просто Огромная Штука?» — спросил Главный Философ.

«Размером со Вселенную, сэр», — ответил Думминг. — «В принципе, она могла бы смоделировать каждую из частиц, которые ее составляют».

«И правда, довольно большая.»

«Да, сэр».

«И, хочу заметить, найти для нее подходящее место тоже было бы непросто».

«Без сомнения, сэр», — согласился Думминг, который уже давно оставил все попытки объяснить Большую Магию старшим волшебникам.

«Хорошо», — сказал Архканцлер Чудакулли. — «Спасибо за доклад, господин Тупс». Он фыркнул. «Было очень интересно. Следующий пункт — прочие вопросы». Он обвел собравшихся суровым взглядом. «И поскольку прочих вопросов у нас нет.»

«Эм.»

В данном случае это слово было сказано не к месту. Чудакулли не любил всякие комитеты и заседания. И он совершенно точно не любил прочие вопросы.

«Да, Ринсвинд?» — отозвался он, сверкая взглядом через весь стол.

«Мм…», — произнес Ринсвинд, — «Может быть, все-таки Профессор Ринсвинд, сэр?»

«Ладно, профессор», — сказал Чудакулли, — «Говорите скорее, уже подошло время для утреннего чая».

«С миром что-то не так, Архканцлер».

Все как один, волшебники посмотрели на ту часть окружающего мира, которую можно было увидеть сквозь изображение «Архканцлера Слоумана в момент открытия специальной теории слуда».

«Не говори ерунды», — возразил Чудакулли, — «Солнце светит! Сегодня отличный день!»

«Не с этим миром, сэр», — уточнил Ринсвинд. — «А с другим».

«С каким другим?» — удивился Архканцлер, как вдруг выражение его лица изменилось.

«Только не…», — начал было он.

«Да, сэр», — ответил Ринсвинд. — «Он самый. И с ним что-то не так. Опять».

Любой организации нужны люди, способные взять на себя все те обязанности, которые она не хочет исполнять или втайне считает просто ненужными. На данный момент Ринсвинд занимал уже девятнадцать таких должностей, среди которых был и пост Инспектора по Технике Безопасности и Охране Труда[4].

Будучи Отъявленным Профессором Жестокой и Необычной Географии, Ринсвинд нес ответственность за Сферу. В настоящее время она стояла на его столе, который, в свою очередь, находился в мрачном подземном коридоре, где Ринсвинд и работал; работа его по большей части состояла в том, чтобы ждать, пока кто-нибудь не принесет ему образцы жестокой и необычной географии, над которыми он мог бы попрофессорствовать.

«Для начала объясни мне», — обратился к нему Чудакулли, пока волшебники бежали по сырым плитам, — «Почему ты работаешь здесь? Чем тебя не устраивает твой кабинет?»

«В моем кабинете слишком жарко, сэр», — ответил Ринсвинд.

«Ты ведь жаловался на то, что там слишком холодно!»

«Да, сэр. Зимой там холодно. Даже стены покрываются льдом, сэр».

«Мы же даем тебе достаточно угля, разве нет?»

«Более чем, сэр. Одно ведро в день на каждую занимаемую должность, согласно традиции. Но в этом-то и проблема. Я не могу объяснить это грузчикам. Они не дадут мне меньше угля — могут только не приносить его совсем. Так что единственный способ обеспечить себе теплую зиму — это поддерживать огонь все лето; из-за этого в кабинете так жарко, что я не могу там работать — сэр, не открывайте дверь!»

Чудакулли, который только что открыл дверь, захлопнул ее и вытер лицо платком.

«Уютненько тут», — сказал он, пытаясь проморгать глаза, залитые потом. Затем он повернулся к небольшой сфере, расположенной на столе позади него.

Ее размер — по крайней мере, снаружи, составлял около фута. Внутри она была бесконечной — у большинства волшебников это не вызывало никаких затруднений. Она содержала в себе все сущее — при определенном понимании этого самого «сущего», — но в своем обычном состоянии отражала лишь одну его крошечную часть — небольшую планету, которая в данный момент была покрыта льдом.

Думминг Тупс повернул омнископ, прикрепленный к основанию стеклянного купола, и вгляделся в маленький замерзший мир. «Вблизи экватора есть только какие-то обломки», — сообщил он. — «Они так и не построили ту большую подвеску, благодаря которой смогли улететь с планеты[5]. Похоже, мы что-то упустили».

«Но мы ведь все исправили», — возразил Чудакулли. — «Помните? Все люди успели покинуть планету до того, как она покрылась льдом».

«Да, Архканцлер», — ответил Тупс. — «И в то же время — нет».

«Если я попрошу вас дать объяснение, вы сможете рассказать так, чтобы я понял?» — спросил Чудакулли.

Какое-то время Думминг пристально смотрел на стену. Он шевелил губами, подбирая подходящие слова. «Да», — наконец, сказал он, — «Мы изменили историю этого мира и обеспечили людям будущее, в котором они смогут покинуть планету прежде, чем она замерзнет. Но похоже, что после этого история каким-то образом откатилась обратно».