Мост Верразано - Мирер Александр Исаакович - Страница 39

— А, да-да! Он же какой-то особо одаренный, э? Помню, помню… А Мари?..

Так они и говорили, попивая кофе — не растворимый какой-нибудь, настоящий капуччино. Так требовал обычай: сначала дружба, ее теплые волны и теплые слова, и лишь потом дело. Наконец Мабен поставил чашку и спросил:

— Звукоизоляция у тебя хорошая? Это значило: а не включен ли у тебя, часом, магнитофон?

— Слушаю тебя, старина, — ответил Бернанос.

Тогда Мабен, бесстрастно глядя на движущиеся руки Джо, стал рассказывать. Сначала об изобретении Эйвона — все, что знал. В какой-то момент Джо сцепил руки, некоторое время просидел неподвижно, потом осведомился:

— И все это достоверно, Жак?

— Как то, что мы с тобой разговариваем. Бернанос свистнул, всплеснул руками и громким шепотом спросил:

— И поэтому был взрыв в Детройте?

— Оно самое. — Мабен несколько раз кивнул. — Ты берешься за дела в Детройте?

— Там полным полно лбов из нашей бывшей конторы, судя по газетам…

— Оно самое, — повторил Мабен. — За них и надо взяться.

Бернанос устроил на щеках обаятельные ямочки.

— Кто-нибудь из старых знакомых, э?

— Нет, молодежь. Старики пока сидят в Вашингтоне.

— Ладно. Рассказывай дальше.

…Они договорились. Мабен и не сомневался, что Джо возьмется за это дело. И был почти убежден, что та сторона не сумеет его перекупить — прежде всего потому, что Бернанос сильно не любил свою бывшую контору и ненавидел ее шефа господина Шерри. Ненавидел лично, потому что именно Шерри и выпер его, придравшись к службе, выпер из-за того, что Бернанос был ему непонятен.

Это слово выделено, поскольку здесь оно выражает не то, что в обычной речи. Смысл его можно разъяснить с помощью обратного значения: «понятен начальству» — то есть именно таков, каким начальство представляет себе хорошего подчиненного; ведет себя так, как начальство от него ожидает; прозрачен для начальственного взора. А Бернанос — он всегда улыбался, даже когда сам директор ФБР изволил на него гневаться, он слишком ярко одевался; если костюм неприметный, то хоть галстук броский. И ему показали на дверь; правда, с пенсией, но это не утишило его ярости. «Харкнули в глаза!» — орал он при первом разговоре с Мабеном после отставки. Это было четыре года назад.

Итак, они договорились. Бернанос посадит под колпак следователей по делу о взрыве, пустит на это пять человек — по счастью, сейчас у него было только два клиента, да и те с простыми делами.

"Не перекупят его, нет» — говорил себе Мабен, глядя в глаза Бернаноса, пылающие боевым восторгом. Если есть шанс, хотя бы крошечный, схватить за руку душку Шерри, он не отступится. Да и дружба тоже чего-то стоит. «И немалого иногда», — подумал Мабен, вспомнив кое-какие прошлые дела Словно услышав его мысли, Джо гаркнул.

— Не дрефь, Жако! Помнишь, как мы тогда в Портленде, э? Помнишь? Покойничками себя уж числили, а ты меня вытащил, жучок ты эдакий! На горбу! Топы-топы, и вытащил! Джессика, кофе!

— Спасибо, дружище, я поехал, — сказал Мабен. — Чек пришлю завтра.

Амалия с Джеком попали во Франкфурт в никудышное время — как и Умник тринадцатью часами раньше в Амстердам. Вечер уже наступил, восьмой час, и Амалия предвидела, что никакого полицейского начальства в аэровокзале не найдется. Однако немцы всегда на высоте; Амалия, хоть и немка по крови, их недооценила. Первый же полицейский, к которому она подошла, взял под козырек и повел ее к дежурному офицеру.

Джек молча шел следом — Амалия сказала, чтобы он не говорил по-английски.

Дежурный офицер был на вид сух и неприятен. Прежде всего проверил паспорта господ; проверив, каркнул: «Да, что угодно?» — глядя при этом на верзилу Джека. Тот кашлянул и улыбнулся, Амалия же затарахтела по-немецки:

— Дорогой господин офицер, тысяча извинений, мы из охранной службы американской компании «Дженерал карз», вот…

— Удостоверения, — договорил за нее полицейский.

