Жестокий путь - Андреева Екатерина Владимировна - Страница 41

Прямо высказывать свои антирелигиозные идеи в условиях царизма было невозможно, и русские революционные демократы, в том числе и Чернышевский, подвергали беспощадной критике деятельность католической церкви и папства, что было одним из средств пропаганды идей просвещения и свободы, одной из форм борьбы против русского крепостничества и самодержавия.

Русское духовенство, как и католическое, всегда выступало против людей труда в защиту сильных. Поэтому не случайно лучшие умы человечества боролись с церковью, разоблачая ее антинародную политику.

Но для борьбы с таким вольнодумством царское правительство организовало вначале XIX века объединенное министерство Духовных дел и Народного просвещения. Святейший синод был включен в состав этого министерства. Задачей его было привести к спасительному согласию науку, веру и власть. Отметалось все противоречащее религии, хотя и твердо установленное наукой, например вращение Земли вокруг Солнца.

Царизм широко использовал духовенство для борьбы с прогрессивными идеями, для проповеди и внушения народу терпения и покорности. Средние школы и университеты следили за тем, чтобы преподаваемые предметы не расходились с учением религии. В 1835 году устав университета был составлен так, чтобы изгнать «дух гражданственности». Психология, логика и богословие преподавалось духовенством. В средних школах были обязательными уроки «закона божия» и «катехизис». Молодежи внушалось, что православие, самодержавие и крепостное право — нерушимые устои русской жизни.

Все издаваемые книги, статьи, очерки должны были проходить цензуру политическую и духовную, которая свирепо расправлялась с наукой и старалась насаждать мракобесие. Например, когда в XIX веке вышла книга известного русского физиолога И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга», петербургский митрополит потребовал у правительства, чтобы «господина профессора Сеченова сослали для смирения и исправления» в Соловецкий монастырь за «предерзостное, душепагубное и вредоносное учение». Цензура дала заключение, что книга Сеченова вредна и направлена против христианства, потому что отвергает свободу воли и бессмертие души. Цензура и духовенство вели упорную борьбу против ученых материалистов, против мыслителей, писателей и против всех нововведений.

Известный русский новатор сельскохозяйственного производства И. В. Мичурин писал, что он встречал сильное противодействие не только со стороны царских чиновников, но и со стороны церковников: «До революции мой слух всегда оскорблялся невежественным суждением о ненужности моих работ, о том, что все мои работы — это «затеи» и «чепуха». Чиновники из департамента кричали на меня: «Не сметь!» Казенные ученые объявляли мои гибриды «незаконнорожденными». Попы грозили: «Не кощунствуй. Не превращай божьего сада в дом терпимости!» — так характеризовалась гибридизация».

Кровавое воскресенье

При последнем русском царе Николае II, когда усилилась социалистическая пропаганда среди рабочих, церковь поняла, что революционное движение пролетариата несет с собой угрозу самодержавию и духовному рабству народа. И церковь стала особенно активно бороться, стала тайной агентурой полиции. Духовенство шпионило в армии, в школах, в цензуре, в учреждениях. Обер-прокурор синода Победоносцев видел в церкви главную опору в борьбе с крамолой, и духовенство верно служило царизму в подавлении рабочего движения.

Обыкновенно рабочие-революционеры увольнялись с фабрик, их арестовывали и ссылали в Сибирь на каторжные работы, демонстрации разгонялись солдатами, забастовки жестоко подавлялись. Но в последние годы перед революцией 1905 года полиция стала действовать еще и обходными методами.

По предложению начальника московской охранки полковника Зубатова были созданы рабочие организации, разрешенные правительством, потому что ими тайно руководили люди, служащие в охранке. Чтобы обмануть рабочих, эти организации выдвигали иногда очень скромные требования, главным же образом старались отвлечь рабочих от политики разными культурно-просветительными мероприятиями. Во главе таких «зубатовских организаций» часто стояли священники, которые особенно старались повлиять религиозной пропагандой на рабочих, еще не совсем освободившихся от веры и бога.

