Все, что захочешь (СИ) - Смирнова Наталья - Страница 12

Мы никуда не торопились, сидели, пили пиво, которое оказалось хмельным и вкусным. Меня разморило от обилия еды и выпивки. Язык мой постепенно развязался, на физиономию наползла довольная улыбка, и я выболтал всю свою семейную жизнь. Шефу удалось вытянуть из меня всю подноготную. Ему только в разведке служить. Штирлиц наяву. Я уже точно не помню, что ему наговорил. Кажется, и про брата, и про маму с её фигуристами, про моих папочек, и про бабулю, похоже, тоже. МихалСеич, усмехаясь, слушал мою болтовню и всё пододвигал ко мне, гад такой, стаканы с пивом, которые нам периодически приносили. Так же периодически мы вставали облегчить наши организмы. Последний заход в интересное место осуществился мной на плече босса. Я повис на нём, закрывая глаза и с трудом передвигая ноги. Хотелось спать. Хмель гулял в моей голове. Не сказать, что я был сильно пьян. Я всё соображал. Пиво не водка. Но оно коварно, и особенно именно то, что мы пили.

- Не спать! – скомандовал босс мне прямо в ухо и потащил меня на улицу. На свежем вечернем воздухе сон потихоньку испарился, а голова проветрилась. Мы медленно шли по влажным мостовым, ловя редкие капли дождя. МихалСеич вдруг остановился.

- Хочешь, чтобы деньги водились?

- Хочу.

- Потри кабанчику нос.

Я вгляделся в сумерки и увидел перед собой морду застывшего свинтуса с приличными клыками.

- А это сработает? – недоверчиво почесал я в затылке.

- Сработает. Уже проверено.

Я подошёл к кабану и прошёлся ладонью по отполированному пятаку. Хороший кабанчик. «Денежку хочу, - подумал я, - и любви». Перед носом мелькнула начальственная рука. Шеф тоже потёр кабановский пятачок. Не могу спокойно смотреть на руки МихалСеича. Я уже говорил вам, что они красивые?

- Пошли в отель, - растормошил меня босс. Я чуть не прилип к кабану, засыпая с открытыми глазами и мечтая о руках МихалСеича. – Поздно уже.

В отеле я волевым усилием заставил себя умыться, и с наслаждением брякнулся на кровать.

- Спокойной ночи, - сказал я, засыпая, и подумал о том, что МихалСеич ведь неплохой человек, и даже характер у него местами сносный и вполне терпимый.

На следующее утро мой «истинный ариец» сделал вид, что никогда меня не видел, и вообще я здесь не стою и не существую. Ну, и пошёл на хер. Я не нуждаюсь во внимании какого-то придурка.

Пока я объяснял интересующимся, что наш доклад можно послушать после обеда, блондин изменил своей привычке стоять столбом. Он колупал пальцем бок своего стенда и хмуро поглядывал по сторонам. Пару раз к нему подошёл его босс, и они о чём-то тихо разговаривали.

В обед МихалСеич выглядел довольным. Мы уже хотели осуществить свои планы по-быстрому смотаться в Английский парк, как на выходе нас перехватили. Это был полный дядька, страдающий одышкой, и его секретарь, Петер.

- Господин Звягинцев, позвольте с вами поговорить наедине.

Босс белобрысика увёл МихалСеича. Мы с Петером стояли и смотрели друг на друга. Разговаривать нам было не о чем, да и не было особого желания. Шеф вернулся с каменным выражением лица и невменяемыми глазами. Блондин вдруг мне мстительно улыбнулся и при расставании пожелал хорошего дня.

МихалСеич, не говоря ни слова, схватил меня за руку, больно стиснул и потащил за собой. Он шёл так быстро, что я еле поспевал за ним. Что происходит? Я ничего не понимал.

- Михаил Алексеевич, куда мы идём?

- В отель, - коротко и зло бросил он на ходу. Мне вдруг стало страшно. Я никогда не видел шефа таким. Казалось, ещё немного и он взорвётся.

Босс затащил меня в номер, захлопнул с силой дверь и повернулся ко мне.

- Ты что творишь, паршивец? – лицо МихалСеича перекосилось от гнева. Он двинулся ко мне, с яростью глядя мне в глаза. Я сжался под этим взглядом, растерялся, почувствовал себя преступником, которого обвиняют во всех смертных грехах. Но в чём я провинился?

- Ничего, - тихо сказал я.

- Сексуальное домогательство – это ничего? – на шефа было жутко смотреть. Он не кричал, но от его тихого и ровного голоса стыла в жилах кровь. – Ты понимаешь своей тупой башкой, что это международный скандал?