Просмотрел их служебные карточки. Приподнялся из-за стола, вернул карточки владельцам. Спросил, чего хотят господа.

Амалия поведала ему легенду о конструкторе автомобилей, работающем в «Дженерал карз», каковой сбежал, увозя служебные секреты, — господин офицер, возможно, знает, что все детали конструкции нового автомобиля являются величайшим фирменным секретом, каковой не должен попасть в руки конкурентов. Исходя из изложенного, они стремятся разыскать этого человека и предложить ему вернуться прежде, чем он передаст секреты в нежелательные и (или) недобросовестные руки.

— Так что угодно господам? — еще раз спросил дежурный.

— О, только содействие! Мы очень, очень бы просили посодействовать нам в просмотре пассажирских списков за последние восемнадцать часов. Списков отбытия, я имею в виду.

— Вы очень хорошо говорите по-немецки для американки, — внезапно отозвался дежурный.

— Я выросла в немецкой семье в Америке, господин офицер.

— Очень приятно, — сказал дежурный, — Хорошая немецкая речь у иностранки — это приятно. Мы здесь любим, свои язык и огорчены засорением его английскими словами, все более увеличивающимся и распространяющимся по немецкой земле…

Джек, понимавший примерно одно слово из трех, солнечно ему улыбался. Мой сладкий мальчик, злобно подумала Амалия,

— …По немецкой земле. Но к сожалению, ибо я рад был бы оказать любезность гостям и коллегам, я вынужден в просимом вами отказать. Вам следовало обратиться в Интерпол, и тогда…

— Господин офицер, но этот человек пока не совершал противозаконий! Мы хотим удержать его, притом не от нарушения закона, а от нарушения контракта с нашей фирмой!

— Ах, вот так… — проговорил дежурный. Было почти слышно, как у него скрипят мозги, складывая оценку для столь необычной ситуации. — Тем более, уважаемая

Фройляйн. Полиция не вправе искать того, кто не преступал закон.

Оставался последний козырь. Амалия спросила:

— Но если вас попросит о содействии руководитель солидной немецкой фирмы? Осмелюсь также напомнить, что полиции не потребуется искать кого бы то ни было, господин офицер. Мы сами просмотрим списки.

— Пфуй, — сказал полицейский. — Смотреть ничего не надо, имена всех пассажиров введены в вычислительную машину нашего аэровокзала. О каком руководителе говорит фройляйн?

Амалия достала из сумки свою деловую карточку, на которой были записаны имя и телефон вице-директора немецкого отделения. Дежурный господин принял карточку — вежливо приподнявшись — и прочел сначала лицевую сторону:

Дженерал карз корпорейшн

Отдел безопасности АМАЛИЯ М. БОНФЕЛЬД

Организатор

Наклонил голову в знак почтения к ее должности в столь известной корпорации, перечитал еще раз — Амалия едва не зашипела от злости — и наконец перевернул. На обороте было имя, вполне немецкое: Август Ренн — и телефонный номер.

— Это телефон вице-директора фирмы «Дженерал карз верке» господина Ренна, — ласково пояснила Амалия.

— В нашем справочнике наличествуют телефоны этой почтенной корпорации, я полагаю, — почти ласково ответил дежурный. — Однако же, наши правила…

Они препирались еще минут пятнадцать, и несчастная госпожа организатор сдалась. Полицейский проводил их с Джеком в центральный зал аэропорта, в безумную вечернюю суету, в разноцветную толпу — японских туристов здесь было еще больше, чем в Штатах, и больше молодежи, нарочито небрежно одетой и с рюкзаками.

— Ну что поделаешь, Амми, переждем до утра, — утешающе гудел Джек, — Сейчас найдем гостиницу, завтра будет его командир, договоришься… А ты ловко как болтаешь по-немецки!

— Молчи, ниндзя… — фыркнула Амалия к понеслась к стойке обмена денег, а потом к телефону.

Сообразила все же, что не надо срывать avo на бедном Джеке, и, войдя в телефонную будку, прислонилась плечом к его груди. Он приобнял ее и вдруг сказал задумчиво:

— Представляешь, наружки никакой не заметно. То ли действительно ее нету, то ли профи настоящие…