Здесь духовенство действовало в полном контакте с жандармами, и В. И. Ленин, разоблачая их, писал: «.. интересная картина: генералы и попы, зубатовские шпионы и верные полицейскому духу писатели собрались «помогать» рабочему выбиваться из-под влияния социалистического учения! — а кстати также помогать вылавливать неосторожных рабочих, которые пойдут на удочку».

Весной 1903 года в Петербурге священник Георгий Га-пон по предложению царской охранки создал по образцу зубатовских организаций общество, которое называлось «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Петербурга». Министерство внутренних дел утвердило устав этого общества, и Гапон был назначен его ответственным руководителем. Эта гапоновская организация распространяла религиозную и черносотенную литературу, организовывала духовные хоры и популярные лекции на одобренные полицией темы.

Агенты охранки внушали рабочим мысли, что незачем устраивать революцию, потому что царское правительство само готово помочь рабочим.

В 1903 году гапоновская организация имела уже 11 отделений и состояла из 9 тысяч членов. Революционный подъем все нарастал. На собраниях, вопреки желаниям Гапона, часто поднимались жгучие политические вопросы.

В декабре 1904 года на Путиловском заводе администрация несправедливо уволила четырех рабочих. Это вызвало возмущение, и рабочие завода требовали их восстановления на работу. А когда администрация отказала, Путиловский завод забастовал, и к 8 января 1905 года бастовали уже все крупные заводы Петербурга.

Тогда Гапон, по заданию полиции, предложил рабочим составить прошение на имя царя, в котором будут изложены все их беды и нужды, и пойти мирной демонстрацией к Зимнему дворцу, где прошение будет передано в руки царя. Это прошение обсуждалось на рабочих митингах. Большевики выступали с предупреждениями, они старались убедить легковерных рабочих, что это провокация. Петербургский комитет большевиков выпускал листовки, в которых писал, что у царя не надо ни просить, ни требовать и не надо унижаться перед ним, потому что царь — это заклятый враг рабочих. Надо сбросить его с престола и вместе с ним выгнать всю его шайку, — только так можно завоевать свободу.

Но многие рабочие еще верили царю, и 9 января 1905 года сто сорок тысяч человек двинулось к Зимнему дворцу из различных районов города. С рабочими шли женщины, дети и старики. Они несли с собой иконы, царские портреты, хоругви из церквей и пели молитвы. Огромная толпа собралась перед Зимним дворцом у Адмиралтейства и Дворцового моста. Дворец был окружен частями Преображенского полка. Царское правительство еще накануне приготовилось к расправе над рабочими, и в помощь городскому гарнизону были вызваны войска из Пскова, Нарвы, Ревеля, Петергофа.

Солдаты с ружьями наперевес, одни верхом, другие пешие, стояли лицом к лицу с рабочими. Многие мужчины в толпе, уже предчувствуя недоброе, стали подталкивать женщин и детей назад, чтобы спрятать их за своими спинами. Одни из рабочих в недоумении молчали затаив дыхание, другие были словно пристыжены, а третьи стали ругаться вполголоса. Над площадью стоял гул, то нарастая, то спадая, будто налетали порывы ветра, хотя никто громко не разговаривал. «В чем дело? Зачем солдаты? Мы пришли мирно с просьбой к царю!»

И вдруг раздался ружейный залп, за ним второй и третий. Солдаты стреляли в безоружных людей, и на землю упали сотни убитых и раненых. А звуки залпов, словно обойдя весь мир и повсюду предупреждая трудящихся, отозвались далеким эхом и, наконец, обессиленные, замерли вдали.

Гапон шел с шествием рабочих Нарвского района. Кавалерийские части атаковали демонстрацию у Нарвских ворот, и пехота начала стрелять. Люди падали, кричали, бежали, захлебываясь в крови. И никто не видел, как и где скрылся Гапон.