- Какое домогательство?

Шеф схватил меня за плечи. Глаза у него были бешеные.

- Ты. Домогался. Петера, - выделяя каждое слово, произнёс босс.

Меня аж затрясло от такой вопиющей несправедливости. Эта тварь донесла на меня, пытаясь устранить меня, как конкурента. А МихалСеич поверил. Поверил в то, что я могу бл*довать с первым же попавшимся под руку. От этой мысли стало так больно, что я потерял способность дышать. Он меня ни во что не ставит, он верит всему, чтобы обо мне ни сказали, я для него ничто, пустое место.

- Такого не было! – меня заколотило ещё сильнее. И вдруг он меня ударил. Даже не ударил, а дал пощёчину. Половину лица словно огнём опалило. И вот тут я сорвался. Не заботясь о том, что он мой шеф, я с размаху врезал по его холёной роже.

- Вы! Вы ёб*ный ублюдок! – орал я, отступая к стене. – Садист! Вам наплевать на людей! Вы любите только себя! Вам на всё насрать! Ненавижу вас!!!

Я чувствовал, как шеф схватил меня в охапку, и кричал ему в лицо первое, что мне приходило в голову, выплёскивая всё, что накопилось во мне за эти два месяца. Я не замечал свои злые отчаянные слёзы. Не замечал, как он прижимал меня к себе, и успокаивающе гладил по спине. Ничего не замечал. Только краем сознания понимал, что происходит. Просто потом рыдал и колотил кулаками его плечи. Он терпеливо снёс все мои удары.

- Успокоился?

- Ничего ведь не было, - всхлипнул я напоследок и потёр руки. Плечи у шефа были твердокаменные. – Просто эту тварь надо было поставить на место.

- Юрка, ты действительно так меня ненавидишь? – в тихом голосе послышалась горечь. Я замолчал. Поднял голову. Ощутил, как пальцы откинули мне чёлку со лба и обхватили мои горящие щёки. Увидел, как губы приближаются к моим губам. И отдал себя в их власть. Всё закружилось перед глазами, поплыло, рассыпалось в мелкую крошку. Что ж это делается, а? Не отпускал бы его, целовал бы его до изнеможения, любил бы без продуху, позволял бы делать со мной всё, что душе его угодно. А поцелуй, какой терпкий и горячий! Целуй же меня долго, сколько захочешь. Глубже, слаще, до дрожи в ногах. Чтобы я всё забыл, даже как меня зовут. И не отпускай меня. Хочу для тебя быть всем – воздухом, мыслями, сердцем.

Столько эмоций нахлынуло на меня, окатило, словно водопадом. Босс отпустил меня, и я чуть не рухнул, покачнулся, еле удерживаясь на ногах.

- Чёрт, - МихалСеич закусил губу. – Убил бы тебя, чтобы не мучиться. Да не могу. Люблю гадёныша.

Шеф тут же вышел из номера, а я остался стоять один, оглушённый, ничего не соображая. В голове звенела пустота. Сердце грохотало где-то в горле. На полусогнутых ногах я добрался до кровати и рухнул на неё как подкошенный. Лежал долго, уставившись в потолок, и не мог поверить в услышанные слова. Я не знал, то ли мне радоваться, то ли плакать. Слёзы уже иссякли. Эх, Юрка, Юрка… Похоже, что влюбился ты в МихалСеича. А этот «моральный садист» в тебя. И что теперь со всем этим делать? Так и не найдя ответа на свой вопрос, я заставил себя сесть и посмотреть на часы. Пора идти работать. Я сюда не отдыхать приехал.

Вечером я пришёл в отель в одиночестве. МихалСеича нигде не было. Посмотрев телевизор, я пролежал до одиннадцати часов. Так и не дождавшись шефа, выключил свет и лёг спать. Сна не было ни в одном глазу. Я пялился в темноту, как идиот, и всё думал о дневном происшествии.

Тихо хлопнула дверь. Зашумела вода в ванной. Босс прошёл в комнату и лёг в кровать.

- Юра, ты спишь?

Я старательно засопел.

- Я ведь знаю, что не спишь.

Я всё сопел, изображая глубокий сон. Не мог ему ответить. Не знал, что ответить.

- Юрка, давай попробуем начать всё сначала.

- Как? – я сел в кровати.

- Просто забудем всё, что до этого было.

- Я не хочу забывать.

- Почему?

Я задумался над ответом всего лишь на мгновение.